Пророк - Фрэнк Перетти

Джон посмотрел на часы. Губернатор ожидал их ровно в девять. Они успеют вовремя.

Но путь казался им очень долгим – не только потому, что они тащили оборудование, но и потому, что никто из них не испытывал удовольствия при мысли о предстоящем интервью. Всю дорогу в машине Мэл постоянно повторял фразы типа: «Да, в смелости тебе не откажешь, Джон – что есть, то есть», «Да, сэр, заданьице не из простых», «Надеюсь, они помнят, что я только оператор» и «О чем, собственно, ты собираешься его спрашивать?»

У Джона предстоящее интервью вызывало странные, смешанные чувства: естественное беспокойство о самом интервью и возможных его последствиях – и приятное возбуждение, вызванное духом опасности и приключений, который окружал всю эту историю. Джон огляделся по сторонам, отметив про себя, сколь крохотными и незначительными кажутся они с Мэлом посреди широкой площади. Словно муравьи. Одинокие муравьи. Да, одиночество – тоже часть этого приключения.

Им потребовались некоторые усилия, чтобы протащить оборудование через вращающиеся двери в вестибюль. Им пришлось пройти через пост охраны, где два охранника в синей форме проверили их документы, осмотрели аппаратуру, просветили рентгеновскими лучами их сумки и футляры и заставили их пройти через арку металлоискателя. Последний начинал пищать всякий раз при прохождении Мэла, пока тот не вынул сережку из уха – сегодня он выбрал довольно большую.

Наконец они оказались внутри, чувствуя благоговейный трепет завоевателей, взявших неприступную крепость. Здесь трудились Большие люди, Гиганты, Правители и Короли. Здесь, в этих мраморных залах, под этими высокими потолками и медными люстрами, Держатели Власти принимали решения и направляли ход истории. В кинофильмах всегда звучала торжественная музыка, когда герой оказывался в подобном окружении. Джон никак не мог отделаться от мысли о фильме «Мистер Смит едет в Вашингтон» с Джеймсом Стюартом в главной роли. Потом его вдруг поразила другая мысль: «Пророк Илия предстает пред царем Ахавом» – и он снова почувствовал себя ничтожным муравьем.

Когда дверь лифта открылась перед ними на четвертом этаже, взору их предстали священные покои Царя: просторный холл, где преобладал мрамор, со стен смотрели фрески с изображением различных эпизодов из истории штата. А посреди красного ковра возвышался, подобно бастиону, стол секретаря регистратора, за которым, лицом к лифту, сидела костлявая дама в очках на цепочке, похожая на часового на крепостном валу, готовая преградить путь не прошенным гостям. В одном углу, справа от стража в униформе, стоял стол, неизвестно для чего предназначенный.

Джон представился. Дама улыбнулась и куда-то позвонила.

Потом в дальнем конце огромного гулкого холла показалась женщина – она быстрым шагом направлялась к ним, четко и часто цокая высокими каблуками, стук которых отражался от стен и потолка и напоминал отдаленную пулеметную очередь. Сначала она находилась так далеко, что Джон с Мэлом не могли даже различить ее лица. Но по мере того, как она приближалась и увеличивалась в размерах, они постепенно рассмотрели перед собой худую энергичную женщину с пристальным, приводящим в смущение взглядом и волнистыми светлыми волосами.

Достигнув наконец приемной, она протянула руку для рукопожатия.

– Мистер Баррет, я Вилма Бентхофф, ответственный организатор предвыборной кампании губернатора и глава совета по связям с общественностью. Следуйте за мной, пожалуйста.

Джон поднял штатив и осветительные приборы, Мэл схватил камеру и сумку с аппаратурой – и они последовали за Вилмой Бентхофф по широкому холлу, проходя под огромными мраморными арками и бронзовыми люстрами, на которых сияли золотом тысячи крохотных лампочек. Вместо обычной футболки Мэл сегодня надел консервативную рубашку и сейчас жалел, что не прихватил галстука.

– На этом этаже нельзя есть, пить и курить, а также запрещается трогать медные решетки и украшения, – проинструктировала их Вилма Бентхофф через плечо. – Зонтики, трости, инструменты и тому подобное следует оставить перед дверьми офиса – все, кроме предметов, необходимых для съемки.

– Да, мэм.

– Да, мэм.

– Губернатор выделил вам полчаса на интервью и оставляет за собой право прервать его в любой момент. Вы должны обращаться к нему «господин губернатор», вы должны задавать вопросы только тогда, когда он выразит готовность услышать их, и вы не должны прерывать его, когда он говорит. Вы должны формулировать вопросы четко и ясно.

– Хорошо.

– Хорошо.

– Пожалуйста, ни в чем не отступайте от вышеперечисленных правил и следуйте всем распоряжениям, касающимся места установки камеры и осветительных приборов.

– Да, мэм.

– Да, мэм.

В дальнем конце холла находились огромные двустворчатые двери из резного дуба с бронзовыми петлями и ручками. Мисс Бентхофф открыла одну створку, навалившись на нее всей тяжестью тела, и придержала ее, пока они быстро проходили внутрь.

Теперь они оказались в мини-королевстве мисс Роудс, секретарши губернатора, – уютном, красиво обставленном кабинете, отделяющим внешний мир от кабинета, офиса губернатора. Доводилось ли еще какому-нибудь простому смертному настолько приближаться к святая святых?

Мисс Роудс, почтенная круглолицая дама с крашеными рыже-каштановыми волосами, поднялась из-за стола, приветствуя вошедших.

– Я доложу губернатору о вашем приходе.

Она подняла трубку телефона, очень тихо произнесла несколько слов и положила трубку.

Массивная дверь офиса стремительно распахнулась, всколыхнув воздух, и высокий, сильный, красивый мужчина вышел в приемную, приветственно протягивая руку.

– Доброе утро, джентльмены, – сказал он. – Я Мартин Дэвин, глава администрации и первый помощник губернатора. – Джон и Мэл по очереди ответили на крепкое, сильное рукопожатие.

– Входите, пожалуйста. – Они последовали за ним, огибая последний бастион – стол мисс Роудс, – и прошли через массивную дубовую дверь в Офис Губернатора.

Это было восхитительное помещение – обшитые резными панелями стены, медная отделка на всех дверях, оконных рамах и шкафах, центральная люстра для общего освещения, затейливые медные светильники на стенах для приглушенного света, небрежно расставленные там и сям напольные и настольные лампы. Вдоль двух стен тянулись стеллажи с книгами и чудесными образцами медного литья и фарфоровых изделий. На стенах висели картины, в углу стоял огромный глобус, а в высоком, до самого потолка, окне за креслом губернатора величественно поднимался на фоне голубого неба купол Капитолия – потрясающий душу символ чести, долга и страны. В уме Джона зазвучала торжественная патриотическая музыка, и сейчас он в значительной мере почувствовал себя мистером Смитом в исполнении Джимми Стюарта.