Староград - Артем Рудик

И при этом комендант послал охранять это стратегически важное место всего десять человек! Они просто физически не могут покрыть всю площадь, и сюда постоянно кто-то проникает. Конечно же, тащат всё: одежду, еду, всякий домашний хлам. Однажды даже попытались вынести целый импортный трактор. Ночью кто-то пробрался сюда, сел в один из привезённых Fimi 4000, заправил его, завёл и влетел на всей его скромной скорости прямо в пришвартованную рыбацкую шхуну. В итоге и старенький рыболовный траулер, и качественная импортная техника пошли на дно. А отчитываться за них мне!

Каждый раз, когда я пишу отчёты и совершаю обходы с пересчётом, волосы на голове рву. Мне даже начинает казаться, что и сам персонал иногда поворовывает, но расследовать это тоже некому. В полиции у нас недобор, да и, видите ли, им не до этого. Я даже уволить никого не могу, ну чисто профилактически. Где я потом новых работников возьму?

Вот и приходится половину всей портовой работы делать самостоятельно. Я и начальник, и администратор, и охранник, порой крановщик, иногда водитель погрузчика, а порой случается даже побыть поваром в рабочей столовой. И за всё это мне, конечно же, никто не доплачивает. А потому брать такую специфическую подработку в качестве переходного звена наркотрафика не кажется столь уж аморальным. Деньги есть деньги, и пахнут они получше тухлой рыбы. Да и без них мне нечем будет кормить семью и себя.

Ну и после того, как насмотришься на всякое да набегаешься, пытаясь это всякое исправить, волей не волей хочется закинуться дрянью и улететь подальше от всей этой грязи и дрязг. В такие моменты наплывает чувство абсолютной оторванности от мира, а изменённое сознание рисует абсолютно аморфные образы. Но даже они, пожалуй, не сравнятся со странностью того груза, что в один, не очень прекрасный день прибыл вместе с контрабандистской лодкой, на которой, как сказано выше, обычно доставляли мешки, полные «дурман-травы».

Такие поставки я всегда проверял лично, отчасти потому, что мне просто некому было доверить приём, даже если бы я вдруг решил передать эту преступную работу кому-то другому. Да и с распространителями в городе я не мог связаться никак иначе, кроме как самолично, а значит, и передавать всё это добро мне нужно было самому. Благо, обычно, когда появлялась информация о новом поступлении, мои коллеги по преступному бизнесу являлись сразу в порт и самолично занимались перевозкой груза.

Странность же конкретно этой доставки была в том, что никто не сообщал мне заранее о том, что планируется новое поступление. Просто, без предупреждения, к берегу пристал давно знакомый мне минибалкер, а уже через пару минут его спешно начали разгружать, вытаскивая из трюма и без разбору кидая на жёсткую поверхность причала стальные ящики. В полной растерянности наблюдая этот процесс из окна своего кабинета, находившегося на последнем этаже четырёхэтажного административного здания, я даже не знал, что мне предпринять, пока наконец не решил выскочить и прямо спросить о столь странном грузе у давно знакомого мне капитана, который судорожно командовал процессом.

Однако они работали так быстро, что как только я наконец добрался до таинственных коробок, кораблик уже успел отчалить, оставив меня наедине с четырьмя таинственными стальными ящиками два на два метра, столь небрежно брошенными на берегу. Единственное, что мне теперь оставалось, вскрыть злосчастные коробки, чтобы утолить своё любопытство и понять, от какого груза контрабандисты решили столь скоро и столь странно избавиться.

Как ни странно, мне даже не пришлось идти за специальными инструментами для вскрытия замков. Все блокираторы на дверцах ящиков (которые довольно удачно оказались сбоку у каждой тары), оказались без замков и сдвигались без лишних усилий. Очень странно оставлять ценности без защиты, если не желаешь, чтобы до них добрались любопытные или воры. В данном случае, любопытным вором выступал я.

В самом левом из брошенных ящиков, который я открыл первым, располагалось несколько приваренных стеллажей, с крепко прицепленными к ним ящиками со множеством цветастых маркировок и символов. В основном все маркировки были на абсолютно неизвестном мне словимадзи, но встречались и дубликаты надписей на новославице, благодаря которым я понял, что некоторые ящики содержат хирургические инструменты, химические реагенты и различные медицинские препараты. Всего таких ящиков было штук тридцать, хватило бы, чтобы снабдить инструментами небольшую больницу. Наверное, всё это можно очень дорого продать в местные лечебные учреждения. Практически золото, брошенное на обочине.

Во втором ящике, который оказался изотермической камерой, располагалось множество пакетов с кровью и различные странно пахнущие кейсы без пометок, к которым я не рискнул прикоснуться. Ничего особо интересного, но местным больницам явно приглянётся и это. Вопрос о предназначении груза отпал сам собой — он явно принадлежит какой-нибудь медицинской организации. Только зачем его так просто выкидывать, если всё это можно выгодно сбыть тем же подпольным хирургам?

Ответ дал третий контейнер, содержимое которого вовсе не было похоже на какие-либо врачебные атрибуты. Даже наоборот, вместо инструментов, дающих жизнь, в нём были аккуратно разложены орудия убийств. А если точнее, то несколько миномётных труб, огромные коробки со снарядами, помеченные знаком химической угрозы, и несколько агрегатов угрожающей наружности, о предназначении которых оставалось только догадываться. Теперь всё выглядело так, словно этот груз должен был быть доставлен крайне недружелюбным людям с автоматами, которые появились ровно в тот момент, когда я окончил осматривать ящики со снарядами.

Пара тарахтящих крытых грузовиков, с метками Ордена на боках, подъехали к тому месту, где я стоял, и, без лишних разговоров, из них вылезла пара крепких ребят в форме, а также один мой старый знакомый, лейтенант Ясенев, крайне мутный и самоуверенный тип, с которым тем не менее я имел крепкие товарищеские отношения. В своё время мы тесно сотрудничали в вопросах распространения различных психоактивных веществ. Но лейтенант покинул этот бизнес, а теперь, видимо, дослужился до коллаборационистской гончей. Впрочем, не мне его судить.

Он без лишних прелюдий направился ко мне и с ходу спросил:

— Я надеюсь, что ты ничего не взял из груза! — Голос его, да и остальное поведение, были на удивление мрачными и даже будто бы подавленными.

— Нет, я просто его осмотрел. Я рад, что это ваша посылка, ибо содержимое третьего ящика выглядит довольно угрожающе.

— Не совсем. И нам не было велено вскрывать ящики. Молись, чтобы заказчик не обнаружил, что кто-то совал нос в его дела. Ибо если