Под воровскими звездами - Владимир Колычев

Странно, но это ничуть не возмутило Виталия Михайловича, напротив, еще больше возбудило. Хотя, казалось бы, куда уж дальше… Глядя на Ларису, он вдруг понял, что Анжела ему больше не нужна. Зря она привела в дом эту проститутку.

– Анжела сейчас пойдет к Вене и вместе с ним займется шашлыком, – не глядя на нее, отчеканил он.

Хорошо жил Виталий Михайлович, и охрана у него, и повар свой – так готовит, что пальчики оближешь.

Анжела противиться не стала, молча ушла, а он подсел к гостье за столик.

– Значит, работу можно пропустить?

– Да, там все идет само собой. Я здесь, работа там… У меня свой салон красоты. А вы что подумали?

– Ну-у…

– Да ладно вам! – Она звонко рассмеялась и прикоснулась пальцами к его запястью. – Что Анжела вам сказала, то вы и думаете… Да, грешная. Но каяться не буду. Во-первых, я этим уже не занимаюсь, а, во-вторых, кто-то же должен дарить убогим радость.

– Убогим?

– А для меня все, кто платит за любовь, убогие! Если не можешь влюбить в себя женщину, значит, убогий.

– Ну, иногда просто нет желания бегать за кем-то, ухаживать, унижаться. Проще взять и купить.

– Если у мужчины нет желания, он тем более убогий. В здоровом теле – здоровый дух. Это мое личное мнение, редакция может с ним не соглашаться.

– Редакция?

– Дорогая редакция! – искренне засмеялась Лариса. – Дорогая редакция, обращаюсь к вам… муж бьет, денег нет, семеро по лавкам, на всех одна бетонная игрушка…

Виталий Михайлович тут же поддался ее настроению и подхватил:

– Я худею, дорогая редакция!

– Вот! – Она снова потянулась к нему, накрыла своей ладонью его запястье, нежно провела пальцами вверх по плечу.

Он захмелел от пьянящих ощущений и дрожащим голосом проговорил:

– И что мне теперь делать? Ухаживать за тобой?

– А вы хотите меня в себя влюбить? – кокетливо улыбнулась Лариса.

– А почему бы и нет?

– Может, лучше купить? Я же вижу, вы меня хотите.

– Ну-у!..

– А если Анжела узнает?

– Она уже все поняла… И она мне не жена…

– Ну, не знаю, как там у вас… а ухаживать за мной можно. Это ваше право! – многозначительно посмотрела она на него.

– Или лучше все же купить?

– Можно и так. Я с этим делом завязала, но деньги мне нужны. Пятьсот долларов за два часа, тысячу за ночь.

– А ты действительно завязала?

– Ну, иногда старые клиенты подъезжают, а я девушка незамужняя…

– И деньги нужны?

– Ну, салон у меня небольшой, прибыль так себе, за аренду платить надо, – кисло произнесла Лариса, давая понять, что не о том он завел разговор. Если хочет купить ее, пусть платит, если есть желание поухаживать, то не с того нужно начинать. Стихи, цветы, ананасы в шампанском, наконец.

Он смотрел на нее и понимал, о чем она думает. Да, конечно, хочется приударить за ней, но цветы, розовые сопли – это все так банально.

– Ты остаешься со мной? – решительным тоном спросил Виталий Михайлович.

Ответить Лариса не успела – со стороны дома бежала Анжела, спешившая, как на пожар. Но торопилась она зря, чувства к ней уже сгорели. Лариса сожгла их своим обаянием и красотой…

– Нет, я не остаюсь, – торопливо ответила Лариса и, когда Анжела подошла к ним, поднялась: – Анжела, я ухожу, проводи меня.

Лариса не должна была уходить. Сама судьба привела сюда эту чудесную девушку, она же должна была и удержать ее. Но не удержала. И все же Виталий Михайлович далек был от отчаяния.

Глава 9

Мало бить себя в грудь и рвать тельняшку, доказывая свою крутость. Авторитет вора должны признать люди, в том числе и отдаленные от криминального мира. В авторитете Виталия Михайловича никто не сомневался, поэтому его и позвали вершить суд.

Директор строительный фирмы взял в банке кредит, но отдавать его не собирался. Оказывается, когда-то давно владелец банка кинул его на «бабки» – взял в долг сорок тысяч долларов, а когда пришло время возвращать, «послал лесом». Мужик отплатил ему тем же. Взял в кредит сто десять тысяч и забил на выплаты, а когда ему предъявили, обратился за содействием к своей «крыше», попросил Карьяла вывести спор на Каучука. Сорок тысяч и сто десять – суммы несовместимые, но за восемь лет накапали проценты. И еще бизнесмен собирался с этих денег отстегнуть воровскому арбитру – за справедливый суд. Во всяком случае, Виталий Михайлович так понял. А деньги ему были нужны. К тому же у бизнесмена осталась расписка восьмилетней давности, гражданский суд этот клочок бумаги замечать не хотел, но у воров свои понятия о справедливости. Печати, нотариусы – это дело десятое, главное, чтобы все было по понятиям.

– Это что? – Он положил слегка пожелтевший лист бумаги на стол, разгладил его пальцами.

– Не по форме, – покачал головой банкир.

Холеный тип, кожа нежная, как у шестнадцатилетнего пацана, еще не бравшего в руки бритву. А ведь он уже в годах. Моложавый, смазливый, статный, стильный, одет с иголочки. Виталий Михайлович не без зависти посматривал на него. Хотел бы он выглядеть так в свои годы, а у него морщины на лице, кожа на щеках и подбородке дряблая, живот выпирает. Может, потому Лариса и ушла. Он-то, конечно, постарается вернуть, но получится ли? Может, и не нравится он ей вовсе.

– По форме в реальной жизни бывает только гроб, – с упреком глядя на него, сказал Каучук. – Снимут мерку, сколотят ящик, и закроют в нем вместе со всеми долгами, расписками. Какая там уже форма?

– Это угроза? – нахохлился банкир.

– А если угроза? – удивленно посмотрел на него Виталий Михайлович. – Думаешь, ты сможешь со мной бодаться? Я вор, за мной весь воровской ход. Тебя раздавят, как орех, и никакая скорлупа не поможет… Или хочешь потягаться со мной?

Банкир опустил голову. Зря он выдернулся, нет за ним силы, способной противостоять воровскому гневу. Так, служба безопасности, которая только и могла, что долги выбивать. Если бы он чувствовал за собой силу, на воровской суд идти бы не согласился.

– Решение такое: истец возвращает кредит со всеми процентами. – Каучук пристально смотрел на банкира. – Но после того, как ты возвратишь сорок тысяч, с реальным процентом за восемь лет. И двадцать штук за судебные издержки…

Банкира такое решение не устраивало, но возразить он не осмеливался. Виталий Михайлович сам по себе серьезная личность, а еще с ним Карьял, с головорезами которого лучше не связываться.

Решение принято, ставки определены, все, разговор окончен. Но вопрос не закрыт, пока банкир не подвезет назначенную сумму. И с истца причитается, но это можно не озвучивать, и без того уже все определено.

Спорщики разъехались, в малом зале ресторана остались только Каучук и Карьял. Дело сделано, можно перекусить. А потом уже можно ехать к Ларисе. Виталий Михайлович всю ночь не спал, думая о ней. Надо же было так на бабу запасть на старости лет. Да и какая это старость – сорок девять лет. Лицо в порядок привести, фигуру подправить, да и здоровьем заняться, и еще сто лет можно будет жить.

– Тут еще ко мне один подъезжал, хотел, чтобы я с Егорычем их развел, – в раздумье сказал Карьял. Он, казалось, колебался, нужно было об этом говорить или нет. – Может, надо было к вам обратиться?

– А конкретно?

– Да у Егорыча любовь новая, а один хрен ее обидел. Егорыч его на счетчик поставил. Триста штук ему выставил. «Терпила» подъезжал, жаловался, хотел, чтобы я ему помог.

– Кто такой?

– Ченцов его фамилия. Торговая база у него на Кирова. Одно слово, «терпила».

– Ты отказался?

– Если бы там в тему, а то из-за бабы… Западло из-за бабы. Да и с кем! Егорыч в законе, он может на правило поставить.

– И что там с бабой?

– Ну, Ченцов ее на героин пытался подсадить.

– Бабу Егорыча?! На героин?! И «терпила» до сих пор жив?

Виталий Михайлович озадаченно поскреб щеку. Или Егорыч не очень дорожил своей женщиной, или слабина в нем прорезалась. Может, пригнуло его в зоне, может, не хочет он больше рисковать своей свободой – все в жизни бывает. А если в нем слабина, значит, не такой уж он и опасный, как раньше… Но это все гадание на кофейной гуще, а устраивать реальную проверку как-то не очень хочется. Егорыч и «ответку» может организовать, кому это нужно?

– А что за баба?

– Да из Новорудного девчонка… С Никой он уже не живет… Хотя кто его знает…

– Это его право, – усмехнулся Каучук.

Слышал он про Нику, первой шалавой в городе была, а Егорыч с ней жил. И ничего, никто его за это не осуждал. Ника, говорят, от смерти его не раз спасала, а это дорогого стоит. А сможет ли Лариса от пули своим телом закрыть? Вряд ли. Хотя всякое возможно.

– Так никто ничего и не говорит, – пожал плечами Карьял.

Больше о Егорыче речь не заводили. Да и засиживаться Виталий Михайлович не собирался. Пообедал и отправился к Ларисе – в салон красоты, где она работала. Савва навел о ней справки – да, промышляла проституцией, в прошлом году арендовала помещение под салон красоты, занялась делом. И квартирка у нее своя на улице Щорса – можно только догадываться, на какие деньги она куплена.