Конвойцы - Андрей Олегович Белянин

class="p1">– Чтобы даром не тратить твою вкусную кровь… э-э… я задушу тебя своим волосом из бороды, крепче которого нет ничего на свете! Потом закопаю тебя… э-э… в мох, а когда выкопаю, ты уже начнешь… э… немножечко гнить, станешь совсем мягкий, я начну тебя есть с живота, там газы, так пахнет, уа-ах…

– Глупости, – решительно обрезал Заурбек, убирая кинжал в ножны и поправляя папаху. – Чтобы кровь была вкусной, ее нужно насытить кислородом, а для этого я должен убегать, а вы меня догонять.

– Куда ты, э, от меня убежишь? Один мой шаг, как три твоих!

– Ну, логично было бы немного уравнять шансы, так интересное. Добычу нужно ловить, а не брать в супермаркете на полке.

– Где, э?

– Неважно, – студент-историк вновь достал кинжал. – Смотри сюда, отрезаем два длинных волоска из твоей бороды. Ух ты, действительно, как проволока, даже сталь едва берет…

– А я чем горжусь, э? Такого крепкого волоса ни у кого нет!

– Уважаю, слово чести, – Заур, не прекращая болтовни, быстро связал морским узлом большой палец левой руки шурале с большим пальцем правой ноги и наоборот. – Так не туго?

– Нет, а что ты делаешь, о Никто?

– Помогаю тебе в азартности погони и выработке адреналина. Теперь мы равны по скорости, я убегаю, ты догоняешь.

– О, Никто, это я понял, но зачем ты привязал мои пальцы к другим пальцам, э?

– Потому что не надо тупить, э? – тепло улыбнулся молодой человек, вскинул на спину вязанку собранного хвороста и припустил из леса.

Матюкающийся на татарском шурале бросился было следом, но тут же хряпнулся носом в пень – оказывается, бегать в такой веселой связке непросто, а порвать собственный волос не мог даже он…

– Никто обманул меня, э! Никто опять убежал! Я тебя поймаю, э, Никто-о!

…Таким образом, где-то посередине узкой улочки Кочесоков едва не сбил Барлогу. Оба вовремя остановились, перевели дух и скрылись за забором, а спешившие им вслед татарский шурале с армянским дэвом столкнулись практически нос в нос, как два танкера с нефтью в Суэцком канале.

По крайней мере, грохот был точно такой же. Пока они пытались выяснить, кто тут кто, наши аферисты тихонечко, в обход доставили хворост и воду. После чего на всякий случай поздравили друг друга с победой и заорали едва ли в один голос:

– Дедушка Ерошка, у вас тут по аулу настоящий армянский дэв разгуливает!

– И шурале из татарских сказок, хотя ему здесь и не место.

– Огнище, короче! Татьянка, пошли вместе смотреть?

– Дедуль, можно? – взмолилась девушка, прижимая руки к груди.

Старый казак добродушно качнул бородой, бегите, посмотрите, развейтесь на свежем воздухе, дело-то молодое. После ранения ему все еще требовался отдых, в те времена нечасто доживали и до сорока, а уж человек за шестьдесят вообще был редким долгожителем.

Когда вся веселая компания перебежками, соблюдая все меры осторожности, вышла на нужную улицу, там уже никого не было. Дэв просто унес шурале к реке, и там они вместе пытались развязать узлы на пальцах наивного татарского лешего. Но пальцы у дэва были толстыми, а зубы тупыми, так что обоим оставалось лишь скорбно жаловаться на судьбу…

– Никто-Вася загадка гадал, девушка в земле сидит, волос плетеный на улица лежит.

– Вот только про волос… э-э… не надо, пожалуйста…

– Извини, случайно вышел. Я ей говорил, что пленница в яма лежит, а Никто мне – корень этот какой-то! Вот ты отгадка знаешь, э?

– Знаю, это морковка.

– Э-э, который в суп? Нечестно. Обманул меня.

– Меня тоже Никто обманул. Второй раз, э! Наши говорят, кто тебе пальцы зажал, я им отвечаю, честно, Никто! Они – кто? Я – Никто-о! Надо мной все смеются, э…

– Плохой твой Никто, и мой Никто-Вася плохой?

– Все плохие, а мы с тобой страдаем…

– Я так больше не могу, – резко вскочил в полный рост Заур Кочесоков. – Во-первых, у меня есть имя! Во-вторых, не я его обманул, а неизвестный татарин-дровосек в сказках Тукая, мне еще бабушка читала. И да, хитрый мужик назвался Никто, чтобы потом его нельзя было найти, идентифицировать и призвать к ответу. Но как же это все нечестно-о…

– Минуточку, я, между прочим, тоже Никто-Вася получаюсь, – Василий попытался поймать друга за руку, но гибкий, как лоза, владикавказец легко выкрутился.

Красавица казачка вообще не вмешивалась, ей и без того было жутко интересно, чем оно все закончится. А первокурсник, сбив папаху на брови, решительным шагом направился вперед, встал напротив изумленного шурале и в четыре режущих удара рассек его неразрываемый волос. Все-таки знаменитая атагинская сталь не зря взыскала свою славу.

– Никто меня отпустил? – в синих глазах татарского лешего блеснула слеза. – Я свободен, э?

– «Как ветер в кудрях загулявшей красотки…» – кивнув, поэтично процитировал Заур. – И да, вы оба постарайтесь больше не приставать к случайным прохожим, гоп-стоп давно не в моде. Трудоустройтесь куда-нибудь, что ли…

Шурале упал на колени, кланяясь в знак благодарности, армянский дэв неуверенно облизнулся и без всякого намека на агрессию вежливо спросил:

– А другая Никто-Вася здесь не ходит? Я его загадка гадал, морковка это! Я выиграл?

– Ты проиграл, – громко заявил Барлога, неожиданно появляясь во весь рост на плоской крыше соседнего дома.

В правой руке его был зажат длинный кремневый пистолет, и, прежде чем все успели хоть как-то осознать происходящее, грохнул выстрел! Причем больше всех удивился как раз таки сам Василий, наблюдавший всю картину на пару с Татьяной из-за забора, а обалдевший дэв осторожно коснулся толстыми пальцами круглой дырки в мочке волосатого уха.

– Кровь капает, Никто-Вася больно сделал. Зачем, вай? Я же его загадка гадал.

– Ты что творишь, сукин сын?! – вспыхнул опомнившийся Барлога, чуть не плача от обиды, потому что ему явно было больнее, чем дэву. – Ты как посмел быть мной? Я же тебя в асфальт закатаю за такие вещи! Я из тебя хачапури по-аджарски сделаю, лодочкой и с яичком! Я твоей мордой бесстыжей прямо сейчас всю улицу отполирую! Я же прямо тут, не стесняясь присутствующих здесь дам-с, вот этим кулаком такую с тобой противоестественную непотребность сотворю, что весь ЛГБТ самораспустится с позором! Я тебя прямо тут Зауркиным кинжалом по самую шею кастрирую, я…

– Который плохой? – дэв перемигнулся с шурале и, получив ответ, просто дунул в одну ноздрю.

Лже-Василия снесло с крыши, как пушинку, впечатав спиной в полуразрушенную башню, на другом конце Мертвого аула.

Естественно, все бросились к нему наперегонки, но не успел никто. На сухой земле остался валяться лишь дорогой разряженный пистолет в серебре, закубанской отделки,