Изгои Таэраны - Тимофей Печёрин

Затея прежнего шамана была проста и понятна… вот только воплощение ее все равно стоило Кагару немалых усилий. Шаману уже недостаточно было найти общий язык с каждым отдельным зверем; требовалось подчинить всех наарских волков сразу, без исключений и разделения на стаи и логова. Всех сразу… и хоть молодой шаман уже наголову превосходил своего предшественника, но поначалу и он не представлял, как подступиться к этой проблеме. Но он раз за разом, с железным упорством уходил в Страну Духов, ища решение, в то время как луна сменяла луну.

Всех сразу…

Так продолжалось до тех пор, пока шаман не нашел Праотца Всех Волков — и не одолел его… хоть и сделал это не с первого раза. Но одолев, подчинив его себе, Кагар смог отныне говорить от имени того, кто жил в душе каждого волка из Леса Наара. Воля Кагара отныне стала законом для этих зверей. А плоды усилий молодого шамана превзошли даже его собственные, далеко не скромные, ожидания.

Оказалось, что волков можно было не только поднять в бой, чтоб они отваживали от владений племени незваных гостей или сопровождали зеленокожих «старших братьев» в походах. О, среди орков нашлись даже те смельчаки, кто додумался оседлать опасных хищников! И создать своего рода противовес коннице Железных Людей; противовес столь жуткий, сколь и успешно оправдавший себя в нескольких битвах

Слава ужасных волчьих всадников разнеслась по окрестным землям… даром что самих этих всадников было не так уж много. На все племя их число в разное время не превышало десятка. И главное: у каждого из всадников был «свой» волк, привыкавший к нему на протяжении многих лун. Волки эти были особенными: они жили в стойбище, рядом со своими наездниками, а выглядели еще более внушительно и устрашающе, чем их лесные собратья.

Больше тысячи лун прошло с той поры — со времени воплощения великого замысла. Волки из Леса Наара и орки, жившие у опушки, успели привыкнуть друг к другу, стать верными союзниками. Этот союз не кончался и не должен был кончиться… до тех пор, покуда жил на свете Кагар. Вот только сам шаман с той поры успел постареть, поседеть и даже передвигался уже с трудом.

Что ждало племя после смерти великого шамана — едва ли что-то хорошее. И Кагар, понимая это и преисполнившись тревоги, все чаще уходил в Страну Духов. Там, вне мира вещей и плоти, на берегу реки под названием Время, он уже не гнался за новыми знаниями, не надеялся еще больше подняться в своем ремесле. Шаман искал ответ всего на один вопрос, главный: сколько еще осталось ему? Сколько еще он сможет уходить в Страну Духов, уверенный, что вернется назад?

И вот наконец Кагар нашел ответ: той ночью, сидя у дерева. Губы сами нашептали его, когда великий шаман очнулся.

«Четверо, что от заката придут — гибель твою за собой принесут!»

А с закатной стороны как раз подул ветерок: слабенький, но ощутимо холодный. «Скоро», — будто прошептал он шаману.

«От заката придут… гибель принесут, — пробормотал, повторяя, Кагар, — четверо… от заката придут». Тяжело поднявшись, он заковылял к свету — к огням от костров в родном стойбище. То подобие ясности, что шаман наконец-то обрел, нисколько его не успокоило. Наоборот даже. Хоть и понимал старик, что осталось ему недолго — а все равно в глубине души надеялся, что ответ Страны Духов, хоть чуточку, но обнадежит. Теперь же эта надежда не имела смысла.

Кагар уходил с чувством какой-то почти детской обиды. Он даже не стал оглядываться на лес, чтобы полюбоваться его красотой. Красотой чарующей и жутковатой… и иноземцам, увы, недоступной.

Архимаг (точнее, его призрачный двойник-фантом) явился на собрание Коллегии Серого Ордена лично — и поставил ее в известность о бегстве тех, кто был повинен в разрушении Сердца Таэраны. Таков оказался ответ на ультиматум, посланный Рах-Навазу, и реакцию на него Коллегии нетрудно было предугадать.

В зале собрания воцарилась паника… по крайней мере, на первые пять минут после исчезновения двойника-фантома. Магистру Ольгерду же так и вовсе пяти минут не хватило; даже когда шум собравшихся стих, он продолжал свою гневную речь, призывая отрядить погоню и послать в пустыню воинов Ордена. Впрочем, очень скоро выяснилось, что большинство коллег совсем не разделяют настроений Магистра; некоторые даже (как например стратег Долабелла) и вовсе внутренне злорадствовали по поводу его фиаско. Но дело было даже не в этом; просто, как оказалось, на Сердце Таэраны свет клином не сошелся. Даже у Серого Ордена.

Когда Магистр закончил, слово взял старенький сухонький предиктор; Ордену он служил еще в те времена, когда Ольгерд был лишь юным непутевым профаном. Предиктор сообщил о новой (и, в отличие от Сердца Таэраны — явной) угрозе мировому равновесию. Во владениях Белых Рыцарей произошел мощный всплеск Тьмы, вызвавший где неурожай и засуху, где падеж скота, а где-то, вдобавок, не обошелся без людских жертв.

Особый упор предиктор сделал на необходимости вмешательства вне зависимости от прочих обстоятельств — включая реакцию адептов Света. Если Белый Орден пройдет мимо этого происшествия, преимущество останется за Тьмой; если же захочет нанести ответный удар — равновесие вполне может сместиться в пользу Света. Проще говоря, без нарушения равновесия не обойдется в любом случае, так что долг Серого Ордена при таком раскладе — немедленно вмешаться.

И надо сказать, что слова сухонького предиктора прозвучали более чем убедительно. По крайней мере, собравшиеся сочли их более важными, чем слегка поднадоевшую уже страшилку от Магистра Ольгерда. В конце концов, очевидного вреда от четверки охотников за Сердцем Таэраны покамест никто не заметил — в то время как вредоносность происшествия в землях Белых Рыцарей была очевидна даже ребенку.

Так что даже Магистру волей-неволей пришлось принять волю большинства. Более того, он даже сам смог кое-что предложить: а именно отправить во главе отряда «серых плащей» не кого-нибудь, а стратега Томаса. На таком основании, что тому уже приходилось руководить действиями Ордена «примерно в тех местах».

Самому Томасу при этом хоть и предоставили слово — но лишь как дань вежливости. И надо сказать, что такое предложение его несколько обескуражило. Во-первых, Томас прекрасно помнил, чем именно ему довелось руководить в землях Светлых оппонентов. И никаких радостных воспоминаний об этом у него, понятное дело, не было.

А во-вторых стратега совсем не воодушевляла необходимость на какое-то время покинуть город. Он даже заподозрил, что предложение Магистра продиктовано не служебной необходимостью, а, скорее всего, желанием убрать от себя подальше хоть кого-то из неугодных коллег.