Блондинка в Праге - Наталия Левитина

Дыхание перехватило, по спине пробежал холодок. Да что же со мной происходит! Почему я стою, как парализованная, не в силах вымолвить ни слова? Фортуна смилостивилась и подкинула второй шанс, нужно его не упустить. Следует быть лёгкой и остроумной и не принимать себя всерьёз. Я много раз инициировала необременительные отношения с мужчинами и могу стреножить понравившегося парня быстрее, чем это проделывает с овцой австралийский фермер.

А сейчас замерла. Стою, моргаю. Всё ещё не могу поверить в своё счастье.

Он вернулся! И стоит рядом со мной…

Да скажи ему хоть что-то, тупица!

Лучи вечернего солнца проникали в холл гостиницы сквозь огромные окна. Лицо Володи было освещено мягким тёплым светом, и мне казалось, что это нимб вокруг его головы.

Как же мне нравится этот мужчина!

– Первый раз я заезжал утром в половине десятого. Но вы уже исчезли.

– М-м-м… Э-э…

– Тогда я вернулся в пять. А вас снова нет. Решил – буду ждать до упора! Поработать успел. Как вы себя чувствуете, Лена? Мы с вами вчера немного перебрали, – усмехнулся Володя.

– Правда?

– Да. Вы как?

– Э-э… Великолепно! – призналась я, и это было чистой правдой. Моё сердце ликовало. За сегодняшний день я тысячу раз проваливалась в пропасть отчаяния и пыталась свыкнуться с мыслью, что этот мужчина навсегда для меня потерян. А сейчас он стоит рядом, смотрит, улыбается. И наша история продолжается. Похоже, у нас действительно будет роман. Ах, если б Володя сейчас обнял меня так же крепко, как вчера… Это привело бы в чувство.

Владимир вдруг приблизился, взял за плечи и осторожно привлёк к себе.

– О-о, – выдохнула я.

Он читает мои мысли!

– А я соскучился. Так долго ждал, когда опять увидимся. Лена. Ле-на.

И он поцеловал меня в щёку. Этот лёгкий и невинный поцелуй опалил огнём. В голове заискрило, электрические разряды побежали вниз по телу.

Ох!

Кристина сосредоточенно стучала клавишами компьютера и смотрела на экран, делая вид, что ничего не замечает. В дверях появилась шумная американская семья – мама, папа и три подростка. Все, как один, были в шортах, и каждый держал в руке что-то съедобное: колоссальный сэндвич, или рогалик, или булку. Папины апоплексичные щёки лежали на плечах, мамин целлюлит дрожал, как студень… Милая дружная семья гиппопотамов, способная оборвать трос грузового лифта.

– Поехали куда-нибудь поужинаем, – предложил Володя. Он смотрел на меня сверху вниз и так и не отпускал от себя – придерживал за плечо тяжёлой лапой. – Или у тебя другие планы на вечер?

Он незаметно перешёл на «ты» – его обжигающий поцелуй можно было считать верительной грамотой.

– Нет! – воскликнула я. – Нет, никаких планов! Я как раз думала про ужин.

– За сегодня – это первая членораздельная фраза, услышанная мною от тебя, – улыбнулся Володя. – Я в экстазе. Так что? Стартуем?

– Да. Только мне надо принять душ и переодеться. Это займёт буквально пять минут.

– Пять минут и два часа, – уточнил Володя.

– Ну-у… Что-то типа того, – засмеялась я.

– У тебя волшебный смех, тебе уже говорили? Иди, дезинфицируйся. Я займу прежний пост и ещё поработаю. Тут wi-fi.

Он поцеловал меня в другую щёку.

Этот мужчина опасен. Во-первых, он торчит в моих мыслях как гвоздь. Во-вторых, я теряю самообладание рядом с ним – колени подкашиваются, сердце ухает в груди, натыкаясь на рёбра. Для меня этот нонсенс! Я же всегда самоуверенная и наглая!

Может быть, всё дело в цвете волос?

Превратившись в блондинку, изменила матрицу – восприятие, мышление, поведение. Хочется вздыхать, моргать, складывать губки бантиком…

– Ты можешь подождать прямо в номере, – безвольно промямлила я. – Там тоже есть Интернет.

– Нет уж. Если ты выйдешь из душа в одном полотенце, я за себя не ручаюсь.

Володя направился к месту дислокации, а я развернулась и пошла в номер. Мои щёки пылали, как у восьмиклассницы. Я чинно обогнула стойку администратора, шагнула в коридор и там сорвалась с цепи: запрыгала, замахала руками и шёпотом заорала от радости. Эмоции рвались наружу, не было сил удерживать их в себе!

Когда я совершала пятый кенгуриный прыжок, меня засекла горничная. Она бодро семенила по делам, прижимая к груди стопку белоснежного постельного белья. Я приземлилась и улыбнулась девушке шальной и счастливой улыбкой.

– Он там сидит в холле! – тихо сообщила я ей. – Ждёт меня. Представляешь? Мы сейчас пойдём ужинать.

Горничная распахнула глаза, неуверенно улыбнулась и быстро прошмыгнула мимо.

Глава 7

Иногда не знаешь, как закончится день

Рекорд: уложилась в тридцать минут! За это время успела:

1. Снять макияж.

2. Принять душ.

3. Прилепить под глаза гелевые подушечки.

4. Подержать на лице освежающую маску.

5. Побрить то, что, по заверениям специалиста, проводившего лазерную эпиляцию, не должно было проклюнуться по крайней мере ещё лет тридцать.

6. Обработать пятки металлической тёркой.

7. Помыть голову, высушить волосы феном, уложить. Кажется, я уже делала это утром. Но потом меня целый день гоняли по городу!

8. Подкорректировать брови.

9. Выбрать платье и кардиган.

10. Нанести макияж.

11. Покрутиться перед зеркалом.

12. Послушать выпуск новостей по ВВС. Америка снова в ж…!

13. Послушать местные новости – почему-то ничего не поняла. А я вроде бы уже неплохо знаю чешский язык. Странно.

14. Позвонить в отель Зарницкому (так и не появился, подлец!).

Игорь всегда удивляется, сколько дел я планирую на день. Вид моего ежедневника, испещрённого записями, вводит его в транс. Сразу видно, человек никогда не пробовал одновременно чистить зубы, просматривать почту, качать вагинальные мышцы, отвечать на звонки, подкручивать чёлку и варить кофе. Для мужчины предел возможностей – посидеть на унитазе с газетой. Две операции – дефекацию и чтение – они совмещают виртуозно. Но когда речь идёт о чём-то другом – это уже вряд ли.

Чёрный автомобиль, припаркованный у отеля, принадлежал холдингу. «Служебный», – пояснил Володя. Надо уточнить, в какой компании он работает. Крутая, наверное, фирмочка…

Благодаря спутнику к моей экскурсионной программе прибавилось ещё несколько пунктов. Мы оставили Жижков и переместились в другой район Праги под названием Нове Место. Там Володя оставил автомобиль в одном из закрытых дворов, и дальше мы отправились пешком. Прошли под арками, увитыми плющом, проникли в чудесный сад и вскоре увидели за высокой монастырской стеной ещё одну церковь. – Это храм Марии Снежной. Впечатляет, правда?

– О!

Мы стояли и смотрели на храм, подняв головы. Это было оригинальное и эффектное строение. Володя снова обнял за плечи, я чувствовала, что ему непременно хочется прикасаться ко мне.

Надо сказать, он совершенно бесцеремонно и по-хозяйски складывал на меня пудовые грабли! Любой другой мужчина, осмелившийся вести себя подобным образом, уже давно был бы отправлен мной в надёжное место. Или даже валялся бы бездыханный на обочине – перегрызла бы нахалу глотку! А тут… Я таяла и мечтала о том, чтобы этих прикосновений было как можно больше. Чтобы его рука так и лежала на моём плече. Да что там! Пусть бы всю облапал, как медведь, не стесняясь зрителей!

Это город – праздничный и пьянящий – дарил нам лёгкость манер. Мы были окружены сказочными декорациями: разноцветные домики, каменные тротуары, черепичные крыши. Поэтому сами тоже превратились в персонажей волшебной пьесы – окутанные флёром зарождающегося чувства, совсем незнакомые друг другу, но уже готовые делить на двоих дыхание.

…Рядом с храмом был разбит парк и устроена игровая площадка. Дети под присмотром родителей резвились на горках. Мы рассматривали храм, но малыши тоже попадали в поле зрения: вверху – каменные стены и высокая ратуша храма, внизу – розовощёкие карапузы, прыгающие по площадке как разноцветные мячики. Какой контраст: вечное, застывшее, монументальное, а рядом – кратковременное, живое, неугомонное…

Потом, миновав тихий дворик, мы вынырнули на маленькой, но оживлённой площади Юнгмана, где, по заверениям Володи, нас ждал отличный ресторан.

– Дети – это хорошо, – заметил Володя, когда мы заняли стол под зонтиком. – Люблю малышей. Но мой детёныш уже вырос.

– Правда? – рассеянно произнесла я. Вычисляла, как бы невзначай разузнать у Володи подробности вчерашнего вечера. Сама я так ничего и не вспомнила.

Погружаясь в фиолетовые сумерки, площадь Юнгмана продолжала бурлить. Здесь соединялись и закручивались в водоворот людские потоки с нескольких улиц. Щебетали стайки девушек, возбуждённых шопингом, шумели мужские компании, цокали каблуками нарядные дамы, закутанные в струящиеся палантины, обнимались расхристанные и пирсингованные парочки, спешили респектабельные джентльмены с портфелями… Мы наблюдали за перемещениями и трансформациями густой человеческой массы из-под нашего зонтика.