Источник - Александр Беловец

— Да, майор. Я в своём уме и прекрасно представлю, что с ним будет. Так же, как представляю, что будет со мной, если дам волю жалости. Мы просто обязаны предотвратить новый всплеск войны.

— Но это же бесчеловечно!

Полковник понял, что от него уже ничего не зависит и встал на сторону капитана:

— Господин майор, да, это бесчеловечно, но необходимо на благо империи.

Капитан скривился от прозвучавшего пафоса, а майор побагровел от злости:

— Плевать я хотел на такую империю, что выдаёт своих, да ещё так подло. Непростительно отдавать граждан в руки врага.

— Бывшего врага, — заметил капитан. — Сейчас Эвиане такие же подданные империи как мы с вами…

— Ещё вчера я стрелял этих зелёномордых, а сегодня должен им руку подавать?! — майор от гнева пошёл багровыми пятнами.

— Майор! — полковник стукнул кулаком по столу. — Думаю, не стоит напоминать, что вы числитесь при исследовательском центре. Нет, мы ни в коем случае не умаливаем ваши заслуги перед империей, но в данный момент у вас наименьшее преимущество, а по сему, вы просто обязаны согласиться с большинством. Что же касается рассматриваемого дела, думаю решение принято.

Майор с хрустом сжал протез в кулак. Как же хочется дать этому жирному ублюдку в морду.

— Прошу прощения, господин полковник, — процедил он сквозь зубы, — но я вынужден подать в отставку. Моя совесть не позволит спокойно жить, зная, что я обрёк на муки невиновного. Честь имею, господа.

Майор поднялся из-за стола и направился к выходу. Сзади раздался голос полковника:

— Сядьте на место, майор, иначе мы сделаем вашу жизнь невыносимой!

— Плевать, — майор даже не обернулся, а выйдя, постарался хлопнуть дверью как можно сильнее. Полковник повернулся к капитану:

— Нет, вы это видели? Уж я ему устрою весёленькую жизнь. С моими-то связями… да он даже консьержем не сможет устроиться!

Капитан протянул негодующему офицеру лист бумаги.

— Что это? — полковник перевернул лист, но и там не оказалось ни строчки.

— Это ваше решение отдать сержанта. Вы же глава трибунала, — лицо капитана не выражало никаких эмоций.

Полковник выпучил глаза. Кровь моментально отхлынула от лица. Капитан решил окончательно его добить, заставив подписать чистый лист. Что он потом туда впишет и в каких формулировках, одному только богу известно. Клаус Менке всегда боялся ответственности. Разбирая «непыльные» дела в трибунале он мысленно рисовал себе картину безбедной пенсии в каком-нибудь райском уголке, а теперь всё может пойти прахом. Но страх перед внутренней разведкой оказался сильнее. Поэтому смирённо взяв листок, полковник шумно вздохнул и размашисто подписал…

Майор Дорел Стоун характером соответствовал собственной фамилии. Седоусый офицер с квадратными скулами, внушал уважение подчинённым своим отеческим отношением. Всегда подтянут, свеж и гладко выбрит. Взгляд полон юношеского задора. Участвовал во многих кампаниях, за что дважды удостаивался высоких наград. Всегда находил свежие решения там, где пасовали остальные. Не единожды был ранен, но каждый раз незначительно. Везение оставило его лишь однажды — в той заварушке на Центурии. Тогда майор спас немало жизней, грамотно руководя операцией, но получил увечья, сочтённые командованием несовместимыми со службой. В знак уважения к заслугам, ему предоставили выбор — идти на почётную пенсию, либо остаться военным консультантом при НИИ. Не представляя себя в гражданской одежде, майор выбрал второе. Совесть старого вояки не позволила бы стать балластом на шее империи. А так хоть какая-то польза…

Хлопнув дверью, майор шагал по коридору. Глаза застилал гнев. Брёл, не выбирая направления. Злость бурлила как в пышущем жаром котле. Первый раз в жизни хотелось на кого-нибудь наорать. Он стиснул зубы.

«Сукины дети! Бездушные твари!»

Кулак в чёрной перчатке вонзился в стену, отбив кусок штукатурки. Майор остановился и с удивлением уставился на протез, покрывшийся белой пылью.

«Нужно успокоиться и трезво оценить ситуацию, — Дорел усмехнулся. — Всю жизнь говорил эту фразу подчинённым, а теперь вот сам себя уговариваю».

Глубоко дыша, он мысленно досчитал до десяти. Стало легче. Отряхнув протез от пыли, офицер пошёл дальше. Гнев не исчез, но отодвинулся на задний план. Мысли стали яснее.

Из двадцати пяти лет прослуженных в легионе, двадцать майор воевал. Воевал с расой Эвиан. За годы войны он успел повидать многое, но самым страшным было видеть то, как Эвиане поступали с пленными. Наверно до самой смерти перед его глазами будут стоять кровавые останки… В годы войны майор неукоснительно следовал простой истине — империя своих не выдаёт. Эту фразу в него вбили с самых первых дней службы, и когда какой-нибудь легионер попадал в плен, майор бросал все силы на его освобождение. Именно поэтому он не стерпел небрежности, с которой эти чинуши списали сержанта со счетов.

— Я просто обязан, не смотря ни на что, помочь этому парню, — произнёс майор вслух.

Фраза прозвучала в тишине коридора, как приговор самому себе. Он даже остановился. Постоял с минуту, собираясь с мыслями.

«Как же хорошо, что ещё остались верные мне люди» — улыбнулся майор сам себе. В голову вдруг пришла отличная идея. «Мне срочно нужна связь» — принял, наконец, решение офицер.

В тесной вонючей камере, на куске грязной парусины сержант пялился в потолок. Мыслей почти не было. Всё вытеснила одна — «это конец», пульсируя в мозгу, словно тревожная лампа. В свои двадцать шесть лет Колин не мог и предположить, что жизнь оборвётся, так и не начавшись. Школа, академия, затем обязательная служба. Попав в легион, он поначалу обрадовался, ведь отслужившим в элите предоставлялось множество льгот, но один жирный минус перечёркивал всю радость — легион участвовал в боевых действиях. А воевать Колину не хотелось. Стать пушечным мясом… ищите дурака. Пришлось подключить знакомого семьи. Тому удалось перевести сержанта в гарнизон, патрулирующий относительно мирный уголок космоса. Со скандалом, но удалось.

Четыре года лёгкой, но безупречной службы, не сделали из Колина тюфяка. Сержант постоянно следил за собой, занимаясь самообразованием и физической подготовкой. Высокого роста, с мужественным лицом и светлыми волосами, он всегда пользовался успехом у женщин. Но прогулки