Сага о копье: Омнибус. Том III - Барбара Сигел

Брек пошарил вокруг и нашел только одну монету — одну-единственную в уплату за свою верность. Ребром монеты он нарисовал на полу священный символ — перечеркнутый двумя линиями ромб — и положил потертую монету в точку пересечения линий.

— Моя жизнь за твою, твоя — за мою. Кровь за кровь. Ради Темной Королевы и Союза.

Огненный призрак ринулся в дверной проем, языки пламени разбежались во все стороны. Боец, оскалив клыки, стоял рядом со своим повелителем. Дух разрастался, заполняя собой все пространство, вздымался к потолку, обдавал жаром, как погребальный костер. Из его глотки вырывались потоки огня, готовые охватить и волка, и его хозяина

Пламя стекало вниз, словно вода по гладкому стеклу. Дух разинул пасть, чтобы схватить и поглотить обоих противников.

Из нарисованного на полу символа поднялись два новеньких изогнутых кинжала. Разведчик схватил их, повернулся и, бросившись в атаку, вонзил оба клинка в ревущее огнем тело призрака. Мир вокруг него ослепительно вспыхнул, закачался и завертелся, сбивая с ног. Правая рука угодила в голову призрака, а левая по самый локоть погрузилась в его туловище.

Брек упал на спину, ударился о Бойца. Челюсти черного волка прошли сквозь тело призрака и обуглились, а нижняя рассыпалась осколками жженой кости, шерсть выгорела полностью. Одежда Брека дымилась, так же как кожа и волосы. Левая рука упала на пол. Дух ринулся вперед, стараясь протиснуться между телами человека и волка, стремясь разорвать их Союз. Союз выстоял.

Белая Леди нашла Брека и его брата-волка в пустой и тихой долине. Она нежными пальцами прикоснулась к ужасным ранам разведчика. Брек лишился левой руки, одежда и обувь сгорели, вся кожа обуглилась. Пальцы правой руки, тоже страшно обожженные, все еще сжимали рукоять кинжала и не могли выпустить оружие. Боец, потерявший в этой битве всю шерсть и нижнюю челюсть, лежал рядом, его голая кожа покрылась ужасными волдырями.

Брек очнулся.

— Эй, Белая Леди, — произнес он и сплюнул почерневшую кровь.

— Бедный мой разведчик, бедняжка волк, — сказала Белая Леди. — Вам никогда не пришлось бы пережить такой боли, если бы вы присоединились к остальным и признали меня своей новой Королевой. Вы напрасно испытывали судьбу.

— Союз защищает нас, Белая Леди, — ответил Брек. — Ты так ничего и не поняла.

— Я ничего не поняла, разведчик? Мой возлюбленный супруг и я выковали оружие, чтобы бороться против темных сил твоей повелительницы. В Век Силы мы бросили Свет против Тьмы. И ты говоришь, что я ничего не понимаю?

— Если ты хочешь заполучить меня, Белая Леди, значит, тебе неведомо понятие Союза, — сказал Брек.

Левый глаз разведчика стал затягиваться белой пленкой, лицо исказилось от боли. Богиня взяла его голову в свои ладони. Бельмо исчезло. Белая Леди обхватила тело Брека, приподняла, прижала к себе и легонько покачала.

— Ты, полумертвый, лежишь на руках Богини и все еще споришь с ней о верности?

— Нас нельзя обвинить в предательстве, Белая Леди. Ни меня, ни моего брата-волка.

— Ты хотел бы снова стать целым и невредимым?

— Да, мы бы оба этого хотели, — сказал разведчик, — но не ценой нашей веры.

— Увы, мне предстоит долгая война против приспешников Хаоса. Я обещаю вам более действенную помощь, чем Темная Королева, которая нарушила клятву, данную тем, кто ей верил. — Белая Леди опустила Брека на землю. — Она не заслуживала вашей преданности. Ваша вера дает огромную силу. Я постараюсь ее заслужить.

Белая Леди прикоснулась губами к тому месту, где раньше была рука Брека.

— Я дала тебе кинжалы, а не Темная Королева. И ты не хочешь служить мне? Ты не хочешь последовать за Мишакаль, Богиней Света?

Брек закашлялся, сплюнул желчь, смешанную с сажей. Умирающий Боец бессильно дернул лапами. Разведчик поднялся на ноги, и пепел его одежды хлопьями полетел на пол. Брек покачнулся, затем сумел наклониться. Мизинцем и большим пальцем руки, прикипевшей к рукояти кинжала, он поднял адамантовую монетку. Затем с трудом взвалил волка на плечо, медленно выпрямился, едва не падая от слабости, приблизился к Богине и поднял голову, взглядом указывая в уходящую ночь.

— Смотри, Белая Леди. Вон две зеленых звезды Кануса, воплощение верности. Пока они смотрят на мир, моя вера непоколебима.

Брек аккуратно вернул монету из адаманта Богине, затем повернулся и пошел прочь по выжженной, почерневшей от огня земле.

Белая Леди осталась стоять в лучах поднимающегося солнца, а человек и его брат-волк удалялись вслед за сумраком ночи.

— Храни свою верность, несчастный разведчик, — сказала она. — Знай, Богиня восхищается твоей честностью и преданностью, даже если они предназначены недостойной.

Белая Леди произнесла молитву, призванную исцелить обоих.

— Тайны Кринна грозят нас уничтожить. Нам потребуется помощь каждого из вас.

Пол Томпсон

Ящик

Их появление не вызвало особого интереса: пожилой мужчина на изрядно потрепанной повозке и в сопровождении старого пса не представляли собой ничего примечательного в суете базарного дня. Возчик был закутан в длинный шерстяной редингот, скрывающий фигуру от пяток до ушей. Неопределенный коричневый цвет ткани повторялся и в краске на двухколесной повозке. Даже шерсть пса имела тот же неприметный оттенок, если не считать большого седого пятна на морде.

Повозка, несмотря на свой неказистый вид и почтенный возраст, была сделана на совесть и даже сверху закрыта толстыми досками. Высокие колеса по обеим сторонам состояли из цельных дисков, без всяких спиц. На задней дверце висел массивный железный замок. Это сооружение тащила давно не чищенная старая кобыла с провалившейся спиной. Там, где проходила эта усталая лошадь со своим возом, в пыли и грязи оставались отчетливые следы, что свидетельствовало о немалом грузе.

При виде оживленной рыночной площади старик свернул в боковую улочку, подальше от толпы. Играющие мальчишки невольно расступились перед неповоротливой повозкой, а потом с насмешками обстреляли камнями. Один из камешков перелетел через крышу и угодил в голову собаке. Пес сморщил нос и печально посмотрел назад, на своих обидчиков, но не залаял.

Из-за незнания города старик вскоре застрял в узком извилистом переулке. Громоздкое сооружение не вписалось в поворот, чтобы продолжить путь среди беспорядочно разбросанных домов, и возчик заставил кобылу попятиться, но при этом левое колесо зацепилось за плиту из песчаника. Как ни размахивал старик поводьями, как ни щелкал языком, усталая лошадь не могла сдвинуть тяжелую повозку ни взад, ни вперед.