Бывший 2. Роди мне сына (СИ) - Лина Коваль

В свои тридцать два становится девчонкой совсем. Вздыхаю и накрываю ладонью её локоть.

— Конечно, могу. Стёпа хороший. Правда. Ему просто нужны хорошие руки… и, желательно, ноги.

— Ве-ра, — смеется Ира.

— Я всё устрою, — подмигиваю и немедленно перестаю улыбаться. — Так. Мы будем сегодня работать или все пойдем с Борей листовки возле телецентра раздавать?

— Всё готово, — хмуро отзывается Марсель. — Не ругайся, Вер. Ребят, поехали…

* * *

Разминая затекшую шею, выбираюсь из студии уже после обеда. Морщусь, рассматривая легкие балетки на тонкой, картонной подошве. Ну кто придумал настолько уродливую обувь? Что в ней прекрасного? Что она может подчеркнуть в женской красоте?..

В кабинете натягиваю на ноги свои любимые высокие сапоги на низкой платформе и захватываю с вешалки серое пальто. Стёпа отпросился скататься по делам, а я так проголодалась, что решила прогулться до того ресторана.

— Стоянова, — слышу громкий возглас сзади, когда медленно двигаюсь по коридору к выходу.

— Чего тебе, Вознесенский? — разворачиваюсь, завязывая потуже пояс на пальто.

— Ты как? Ещё не родила?

— Ты узнаешь первый, Артём.

— Дай-то бог, — он зло скалится и дышит на меня вчерашним перегаром. — Жду, когда отмечу твой декрет своим появлением на экранах.

— Мне кажется, ты сопьешься раньше, — замечаю едко. Черт. Не хотела так грубо, но уже вырвалось.

Артемий делает широкий шаг вперед, заставляя меня сдвинуться. И ещё один.

Смотрит на меня бешено, наступает. В глазах — пьяное бешенство.

Вжимаюсь в стену, в очередной раз ругая себя. Дернул меня черт снова зацепить его. Когда уже мозги появятся за двоих думать?..

— Какая же ты су…

Вздрагиваем оба, услышав грозный голос позади Вознесенского:

— Что здесь происходит?

Выглядываю из-за плеча Артемия, и с облегчением замечаю Адриана. Он, разместив руки в карманах брюк, кивает мне и строго спрашивает у моего коллеги:

— Вы, кажется, работаете у нас выездным корреспондентом?

— Да, — озирается Артём потерянно. — Выездным корреспондентом.

— Так выезжайте, какие-то проблемы с этим? — усмехается Макрис. Вижу, что злится.

— И точно. Чего это я?

Невозмутимо поправляю пальто и размещаю сумку на плече. Думаю о том, не испортился ли наложенный грим, и не сильно ли я отекла за прошедшую половину дня.

— Привет, — внимательно разглядывает моё лицо Адриан и незаметно мажет глазами по животу. — Как дела?

— Как обычно, — пожимаю плечами и посматриваю на скрывающуюся за углом спину Вознесенского. — Спасибо.

— Не за что.

Снова сталкиваемся взглядами. Я отвожу свой первая. Чувствуя себя неловко, складываю руки на груди и мило улыбаюсь девочкам из бухгалтерии, которые проходят мимо и с интересом нас рассматривают. Весь телецентр — один большой лототрон со сплетнями о наших взаимоотношениях с мужчиной напротив. Вот только все не в курсе, что мы больше двух недель практически не виделись. Оба работали и старались избегать конфликтов.

— Хорошо выглядишь, — произносит Адриан. Слишком вежливо для Макриса. — Цвет лица выровнялся, щеки румянятся.

— Можешь прямо сказать, что я жирею на глазах и скоро не влезу ни в одно кресло в студии, — усмехаюсь и, сжав ремень от сумочки на плече, отправляюсь по коридору к выходу. Даю Адриану право самому решить, пойдет ли следом. Он принимает положительное решение. — Ты мой непосредственный руководитель и собственник холдинга, я переживу критику.

Позвоночник, поясница и ягодицы подгорают до такой степени, что в строгом пальто становится жарко.

— Как руководителю, мне не за что тебя критиковать, Вера. Всё прекрасно, — слышу голос, прилетающий в спину.

Чуть улыбаюсь, потому что приятно, черт возьми. Разворачиваюсь и взмахиваю руками:

— Принято, Адриан Константинович…

— Ты на обед? — спрашивает он, подцепляя меня под локоть и отодвигая от прохода, по которому гурьбой пролетает очередная порция людей для массовки.

— Да, — сосредотачиваюсь на гладко выбритом сегодня лице. — Надо перекусить.

— Можно составить тебе компанию? Есть разговор, Вера…

Глава 18

— Можешь и составить компанию, Адриан, — отвечаю с легкостью, переминаясь с ноги на ногу. — Только если сможешь отказаться при мне от десерта…

Адриан чуть улыбается, как и я.

Мимолетом снова касается взглядом моего живота, носок сапог, возвращается к лицу. В теплых глазах загорается огонек, так похожий на тот, что я видела в прошлом. Моё сердце болезненно бьётся в ребра. Как рыба об лёд.

Черт.

Может, не стоило соглашаться?..

Склонив голову, Макрис протяжно отвечает:

— Попробую… продержаться. Без сладкого.

Закатываю глаза. Кивая на его белоснежную рубашку, холодно проговариваю:

— В таком случае подожду тебя возле телецентра, пока ты оденешься.

Развернувшись, быстро шагаю в сторону выхода.

Если он думает, что я буду после всего что с нами произошло, стоять и флиртовать с ним, он сильно ошибается.

Пусть флиртует со своей Эрикой. И сладкое с ней же ест.

Выйдя на улицу, блаженно прикрываю глаза и дышу свежим, весенним воздухом. Ветер играет с моими волосами, выбивая из головы все сомнения и отрицательные мысли.

— Ве-ра, — слышу над собой. — Вот так счастье. Как я рад!

Поморщившись, что помешали, встречаю на себе взгляд Феликса Умарова, наполненный искренней радостью, и принимаю крепкие объятия. От него, как всегда, отлично пахнет. В выборе парфюма ему, пожалуй, нет равных. Это неизменно изысканные мужские ароматы с древесными нотками.

— Привет, Феликс, — дружелюбно похлопываю его по спине.

Он отдаляется и снижает глаза к поясу моего пальто.

— Видел тебя в рекламе клиники женского здоровья. Поздравляю, Вер, — тепло улыбается Умаров. — Удивлен, расстроен, но за тебя рад!

— Спасибо! Ты вгоняешь меня в краску…

Батюшка так расстарался с этими рекламными контрактами, что уже весь город знает. Это порой раздражает.

— Ни капельки не изменилась, всё такая же красавица, — он восхищенно добавляет.

Смеюсь, убирая руки в карманы.

Приятно. Феликс никогда за мной не ухаживал, мы даже не ходили на свидания, но мужской интерес от него чувствуется каждый раз, как мы встречаемся. И только сейчас этот интерес стал каким-то пассивно-агрессивным. Повзрослел он, что ли?..

— Ты просто давно меня не видел, — оправдываюсь. — И на мне профессиональный грим. Я очень изменилась. Но надеюсь, после родов быстро вернусь в форму.

— Надо срочно исправлять наши редкие встречи, может пообедаем, Вера Стоянова?..

Нахмуриваюсь.

Тот случай, когда дошутилась. Заводить отношения и принимать ухаживания сейчас — не лучшая идея. Чувствую, что это как-то неправильно. Не из-за Адриана, на него мне абсолютно все равно.

Дело в ребенке.

— Ты все еще любишь французскую кухню? — настаивает Феликс, склонив голову и снова приобнимая.

Чуть ближе, чем того требуют правила приличия.

— Французскую кухню она никогда не любила, — слышу за спиной грубый бас и облегченно вздыхаю.

— Адриан, — с лица Феликса сходит улыбка, он вдруг становится по-деловому серьезным. Руки