Я с тебя худею - Татьяна Донченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ульяна сидит на своем спортивном рюкзаке и плачет. Вокруг никого нет.
— Хэй, ты чего? — сестра оборачивается и встает. Я помогаю ей надеть помятый рюкзак и вручаю ей яблоко. — Держи.
— Мытое? — сестра придирчиво оглядывает угощение.
— У тебя в рюкзаке вода есть, давай помоем, если сомневаешься.
Ульяна ни с того ни с сего еще больше расстраивается и уже ревет в голос.
— Да что случилось-то? — мне искренне жаль ее, я даже порываюсь обнять сестру, но она не любит обниматься. Только маме позволяет прикасаться к себе.
— Ничего! — ворчит она, вытирает об футболку яблоко и кусает.
— Как хочешь, — я пожимаю плечами, изображая равнодушие. — Я думала зайти по дороге домой в кафе, съесть по мороженому и поболтать. Но если нет желания рассказывать, тогда пошли, успеем на восьмичасовой автобус.
Ульяна вытирает слезы тыльной стороной ладони и искоса поглядывает на меня. Купилась. Хочет ведь рассказать. Упрямая, как… я.
— А после кафе зайдем в кулинарию, купим эклеры, — контрольный. В самое сердце сестренки.
— С чего это ты такая добрая? — щурится она.
— Я не добрая, я любопытная! Хочу знать, кто заставил тебя пускать сопли пузырями.
Мы плавно движемся в сторону нашего с Ульяной любимого кафе.
— Это все Гущин! — злобно ворчит сестра, сжимая кулаки. — Вытащил у меня из рюкзака бутылку воды и начал обливаться!
— Ну хорошо, хоть охладилась, — я открываю дверь и впускаю ее в прохладное кафе. Быстрым взглядом осматриваю ее одежду, проверяю, чтобы она была сухой. Мама меня живьем съест, если Уля подхватит простуду по моей вине.
— Мне нечего было пить сегодня на тренировке, а училка поругалась за мокрую одежду! Я же не виновата, это все Гущин!
Как же ее история напоминала мне все, что я переживала в свои школьные годы из-за Соколова!
Мы садимся за столик и разглядываем меню.
— Он меня достал! — хлюпает носом Ульяна, не в силах сосредоточиться на меню и ерзает на стуле.
— Да он просто в тебя влюбился! — не подумав отмахиваюсь я и, вдруг замирая, перевожу взгляд на сестру.
Ульяна вылупилась на меня широченными глазами:
— Леся? Ты что привидение увидела?
Ощущаю мурашки по всей коже и вздрагиваю, хочу избавиться от этого чувства, но не могу. На меня лавиной обрушиваются сотни, тысячи картинок из прошлого и настоящего. Все эти дергания за косички, вечное преследование и предложения встречаться. А вдруг…?
«Нет, не может быть! Соколов не был в меня влюблен в школе!» — говорю я себе, но картинки из воспоминаний говорят об обратном.
«Он же встречался с Миланой Польска сколько я себя помню!»
«Да, но уже после того, как я отвергла его тогда с открыткой!»
— О, боже… — протягиваю я, закрывая лицо руками. — Я и правда ламантин! Большой, толстокожий и тупой-притупой ламантин…
Глава 9. «Бутылочка»
Шесть лет назад
— Да, Сокол решил отметить шестнадцатилетние с размахом! — Маруська восторженно смотрит на огромный особняк, где живет Соколов с родителями.
Я не могу не согласиться. Никогда не видела ничего подобного! Дом Соколова разительно отличается от всех на этой улице. Нас впускают через кованные ворота во двор с коротко стриженым газоном и дорожкой, вымощенной плиткой из натурального камня. Приятно журчит красиво оформленный водопад в саду. Все знают, что родители Соколова богатые, но чтоб настолько!
— Как видишь, он может позволить себе пригласить не только весь класс, но и всю школу, — ворчу я, осторожно наступая на каменные плитки, стараясь не угодить каблуком между ними. И зачем я напялила туфли?
Я сжимаю в руках стопку комиксов, туго перевязанную синей лентой. Когда-то я услышала разговор Соколова с Щукиным, он говорил, что любит вселенную «Марвел». А у моего репетитора по английскому целая коллекция старых и редких комиксов. Он отдал мне эти за бесценок. Ну и хорошо! Я не собиралась слишком уж тратиться на подарок!
На заднем дворе уже играет музыка, слышны разговоры и смех одноклассников. Мы с Маруськой появляемся последними на этой вечеринке. Как только мы входим, кто-то вскрикивает:
— О! Мультик все-таки пришел!
Я уже жалею, что не осталась дома в компании Толстого. Один аргумент в пользу вечеринки меня останавливает. Это — наша последняя встреча перед выпускным. Потом мы разойдемся кто куда и не известно, когда ещё соберёмся всем классом.
Соколов сидит на плетеном диване из ротанга, а на его коленях — Милана Польска. Его взгляд сразу же устремляется на комиксы в моих руках и задерживается на нем. На лице какая-то нечитаемая эмоция. Вот и славно! Даже знать не хочу, что он думает о подарке!
Мы проходим ближе к столу, заставленному коробками в подарочных обертках и всяческими пакетами, и я оставляю на нем комиксы.
— С вас по штрафному коктейлю, опоздавшие! — улыбается Щукин и подводит нас с Маруськой к импровизированному бару с бутылками, соками и бумажными стаканчиками.
— Классный дом, Соколов! — Маруська с блеском в глазах оглядывает террасу, где сидят все ребята, зону барбекю и большой бассейн. У барбекю орудует служащие кейтеринговой компании. — Можно зайти посмотреть?
Соколов кивает, снимает свою подружку с колен и встает с дивана.
— Сопровождение нужно?
— Ни фига себе, а мне почему экскурсию не провел? Я тоже хочу привилегии! — вопит Димон и получает шуточный пинок под зад от именинника.
— Вот тебе первая привилегия, держи!
Ребята хохочут, а Соколов направляется к нам. У нас в руках оказываются стаканчики с напитками, и он ведет нас с Маруськой в кондиционированный дом.
— Дождался своего мультика, — говорит кто-то нам в спину, видимо, не рассчитывая, что я это услышу. Но я слышу и не понимаю, как расценить этот комментарий. Коктейль в моей руке с водкой или чем-то крепким, что ясно чувствуется несмотря на сок и дольки апельсина.
Соколов общается с Маруськой и показывает дом как будто бы ей одной, а я плетусь по пятам и обалдеваю от роскоши, в которой живет его семья. Насколько мне известно мама Соколова работает дизайнером, а отчим — глава строительной корпорации. Это заметно по тому какой классный и навороченный этот дом.
— А это — твоя комната? — Маруська смотрит на запертую дверь напротив родительской спальни.
— Нет, это… — он заминается, кладет руки в карманы джинс и выдавливает из себя слова, — это детская.
Я не помню, чтобы у Соколова были брат или сестра, даже сводные.
— Туда нельзя никому заходить, — мрачно
