Застава - Василий Головачев

Бесин грузно поднялся, состоящий из одних выпуклостей, что на самом деле было лишь камуфляжем, иллюзией, созданной маскером, и, тяжело топая, вышел из скромного кабинета мэра, монументальный, как памятник борцу сумо.

Из машины он вызвал Новихина, месяц назад ставшего замом директора Московской газовой биржи вместо погибшего Коренева:

– Через час ко мне, с оружием.

– Слушаюсь, Драгон Уфф, – отозвался Новихин, ещё недавно бывший партнёром Уварова по игре в преферанс.

Бесин опустил левое веко, и водитель, давно изучивший мимику и жесты начальника, тронул с места новейший «Мерседес-700».

Бесин нашёл на циферблате браслета другой номер:

– Битер, ко мне в тринадцать ноль-ноль. Захватите Рожнова, пусть объяснит просчёты операции.

– Хорошо, – после паузы ответил руководитель оперативной группы особого назначения «Ксенфорса».

В последнее время термин «работа» во всём мире, в том числе и в России, стал приобретать иной оттенок.

Рабочие места становились предельно гибкими и мобильными, особенно в сфере обслуживания или продажи информационных услуг. Работать можно было всюду: дома, в машине, в самолёте, на даче и так далее. Интернет предоставил обширное поле для неформальных встреч и обсуждений, что сразу отразилось на количестве стандартных столов, кресел и компьютеров в офисах и на количестве самих офисов.

Граница между работой и отдыхом стала размываться. Телеприсутствие позволяло в любой момент оказаться в любой точке земного шара, поэтому жить можно было в Арабских Эмиратах, а работать в Гренландии. Для начальства уже неважно было видеть лица подчинённых и следить за их присутствием. Главное было – вовремя решить порученную задачу и выдать результат. Менеджмент базируется на управлении задачами, а не людьми.

В то же время темп жизни, появление всё новых каналов информации и рождаемые ими информационные стрессы требовали каким-то образом разгружать сознание человека, а офисы как раз и делали это, создавали среду, где можно не только сосредоточиться, но и скрыться от внешнего шума, поговорить с сослуживцами, расслабиться.

Поэтому, несмотря на повальное увлечение фрилансом и переход многих коммерческих и государственных структур на бесконтактное управление сотрудниками, мэрия Москвы пока не соглашалась на распространение новых форм управления, и почти все её подразделения имели реальные, а не виртуальные офисы.

Имел свой офис, а в нём роскошный кабинет с громадным столом, напоминающим стол для игры в теннис, и Арнольд Метаксович Бесин, только располагался этот офис не в мэрии Москвы на улице Тверской, дом 13, а в отдельном здании, построенном в стиле средневекового замка на берегу Крылатского канала.

Заявившись к себе, Бесин хлебнул тфанишшара – кибитского тоника, весьма популярного на родине Шамшура Ашшурбазипала, похожего по вкусу на чёрный монгольский чай с экскрементами джунгарского тарпана, дождался Новихина.

– Готов служить! – браво вскинул руку к виску бритоголовый загорелый молодой человек; точнее, драгон, похожий на спортивного молодого человека.

– Сядешь справа.

– Слушаюсь, Драгон Уфф!

– Поменьше пыла, – поморщился Бесин.

Через десять минут заявился мрачный Битер в сопровождении Рожнова, разработчика операции по захвату хроника Ватшина. В его взгляде сомнение боролось со страхом и высокомерием.

– Нам подождать? – указал он глазами на Новихина.

– Садитесь, – тяжело сказал Бесин.

Круглый, как мяч, крепко сбитый коротыш Битер и узколицый, похожий на мышь Рожнов переглянулись, бочком сели на неудобные, специально предназначенные для посетителей стулья.

– Вы вели съёмку операции? – пробасил Арнольд Метексович.

Битер раздул побелевшие ноздри, кинул косой взгляд на Рожнова.

– Предполагалось, что они поедут…

– Да или нет?

На щеках Битера вздулись бугры желваков, совсем как у настоящего человека.

– Нет.

– Почему?

– Предполагалось, что это не понадобится.

– Что произошло?

– Они оказались более подготовленными.

– Кто – они?

Битер снова крутанул желваки, помедлил, переживая унизительное чувство зависимости.

– Триэновцы.

– А по нашим данным, это были не триэновцы, – безразличным тоном сказал Новихин.

Рожнов глянул на него исподлобья:

– Вы что, там были?

– Я – нет, мои люди – да.

– С чего вы взяли, что нас встретили не триэновцы?

– Триэновцы там были, трое на джипе «Рэндж Ровер». Но ликвиднули нашу опергруппу не они.

– А кто? – тяжело, с презрительным недоверием спросил Битер.

Бесин глянул на подручного.

– Он лишний.

В руке Новихина появился пистолет с длинным дулом, раздался тихий хлопок, и во лбу Битера расцвела дыра.

Удар пули откинул его на спинку стула, и Битер упал вместе с ним, произведя гораздо больше шума, чем выстрел.

По-видимому, при падении оказалась задетой система голографической маскировки, превращавшей «ящера» в человека, и голова Битера превратилась в голову получеловека-полузверя с зеленоватой чешуйчатой кожей и костяными гребнями через весь череп.

На шум в кабинет заглянула секретарша Бесина Моника, тоже прятавшая истинный облик под маскером. Увидев лежащего на полу Битера, из-под головы которого расплывалась лужа зелёно-коричневой крови, она не удивилась.

– Арнольд Метаксович?

– Вызови ассенизаторов, – скомандовал ей Бесин.

Моника исчезла.

Рожнов встал. Лицо его пошло пятнами. Он не был ксенотом, его завербовали рекрутеры «Ксенфорса», когда он служил майором полицейского спецназа в Казани, и с тех пор он служил хозяевам-нелюдям изо всех сил.

– Сядь, – сказал Бесин.

Рожнов постоял немного, сжав губы в полоску, сел.

– Будешь заниматься тем, чем занимался Дарк Даг… э-э… Битер. Но если проколешься…

Рожнов вскочил, но, поймав презрительно-весёлый взгляд Новихина, сел снова.

– Сделаю всё возможное и невозможное.

– Найди тех, кто нам помешал у издательства.

– Может, это герпы?

– Нет, – сказал Новихин.

– Я видел бабу с сумочкой…

– Обсудишь всё с ним. – Бесин кивнул на Новихина. – В твоём распоряжении будет первый монк.

– Слушаюсь!

Монком ксеноты азывали мобильный отряд наблюдателей и киллеров.

– Иди пока.

Рожнов выполз из-за стола, тихо закрыл за собой дверь.

– Он справится? – с неодобрением хмыкнул Новихин. – Опер он неплохой, а вот с мозгами у него…

– Не справится – уберёшь, – равнодушно буркнул Главный.

6. Позволяю все приёмы

Герпы-змеелюди присутствовали на Земле не один миллион лет. Наравне с драгонами они пытались установить над Землёй глобальный контроль, конкуренты отвечали тем же, и между ними часто вспыхивали конфликты, перераставшие из «тихой междоусобицы» в натуральную войну с сотнями тысяч жертв, после которой материки покрывались «метеоритными» кратерами и выжженными пустынями.

В двадцать первом веке противостояние двух ксеносистем вышло на иной уровень – информационно-психофизический, менее заметный извне, хотя и не менее эффективный и яростный. И тем и другим не нужны были разрушенные материки, города, объекты высокой архитектуры и искусства, им нужны были человеческие эмоции, их внутренняя энергия, слепое подчинение воле звёздных владык. Поэтому войны между ними если и случались, то в других состояниях и измерениях. При этом локальные войны и конфликты между самими людьми поощрялись и герпами, и драгонами, так как это облегчало процесс откачки энергии и контроль на государственном и общечеловеческом уровне.

Семнадцатого мая двое Исключительных – герпы из клана Вселения, ответственные за Россию, получили сетевое послание прибыть в святая святых «Герпафродита» – резиденцию Первого Администратора, главы Всеземного Управления Контроля змеелюдей.

«Герпафродит» уже давно работал в режиме виртуальной связи и не пользовался офисами, резиденциями и кабинетами, от которых начали отказываться и люди. Но базы и порталы мгновенного перемещения в пространстве, называемые ссвистами, были необходимы, поэтому от них отказаться было невозможно. «Ксенфорс» – ксеносистема «ящеров» тоже имела свои базы и порталы, правда, назывались они иначе – друу.

И всё же центральный аппарат «Герпафродита» – Админцентр существовал, хотя знали об этом только высокопоставленные герпы. Этот аппарат располагался в Англии и был известен как Школа искусств в Глазго.

Школа в Глазго была основана в 1845 году и первоначально носила название Государственная школа дизайна Глазго. Нынешнее здание школы было построено в конце девятнадцатого – начале двадцатого века по проекту шотландского архитектора-модерниста Чарльза Макинтоша и простояла в таком виде больше века, практически не меняя облик.

В начале двадцать первого века в школе продолжали обучать учеников живописи, графике, фотографии, скульптуре, истории искусств на десяти различных факультетах. Но мало кто знал, а из преподавательского состава лишь ректор – Джон Норемэк, что школа, кроме всего прочего, является и Админцентром «Герпафродита». О том, что ректор школы на самом деле – змеечеловек и к тому же – Главный Админ, естественно, никто в Глазго не подозревал.