Инициатор - Ольга Ворон

быть исповедником, чтобы понять, что он предельно искренен. И это заставляло задуматься всерьёз. Кто, когда и за что мог инициировать, не соблюдя обряда? Не оставив даже надежды на возвращение в лоно духа? Не оставив человеку пути назад?

Вопросы были важны, но, взглянув на то, как сыто-сонный «бет» с трудом, на одном только страхе, удерживается в сидящем положении, она, сама себе удивляясь, мягко предложила:

– Спи. Здесь ты в безопасности. Потом разберёмся.

Даниил кивнул и, ещё более закрутившись в одеяло, лёг на своё место, свернувшись в позу эмбриона. Алиса смотрела, как быстро под веками прекратили движение зрачки, как стало едва заметным дыхание, а потом от него не осталось никаких следов, и казалось, что всякая жизнь в заснувшем теле прекратилась, смотрела и с непонятной нежностью выделяла чёрно-седую прядку, непослушно лёгшую на лицо и закрывшую странный шрам на щеке.

…

Воспоминание о Ноже

– Перехват! Укол! Перехват! Укол!

Сестра Пелагея командовала, не сбиваясь с ритма и не срывая дыхание, хотя одновременно ей приходилось двигаться в том же темпе, что и послушницам. Алиса честно стремилась не спускать наставнице, но всё равно с досадой замечала, что, когда свои руки только «заряжала» для удара, отводя ближе к корпусу, вооружённая ладонь старушки уже отдыхала в аналогичной позиции, дожидаясь её. А ведь из всего потока Алиса была самой быстрой и потому наставница выбирала её для показа техники.

Сестра Пелагея оказалась учителем по ножевому бою, и ей было чем удивить учениц. Любое холодное оружие от шпильки до шпаги в её руках превращалось в воплощение смерти. Она пугающе легко сбивала птиц в полёте, метая дротики, и непринуждённо и даже изящно вращала тяжеленной саблей, которую не всякая девушка и над головой поднять-то могла. А что она показывала с коротким клинком – то повторить, казалось, не мог бы никто. Так вышло, что у Алисы сердце сразу прикипело к старой наставнице. В один из первых дней обучения, когда сестра Пелагея лишь объясняла девушкам, что такое холодное оружие, бытовая неурядица сблизила их. В одну из ночей Алиса вышла во двор по малой нужде и, возвращаясь в комнаты лагеря, услышала тихий рык, доносящейся из кельи новой наставницы. Долго в сомнениях промявшись под дверью, рискнула зайти. И оказалась вовремя – сестра Пелагея маялась ногами, не дающими покоя в слякотную пору. В тот вечер старая наставница долго молилась и подняться с колен уже не смогла. Быстро сообразив, Алиса на руках дотащила сухонькую старушку до постели, размяла голени и, очень тихо пожелав спокойной ночи, ушла. Ни одна не рассказала о происшедшем, не говорили об этом и между собой, но всё больше сестра Пелагея выделяла Алису среди прочих и всё более требовательно ставила ей навыки обращения с оружием.

– Довольно! – скомандовала сестра Пелагея, резко набирая дистанцию и убирая оружие.

Алиса, у которой уже всё кружилось перед глазами, а многоопытная напарница давно превратилась в серый силуэт с едва различимым проблеском оружия, с трудом остановила себя – тело механически стремилось вперёд, к ускользающей цели.

Сестра Пелагея с улыбкой наблюдала, как, убрав оружие, запыхавшиеся девушки пытались привести себя в порядок – заправиться, пригладить волосы. В отличие от наставников-мужчин, преподававших до сих пор основы выживания, анатомию, химию, гимнастику и акробатику, сестра Пелагея не укоряла девушек за чисто женские повадки, даже когда они отвлекали от дела, были знаком растерянности или лукавой попыткой кратко отдохнуть. Она говорила им: «Не каждой из вас предстоит встать в строй воинства господнего, но те, что встанут, очень быстро поймут, в чём женская сила и женская слабость». Алиса ей верила и потому с первых дней стала подвязывать волосы шнуром, чтобы непослушные рыжие космы не лезли в глаза.

– В чём сила ножа? – улыбнулась сестра Пелагея.

Это была традиционная форма урока – сперва практика, потом разговор. И только разговором, общением, состоящим из вопросов и ответов, учились девушки понимать. Прежде чем отозваться, девушки помолчали – ровно столько, сколько считалось вежливым для обдумывания ответа.

Стоящая рядом с Алисой, Диана, за чёрные кудряшки и напористый характер среди девочек прозванная «Цыганкой», успела первой:

– В его возможностях! Ножом можно резать, колоть, рубить, его можно метать, можно им фехтовать, а можно и использовать для скрытого воздействия.

Сестра Пелагея кивнула и оглядела строй. Значит, ответ был недостаточен, хотя и верен.

– Нож довольно мал, поэтому его можно носить и открыто, и скрытно, – предположила Лиля, бледная блондинка с вечно невыспавшимися глазами, прозванная подружками «Офелией». – И нож всегда можно где-нибудь взять – дома, в гостях на кухне, в любой товарной лавке наверняка найдёшь, а значит – его легко добыть и использовать.

Наставница опять кивнула и снова оглядела воспитанниц. Но на сей раз предположений не прозвучало. Настало время подсказок.

– А если я скажу вам, что сила ножа в том же, в чем его слабость? – улыбнулась сестра Пелагея.

Задумавшись, девушки замерли, рассеянно разглядывая стены фехтовальной залы, где с началом сезона дождей стали проходить тренировки. Стены жалкие, в трещинах и размывах, почти целиком превративших бывшие картины в несуразные пятна и линии, не ассоциировавшиеся уже ни с чем. Девушек подчас, в моменты поиска ответа, больше интересовал не вопрос, поставленный старушкой, а вот эти стены, такие странные, что взгляд постоянно искал возможность зацепиться за что-нибудь знакомое и логичное и размотать клубок догадок, нарисовав в воображении то, что когда-то было создано художником.

– Сила и слабость ножа…

Голос гулко прокатился под сводами и девушки, как одна, обернулись к выходу. Крепкий мужчина в костюме уверенно шагнул за порог и почтительно склонился перед наставницей:

– Сила и слабость ножа, Мастер, в человеке, который им владеет. Одному кажется, что он хорошо и давно знает этот предмет, знает, что от него ожидать и от того не ждёт угрозы, как хозяин не ждёт угрозы от своей собаки. Другой знает, что держит в руке опасное оружие, данное нам свыше. И потому один выиграет, а другой проиграет, владея одним и тем же ножом.

Сестра Пелагея поджала губы, как бывало в моменты напряжения, и склонилась в ответном вежливом поклоне:

– Добро пожаловать в школу. Девочки, поприветствуйте наставника Борислава! Лучшего из ныне живущих храмовников.

Алиса едва успела прийти в себя и склониться вместе со всеми. Негаданным наставником оказался человек, с которым на могиле её матери договаривался учитель православной этики, тот, чья воля привела её в этот странный лагерь подготовки. И от предощущения негаданного, что, как и в прошлый