Тайна «Звездного странника» - Дмитрий Емец

– Что ты делаешь? – поразился Баюн. – А тесто развести?

– Ах да! – спохватилась Лависса. – Вот возьми и разведи! – Но ты утверждала, что умеешь готовить блинчики? – съязвил Андрей.

– Не придирайся к словам. Я говорила, что умею готовить блинчики, но не говорила, что буду разводить тесто.

– Ну я уж точно не стану его разводить, – возмутился мальчик. – Я не питекантроп.

В его представлении блинчиками питались исключительно питекантропы, да и то лишь самые неудачливые из них, которые не могли раздобыть на обед мамонта.

– Это ты напрасно, – заспорил робот-нянька. – Блинчики – неплохая штука, особенно на Масленицу. Был такой праздник, когда люди пекли блины и с удовольствием их ели.

Ничего не поделаешь, пришлось готовить Баюну. Робот быстро замесил тесто, добавив нужное количество воды, чтобы тесто стало в меру жидким и в то же время не вязким.

– Я готовлю блинчики по старинному рецепту, – похвастался старый робот. – Я уже сто двадцать семь лет не готовил их по этому рецепту.

– А где ты узнал этот старинный рецепт? – спросила явно заинтригованная Лависса.

– О, это целая история! – ответил Баюн, размешивая тесто. – Помнится, когда прапрабабушка Андрея влюбилась в его прапрадедушку, она решила научиться делать блинчики, а я ей помогал.

– И чем это закончилось? Научилась она готовить блинчики?

– Не совсем, – покачал головой робот. – Она не успела. Прапрадедушка женился на ней раньше, чем у нее вышел хотя бы один съедобный блинчик.

Неожиданно на столике у плиты послышался голос:

– Блинчики… инчики… блинчики!

Друзья увидели на столике улыбающегося колобка. Он вдруг раздулся и стал аппетитным румяным пирогом. А потом – раз! – и превратился в поджаристый золотистый блинчик на тарелочке.

Лависса протянула к нему руку, но он опять изменил форму и обернулся хихикающим, веселым колобком.

– Я такая голодная, что даже его бы съела! Интересно, космические колобки съедобны? – облизнулась девочка.

Колобок пискнул и исчез. Через минуту желтый мячик оказался на шкафу кухонного блока. Он с любопытством уставился на Лависсу, видимо желая выяснить, действительно ли она решила его съесть.

– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… – возмущенно повторил колобок, подражая голосу Андрея.

– Неужели он понимает человеческую речь? – заинтересовался мальчик.

– Не знаю. – Баюн размеренно помешивал тесто для блинов. – Думаю, он просто чувствует наше отношение: если мы дружелюбны к нему – он появляется, а если хотим съесть его или поймать – сразу прячется.

– Ну и не станем его ловить. Очень он нам нужен! Баюн, уже готово? – Лависса схватила кастрюльку и стала переливать тесто через край на стоявшую на плите сковородку.

– Что ты делаешь? Зачем так много? – всполошился Баюн. – Это не соответствует рецепту.

– Хочу, чтобы блинок получился толстым, – объяснила девочка. – Тонкими блинчиками не наешься!

Тесто стало шипеть и дымиться.

– Пригорает! – крикнул Андрей. – Переворачивай!

Девочка хотела перевернуть блин, но снизу он уже обуглился, а сверху еще оставался сырым.

– Дурацкая сковородка! – возмутилась Лависса. – Она никуда не годится!

– Сковородка такая, какая должна быть, – возразил Баюн. – А если у тебя ничего не получается, то виновата не сковородка, а одна маленькая хвастунишка!

– Ах так! Это я-то маленькая хвастунишка? Сам ты хвастунишка! Видеть не хочу вас и ваши дурацкие блинчики! И разговаривать с вами больше не буду. – Девочка надулась и убежала в соседний отсек.

Стоило повысить голос, как колобок пискнул и растаял. Он не любил шума и чуть что – моментально исчезал. Где колобок? Нет колобка.

Увидев, что Лависса убежала, Андрей пожал плечами и посмотрел на робота:

– Чего она обиделась? Может, за ней сходить? Еще потеряется.

– Не волнуйся, не потеряется. Совет номер сорок семь по воспитанию подростков состоит в том, что, когда дети капризничают и упрямятся, нужно обращать на это как можно меньше внимания. Помнится, как-то раз твоя мама… – И робот-нянька, переворачивая блинчики, стал рассказывать, какая капризная была в детстве мама Андрея и как он отучил ее привередничать, сказав, что у нее в кармашке сидит маленький капризулька, который и заставляет ее быть такой врединой.

Лависса выбежала в соседний отсек и уселась на какой-то ящик. Она чувствовала себя несчастной и всеми покинутой. От обиды, голода и усталости ей хотелось капризничать. Она сама себя жалела и сама себя утешала.

«Ничего, – бормотала она, – ты им еще всем покажешь! Будут знать, как заставлять тебя готовить эти противные блины! Только бы добраться до Деметры!»

Правда, ее можно понять: не всем ровесницам девочки выпадают такие переделки, в которые угодила одиннадцатилетняя Лависса. Но когда она уже совсем собралась разреветься или разбить что-нибудь о стену, вдруг заметила что-то блестящее, выглядывающее из ящика.

Лависса приподняла крышку и увидела, что ящик полон замечательных штучек, каждая из которых могла стать сокровищем для любой девчонки. Зеркальца, ленточки, кошелечки, пудреницы лежали сверху, а на дне сверкали замечательные елочные шары в гофрированных предохраняющих упаковках. Тут же обнаружился и тюбик с космическим шоколадом, который совсем неплохо сохранился. Не раздумывая, Лависса съела шоколад и посмотрелась в зеркальце.

«Какое у меня милое отражение! Почти такое же милое, как и я сама», – подумала она, успокоившись. Жизнь постепенно опять становилась приятной.

Заметив, что она немного выпачкалась шоколадом, Лависса протерла лицо косметической салфеткой, пропитанной очищающим лосьоном. Выбрав удобный красивый гребень, она с удовольствием расчесалась и перехватила косу блестящей, переливающейся разными цветами резинкой. Она посмотрела в зеркальце и понравилась себе еще больше.

А тут еще на глаза ей попался тюбик с помадой. И разумеется, она не преминула им воспользоваться.

Когда девочка водила по губам помадой, рядом вдруг возник космический колобок. Он подпрыгивал, причмокивал, облизывался и проявлял к помаде неподдельный интерес. Он даже принимал форму тюбика – так был любопытен этот новый для него предмет.

– Хочешь, я тебя накрашу? – великодушно предложила Лависса. – Тоже будешь красивый!

– Будешь красивый! Красивый! – радостно забубнил колобок.

Обезьянничая, он растянул губы, как это делала девочка, когда красилась.

– Ага! Все-таки хочешь накраситься!

Но не успела Лависса провести по его губам помадой, как из желтого мячика вдруг вынырнул розовый язычок и слизнул всю краску. Вероятно, малыш решил, что это что-нибудь вкусненькое.

Неожиданно круглая мордашка колобка перекосилась. Он выплюнул помаду, сморщился, чихнул и исчез. Лависса засмеялась. Она огляделась, раздумывая, чем бы ей заняться, и увидела на противоположной стене раздвижную дверцу.

«Что бы там могло быть?» Девочка подбежала к дверце, отодвинула створку и ахнула. Перед ней открылось удивительное зрелище. Это был широкий и длинный коридор, по обеим сторонам которого рядами висела одежда. Каких моделей здесь только не было! Огромные скафандры с большими прочными герметичными ботинками, блестящие дутые спортивные комбинезоны с защитным покрытием от радиации, даже костюмчики для младенцев со звуковыми динамиками, которые писком предупреждали, как только младенец, заигравшись, наделает в штанишки. Вся одежда замечательно сохранилась. Может, потому, что была покрыта специальной пленкой, защищающей от воздействия внешней среды.

Среди разных моделей Лависса увидела красивый голубовато-серебристый комбинезон для девочки. Он был из мягкой, шелковистой ткани, способной становиться то теплой, то прохладной в зависимости от температуры окружающей среды. Естественно, она не удержалась и примерила его. А примерив, не захотела снимать – так он ей понравился. Особенно ей был к лицу высокий дутый воротничок, похожий на старинные воротники царственных особ.

В углу гардеробной, как и полагается, было большое зеркало с фотоэлементами. Зеркало могло запоминать разные отражения и проецировать их под любыми углами. В нем можно было увидеть себя со спины, сбоку, сверху, снизу и вообще с любой точки и с любого расстояния. Впрочем, это зеркало не было для Лависсы в новинку. У нее на Деметре были и не такие.

Она полюбовалась собой, и ей немедленно захотелось показаться в новом наряде Андрею и Баюну, но тут она вспомнила, что обещала не разговаривать с ними до конца своих дней.

«Гм, – подумала девочка. – Ерунда получается. Хотя зачем мне с ними разговаривать? Просто приду, и пусть они полюбуются. Мне не жалко».

И она отправилась в кухонный отсек. Там на столике у плиты уже выросла аппетитная горка свежих, ароматных, ноздреватых блинчиков. Андрей в этот момент нанизывал на вилку очередной блинок, собираясь отправить его в рот.