Человек со шрамом - Ежи Эдигей

Майор вызвал к себе в кабинет Левандовского и старшего сержанта и показал им списки и фотографии. Хшановский внимательно рассматривал каждый снимок. Один из них он отложил в сторону.

— Этот номер фальшивый, — сказал он.

— Откуда вы знаете? — удивленный Левандовский взял в руки фотографию. На ней была видна задняя часть мотоцикла с двумя пассажирами. — Он зарегистрирован по всем правилам. Почему вы решили, что номер фальшивый?

— Да потому, — спокойно пояснил старший сержант, — что это номер моего мотоцикла. А я в тот момент либо находился в здании милиции вместе с вами, либо мы уже выехали к месту преступления. Мой мотоцикл оставался здесь, во дворе отделения, и ездить на нем, конечно, никто не мог.

Левандовский, ошеломленный, взглянул на своего коллегу, а затем разразился хохотом.

Глава 7. Визит к приходскому священнику

Все домочадцы ксендза Ланга сидели перед телевизором. Ведь «Ставка больше, чем жизнь» — это почти национальный праздник! Сам ксендз из глубокого удобного кресла с живым интересом следил за похождениями неустрашимого капитана Клосса. Рядом с ним сидела его сестра Янина Сереминская, постоянно опекающая брата, и племянница Кристина, студентка из Варшавы. Кроме них, в комнате находились экономка ксендза Хелена Тамрош и старый церковный сторож Францишек Щупак.

Внезапно за окном раздался треск мотоцикла. Через минуту мотор смолк.

— Наверное, это к вам, ваше преподобие, — заметил сторож. — Видно, ехать придется.

— Могли бы хоть в четверг вечером оставить дядю в покое, — возмутилась племянница ксендза.

— Раз надо, значит, надо, дитя мое, — ксендз привык к неожиданным вызовам. — Отказать я не могу.

— Вероятно, опять эта старуха Поцей. Уже пятый раз зовет тебя за эти две недели. Старая ханжа. Она еще всех нас переживет.

— Неисповедима воля божья, — пробормотал ксендз.

В этот момент у входной двери раздался звонок.

— Я открою, — предложила экономка и вышла из комнаты.

— Это не от Поцей, — сказал Францишек Щупак. — Они приезжают ка фурманке, а не на мотоцикле.

Но тут в дверях появился рослый мужчина со светлыми волосами. В руке его поблескивал пистолет. Лицо скрывала черная маска, на лбу над левым глазом виднелся шрам.

— Ни с места, стрелять буду, — произнес он спокойно, но решительно.

Кристина сорвалась со своего места, и в тот же момент грянул выстрел. Со стены посыпалась штукатурка.

— Ни с места! — повысил голос человек со шрамом. — В следующий раз стрелять вверх не стану. Убью!

Обитатели дома замерли. Бандит прошел на середину комнаты. В дверях показалась бледная как смерть Хелена Тамрош. За ней по пятам следовал второй мужчина с пистолетом в руке. Он остановился в дверях, нацелив дуло пистолета на сидящих у телевизора. Черный чулок, натянутый на голову, не позволял разглядеть ни лица, ни волос.

— Всем смотреть телевизор и не двигаться, — повторил человек со шрамом. — А вы, ксендз, встаньте и подойдите к письменному столу.

Ксендз послушно выполнил этот приказ.

— Где вы храните деньги?

— Какие деньги? У меня нет никаких денег, — впервые запротестовал ксендз.

— Не лгать! Сегодня вы получили двадцать три тысячи злотых за свеклу. Давайте деньги! Побыстрее. Теперь не до шуток. Ну! Сейчас я пристрелю эту малютку, а потом по очереди всех остальных. Самым последним вас, ксендз.

— Юзек! — крикнула пани Сереминская. — Ради всего святого, отдай ему эти деньги!

— Они в бумажнике, в среднем ящике стола, — выдавил из себя ксендз и протянул ключи.

Бандит открыл замок и выдвинул ящик. Он без труда разыскал бумажник и вынул из него банкноты. Потом внимательно осмотрел содержимое как этого ящика, так и всех остальных. Из одного вытащил шкатулку в «закопанском» стиле и вытряхнул из нее на стол кучку разнообразных безделушек. Небрежно отодвинув их в сторону, принялся считать деньги.

— Двадцать три тысячи злотых, — констатировал он, пряча деньги в карман.

— Это все, что у меня есть, — со слезами в голосе проговорил ксендз Ланг.

— Ничего. Как-нибудь обойдетесь. Вы же проповедуете, ксендз, что счастье приносят не деньги, а вера, добродетельная жизнь и добрые дела. И сейчас вы как раз совершаете одно доброе дело.

— Но вы-то совершаете дурной поступок, — осмелился заметить ксендз.

— Я беру этот грех на свою душу. А впрочем… Сыграем вничью, — бандит полез в карман, достал оттуда только что спрятанную пачку денег, отделил от нее пятисотенную купюру и положил на стол. — Ксендз совершил добрый поступок, я ответил тем же. Теперь мы квиты. Хотя я уверен, стоит как следует пошарить в этом доме, отыскалась бы еще не одна тысчонка.

— Нет, нет, — поспешно запротестовал ксендз.

— А из-за денег не стоит горевать, — издевался грабитель. — Остригите покороче своих овечек и возвратите свои деньги с лихвой. Пошли, — добавил он, обращаясь к сообщнику.

Бандит с черным чулком на голове не спешил. Он подошел к письменному столу и стал рассматривать разбросанные драгоценности. Особенно заинтересовал его сапфировый кулон на платиновой цепочке.

— Ну бери что хочешь, и идем, — торопил высокий.

Человек в чулке опустил кулон в карман.

— Приятной телепередачи! — бросил высокий на прощанье.

Рев отъезжающего мотоцикла известил, что банда покинула приход.

— Нужно звонить в милицию! — К Кристине первой вернулось присутствие духа.

— Телефон не работает, — объявила экономка. — Когда я открыла им двери, высокий приставил мне пистолет к груди и велел молчать, а низенький вынул нож и перерезал провод. Потом большой приказал низкому меня стеречь и ввести в комнату немного погодя.

— Догнать их, арестовать! — пришедший в себя ксендз не мог примириться с потерей столь крупной суммы.

— Телефон есть у старосты, его-то они, надо полагать, не испортили, — подсказал Францишек Щупак.

— Я побегу к старосте, — вызвалась Кристина. — И подниму на ноги милицию.

— Нет, ты не пойдешь, — воспротивилась мать.

— Тогда пойду я, — предложил сторож.

— Мы пойдем вместе с паном Францишеком, — упорствовала студентка.

Расследование в доме ксендза на этот раз увенчалось единственным трофеем — револьверной пулей, застрявшей в стене. Она несколько сплющилась, однако эксперты легко установили, что пуля выпущена из того же оружия, из которого несколько недель назад убили Антонину Михаляк, заведующую магазином в Малых Грабеницах.

Зато на этот раз было совершенно ясно, какой дорогой бежали бандиты. Один из жителей Богуцина, проходя вечером по деревне, заметил отъезжающий мотоцикл с двумя седоками. Мотоцикл свернул вправо, миновал деревню и направился к шоссе Цеханов — Пултуск, находящемуся в трех километрах от села. Другой крестьянин, возвращавшийся из Цеханова на фурманке, в это же самое время видел мотоцикл, который выехал на шоссе с проселочной дороги и направился к уездному центру. Ни один из свидетелей, однако, не обратил внимания на внешность самих мотоциклистов.

Наблюдательные пункты на шоссе продолжали функционировать, поэтому удалось установить, что между девятью и десятью часами вечера в город по Пултусскому шоссе въехал только один мотоцикл. Фотография, полученная с помощью инфракрасных лучей, была не очень четкой, однако можно было разобрать, что на мотоцикле два человека. Тот, что на заднем сиденье, был ниже ростом и одет в светлый плащ. Правда, во время налета на сельский приход бандиты были в куртках, но они вполне могли оставить плащи на мотоцикле и надеть их позже, чтобы сбить со следа погоню. Можно было разглядеть и номер мотоцикла. Это оказался номер Минско-Мазовецкого уезда.

Было установлено, что мотоцикл под таким номером принадлежит учителю местной школы. У него имелось надежное алиби: в этот день он до девяти часов вечера давал уроки в вечерней школе. Свой мотоцикл учитель держал в сарае при школе, ключи от которого хранились у школьного сторожа. Сторож же показал, что за последние две недели учитель ни разу не пользовался своей машиной.

Вывод мог быть только один: регистрационный номер поддельный.

Майор вызвал обоих сотрудников, ведущих следствие.

— Ну так что же? — начальник не скрывал плохого настроения. — Полный провал. Мы больше двух недель блокировали шоссе. Испорчены километры дорогой пленки. И все ради того, чтобы вернуться к исходному пункту. О блокаде знали только мы трое. А бандит откровенно смеется над нами. Пишет письма на машинке отделения, в графе «Отправитель» указывает фамилию офицера, ведущего следствие по его делу. На грабеж отправляется на мотоцикле с номером машины второго милиционера, ведущего следствие. К черту такую работу! Вы топчетесь на месте!

Поручик Анджей Левандовский, опустив голову, молчал, хотя он не чувствовал за собой вины и считал, что при создавшемся положении сделал все возможное. Но спорить не приходилось.