Ночь триффидов - Саймон Кларк

Прошло всего несколько часов, и остров был свободен от вторгшихся на него триффидов. Эту радостную новость сообщило радио.

Но оставалось еще множество вопросов, на которые необходимо было получить ответы. Над землей по-прежнему висела тьма. И первым делом следовало как можно скорее узнать, почему и как исчез дневной свет. Во-вторых, необходимо было ответить на вопрос: каким образом триффидам удалось незаметно высадиться на острове и нанести столь смертоносный удар. Я получил ответ на эти вопросы раньше, чем другие обитатели острова. Долго ждать не пришлось — мне приказали срочно явиться на базу.

Впрочем, в то время я даже не догадывался, что дорога на аэродром окажется для меня первым этапом самого замечательного и удивительного путешествия всей жизни.

Глава 5

Темные небеса

К трем тридцати того же дня события получили дальнейшее развитие.

Видавший виды, но все еще пребывающий в довольно приличном состоянии штабной автомобиль доставил меня из Дома Материнства в Байтуотере в другой конец острова на авиационную базу.

Мир по-прежнему был погружен в чернильную тьму, и на базе горели все прожектора, освещая ангары и взлетную полосу.

У входа меня встретила личная помощница начальника и сообщила, что шеф приказал пилоту Мэйсену немедленно облачиться в высотный костюм. Мне предстояло взлететь на нашем единственном реактивном истребителе «Пантера» и попытаться определить мощность облачного слоя.

— Говорят, что тебя сбила чайка, Мэйсен! — радостно приветствовал меня Митчелл (он же Митч), едва я успел переступить порог раздевалки. При невысоком росте Митчелл обладал удивительно длинными жилистыми руками, за что получил еще одно прозвище — Обезьяна.

Из радиоприемника в углу, сотрясая стекла и поднимая боевой дух личного состава, гремели песня из шоу Ноэля Коварда. За ироничной «Комнатой с видом на море» последовал поспешно сочиненный шедевр, названный «Не трожь триффида».

Митч Митчелл кинул мне бисквит и, продолжая разливать кипяток по чашкам, произнес:

— Чайка, значит... И чем же она тебя? Ракетой «воздух-воздух» или чем— нибудь попроще, вроде пушки калибром тридцать миллиметров?

— Ужасно смешно.

— Сильные повреждения?

— Пропеллер вдребезги. Завтра уже сможет взлететь.

— Насколько я слышал, ты получил героическое задание?

— Не нравится мне это.

— Зато завтра утром твое имя украсит первые полосы газет.

— Вполне заслуженно, как я надеюсь.

— Девицы, старый потаскун, выстроятся к тебе в очередь.

— Ты думаешь?

— Уверен, старик. Набивай ими машину до отказа, жми на газ и секунду спустя окажешься в голубых небесах в обществе такого количества юбок, что даже страшно подумать.

Здесь есть одна незадача, дружище. У героев почему-то выработалась дурная привычка довольно быстро становиться покойниками.

— Это был типичный пример нашего трепа. Мы перебрасывались фразами, как игроки в теннис перебрасываются мячом. Мы с Митчем вместе учились в летной школе и за годы выработали собственный стиль общения, который многим казался шокирующим.

Высотный костюм был изготовлен из плотной прорезиненной ткани с неопреновым воротником и манжетами. К телу он прилегал плотно, словно вторая кожа. От бедра комбинезона тянулся шланг, который во время полета присоединялся к источнику воздуха.

— Что толкуют о возможной причине затемнения? — спросил я.

— По радио высказали предположение, что это всего лишь толстый слой облаков...

— Ничего себе облачко!

— Чаю хочешь?

— Спасибо.

— А если хочешь узнать мое мнение, Дэвид, то эта штука, похоже, приводит всех наших ученых в недоумение. Какую машину ты берешь?

— «Пантеру».

— Везет же некоторым! Боги тебе улыбаются, старик.

— Будем надеяться, — ответил я, затягивая на груди массивную «молнию».

Дверь приоткрылась, и в щели возникла головка личной помощницы шефа.

— Ты в приличном виде, Дэвид? — поинтересовалась она.

— Он всегда в приличном виде, — ответил за меня Митч.

— Планы меняются, — сказала девица, входя в комнату. — Старик приказал наземной команде готовить к вылету «Джавелин».

— «Джавелин»? Но это же двухместная машина. Почему он поменял план?

— Откуда мне знать? — Она одарила меня восхитительной улыбкой. — Я здесь всего лишь наемная рабочая сила.

— Может быть. Старик пожелал, чтобы я протянул тебе руку помощи, Дэвид? — ухмыльнулся Митчелл. — Пока ты будешь вести машину, я стану отгонять атакующих тебя страшных и огромных птиц.

— Возможно, — согласился я. — Так что влезай на всякий случай в резиновый костюмчик.

— Вот и я начал выбиваться в герои! — воскликнул Митчелл. — Увидишь, как девицы стаями будут увиваться вокруг меня. — Начав развязывать галстук, он крикнул вслед удалявшейся помощнице шефа: — Эй, красотка! У меня родилась прекрасная идея. Почему бы нам не встретиться сегодня вечером, часиков эдак в восемь?

— У меня есть идея получше, — бросила она с улыбкой. — Тебе не стоит беспокоиться.

Митч пожал плечами и подмигнул:

— Но ведь она не отказала мне окончательно, верно?

Митч зря тратил силы и время, втискиваясь в комбинезон. Когда мы появились в приемной Старика, нам сообщили, что второе место в истребителе займет пассажир.

К этому времени зарядил дождь. Стук капель по крыше из гофрированного железа почему-то казался мне зловещим.

Коммандеру[2]Рейнольдсу, более известному под кличкой Старик, было лет шестьдесят пять, но выглядел он на все семьдесят. Лицо избороздили морщины, щеки и двойной подбородок отвисли так, что кавторанг походил на только что пробудившегося от глубокого сна старого бульдога.

— Мэйсен, — прорычал он, — познакомься с мистером Хинкманом.

Стоящий рядом с письменным столом ясноглазый молодой человек наклонил голову и протянул руку. Он, как мне показалось, горел энтузиазмом, весьма сильно походя на розовощекого студента, получившего первое серьезное задание.

— Мистер Хинкман — метеоролог, — в характерной для него тягучей манере сообщил Старик. — И погода — его специальность. Место штурмана займет он. — Слушаюсь, сэр, — неохотно произнес я. — Но могу я спросить, летал ли когда— нибудь мистер Хинкман на реактивном истребителе?

— По правде говоря... — начал энтузиаст метеорологического дела.

Но Старик не дал ему закончить. — Нет! — рявкнул он. — И в этом нет никакой необходимости. Он будет сидеть в кабине позади тебя, Мэйсен, делая записи и фотографируя то, что должно быть сфотографировано. Ясно? — Так точно, сэр! — Вопросы есть?

— Никак нет! Но... вообще-то... — Слушаю, Мэйсен.