Старое заклятие - Александр А. Шувалов

Вторая мысль была более рациональной, так как левая рука лежала не на кирпичной кладке, а на чём-то другом. «Да это дверь», — понял Павлик. Он пощупал рукой выше и ниже, и она легла на железную ручку. Потянул на себя, дверь подалась. Чудовище рядом продолжало заходиться в рёве и топоте. Чисто на автомате, Павлуха зашёл внутрь. Стало гораздо темнее, и он чуть не упал, споткнувшись о ступеньки. «Колокольня же, а это лестница вверх, к колоколам», — понял Пашка. Сомнения не было, его словно тянуло туда.

Аккуратно нашаривая ногами ступени, он стал медленно забираться выше. Несколько пролётов — и оказался на самом верху. В открытые окна вновь стали видны звёзды и повеял прохладный ветерок. Павел облокотился на край окна и выглянул вниз. На душе стало ощутимо спокойнее, значит, он всё делает правильно. «Похоже, чудище не может подойти близко к церкви», — пришло понимание. Подставив лицо тихо дующему ветру, он уже без содрогания слушал эти звериные звуки. Они были явно потусторонние, не из этого, привычного ему мира.

— Интересно, откуда ты, сволочь, орёшь и почему тебя не видно?

Павлуха пристально вгляделся в ту сторону, где голосило на все лады непонятное нечто. Судя по звукам, оно было совсем недалеко, в зоне прямой видимости. Но как не таращил Староглядов глаза так никого и не увидел.

— Не видимый что ли ты? Ладно, сейчас я тебя, суку, уделаю! — произнёс Пашка, поняв, что нужно предпринять дальше.

Оглянувшись, он увидел сбоку висевшую длинную веревку, а чуть повыше большой колокол. Потянулся рукой и взялся за конец бечевы. Потянул на себя, сначала несильно, затем более уверенно. Колокол зазвучал, набирая силу и перекрывая доносящийся извне рёв. И снова, откуда только сила взялась, Павлик работал и работал быстрее, всё сильнее и резче ударяя в колокол.

Сколько он так звонил, Павлуха не помнил. Только увидел в окно, как появилась на небе луна, как пропали тяжёлые тучи и стало светлеть буквально на глазах. Вдали появлялись огни сельских домов, понемногу заполняя вокруг раннее тёмное пространство. А Пашка бил и бил в колокол, пока руки и плечи окончательно не одеревенели. Обессилив, он привалился к стене и ещё долго стоял, смотря в уже спокойную ночную тишину. Его, этого существа, больше не было, понял Павлик. Он устало вздохнул и стал спускаться вниз. Вышел из колокольни, притворил за собой дверь и не спеша пошёл по направлению к дому тёщи. На душе было светло и спокойно, хотя он не понимал почему. Голова тихонько гудела, а ноги почти не слушались, но Павел не обращал внимания на усталость. Он спасся, каким-то чудом избежал чего-то страшного, и мир снова стал прежним.

Несколько минут размеренной ночной дороги и он уже был рядом с домом.

— Чего так долго? — проворчала жена.

Павлуха состроил гримасу и пожал плечами, мол, так вышло.

— Телефон, кажись, потерял, — снова вскинулся он, шаря рукой в кармане.

— Где? — спросила жена.

— Да вот, из машины вышел, он выпал.

— Не нашёл?

Павлик покачал головой.

— Хотя не знай, — проговорил он, нащупывая в кармане знакомые очертания смартфона. — А вы колокол слышали? — вдруг спросил он.

— Какой колокол?

— Ну, церковный, не так давно.

— Нет, а что кто-то звонил?

Павлуха даже не удивился.

— Наверное, показалось.

— Ты чего какой смурной, машина где?

— Да чего-то заглохла, у магазина оставил. Сейчас возьму ваш большой фонарь, посмотрю, в чём дело.

— Давай шустрее, а то время уже начало десятого. А ещё домой ехать.

— Начало десятого? — удивился Пашка.

По его подсчётам была уже глубокая ночь. Он вынул смартфон, тот приветливо светил и показывал 21. 25. Павлуха вздохнул и вошёл в дом.

А чуть позже сразу же завелась машина, чему он уже и не удивился.

____________________________________________________________

[1]Комедийная драма «Форест Гамп». Вышла на экраны в 1994 г.

Глава 5

— Картошка закончилась, съезди в гараж, набери. Да заодно чего-нибудь из салатов, компотов захвати, — попросила в субботу жена.

Павлик кивнул, вспоминая, что и ему было тоже кое-чего нужно оттуда забрать по работе. По пути заправившись, приехал на место. Повозился немного с машиной, забрал кое-что из «железок», которые могли пригодиться на работе. Подошёл сосед, перекинулись парой фраз. Тот был ограничен во времени, поэтому долго пообщаться не получилось и он почти сразу нырнул к себе. Пашка приготовил сумки и полез в погреб. Бережно спустив в открытый люк переноску с лампой, слез сам. Погреб был просторный, отец копал его ещё при СССР, когда ветерану-деду выдали участок под гараж. Павлуха по-хозяйски огляделся, протёр капли конденсата на потолке сухой тряпкой и отошёл в дальний угол к сусеку с картошкой. Та уже заканчивалась, до нового урожая могло не хватить. Обрывая ростки, Павел стал накладывать её в десятикилограммовый мешок из-под сахара. Вдруг послышался негромкий удар по железу. Пашка напрягся и быстро повернулся к источнику шума.

— Сука! — вырвалось у него.

Оказалось, что кто-то закрыл крышку погреба. Павлуха быстро подскочил и попытался её открыть. Не тут-то было! Она не поддавалась, словно кто-то сверху её держал.

— Эй, блядь, кто там шутит? — крикнул парень, вновь пытаясь открыть люк.

Тишина была ему ответом. Люк оставался закрытым. «Пидары, сейчас обчистят весь гараж», — мелькнула мысль, и стало мгновенно нехорошо на душе.

— Я сейчас вылезу, устрою вам, — опять заорал он и прислушался.

Наверху было тихо, никто не ходил по доскам пола и не шумел. «Мож она сама?» — дивясь нелепости своих мыслей, подумал Павел. «Тогда почему не открывается?» Разум начал накидывать варианты выхода из ситуации. «Надо чтобы сосед услышал, что я тут кричу, или лучше пошуметь чем-нибудь!» — пришла спасительная догадка.

Пашка спрыгнул с лестницы и оглянулся. «Чем бы таким подолбить по железной крышке?» Самым подходящим было вынуть небольшую доску из сусека с картошкой. Павел подошёл к нему, нагнулся, примериваясь, как бы половчее её достать. И тут неожиданно погас свет. Парень даже не удивился. «Обложили, гады», — обречённо подумал он, понимая, что, походу, встрял. Машинально сунул руку в карман, нашарил телефон и одним движением включил встроенный фонарик. Погреб вновь озарился светом, правда, не таким сильным, как был. Сердце начало тоскливо сжиматься. «А