Основы пневматологии - Владимир Алексеевич Шмаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Организация эмпирического сознания в разумном сопряжении в трансцендентном опыте с царством монад определяется, как это следует из ранее сказанного, двумя сопряженными категориальными окрасами. В данном случае категория познающего сознания совпадает с категорией раскрывающегося в этом сознании идеального царства, а потому сопряжение здесь наиболее тесно и глубоко. С одной стороны, разумность природы опыта обусловливает иерархическую организацию эмпирического сознания, объективированность его содержания и феноменологии, равно как и стремление осознавать реальность в ее конкретной спекулятивности. В этом опыте со всевозрастающей силой раскрывается стихия конкретности; идея личного начала развертывается во всей своей глубине и гармонически сопрягается с духовной индивидуальностью монады. Непосредственно центрируясь на интуиции надмирного, сознание в то же время не чуждается эмпирической конкретности, подходя к ней как к периферическому актуальному раскрытию синархического центрального смысла. Отсюда вытекает конкретная спекулятивность как самого опыта как такового в его онтологической природе, так и организации, путей и методов актуального сознания. С другой стороны, разумность собственной природы царства монад определяет lovoc, раскрывающего его разумного пафоса. Здесь свершается таинство действительного целокупного органического сопряжения двух индивидуальных ликов (vnomic,) Реальности различного иерархического достоинства, взаимного проникновения двух самобытных природ, органического присваивания и соподчинения их качествований. Разумная категория эмпирического сознания здесь входит в непосредственный союз с иерархически высшей модификацией интеллигибельного смысла, с высшим поясом становящейся конкретной спекулятивности Реального. Эти два категориальные окраса, тождественных в безотносительном смысле, но разнствующие благодаря иерархическому различию в достоинстве природ располагающих ими сущностей, осуществляющих эротический союз, взаимно органически дополняются и создают некий простой ритм. Основная категория разумности данного опыта обусловливает внутреннюю его сущность и природу его процесса, раскрывающиеся в иерархичности организации эмпирического сознания: обертональный категориальный окрас разумности повышает иерархический порядок и глубину смысла этой организации. В самом деле, здесь свершается не органическое содружество индивидуального микрокосма с макрокосмической Всеобщностью и не замещение довлеющего эмпирическому сознанию ноуменального центра монады относительно-бесконечной конкретной субъектностью макрокосмической идеи, но возрастающее по иерархической координате внедрение в стихию своего собственного индивидуального бытия и раскрытие в его глубинных недрах органического отражения восходящих к Безусловному иерархий конкретности. Иерархическое повышение ощущения и природы центра конкретного бытия, а следовательно, и его индивидуальной самобытности и разнствования в иерархическом достоинстве с данностями конкретного эмпирического, тем самым приводит к сознанию иерархической перспективы бытия и к разумному утверждению конкретного организма как гармонической системы центра и периферии, связанных нисходящими из первого промежуточными иерархиями. Таким образом, осознание в разуме индивидуальности, разумное осознание самобытной особенности конкретного бытия и разумное же осознание иерархичности и органичности строения существа неразрывно сопряжены друг с другом и первое необходимо обусловливает второе и третье. Итак — вторым признаком разумного сопряжения эмпирического сознания в трансцендентном опыте с царством монады является углубление индивидуальной самобытности, творческое приобщение к личному началу Божества и иерархическая организация эмпирического сознания, совместно с центрированием на конкретной бесконечности микрокосмической монады. Это приводит к иерархической организации природы и процессов феноменального существования, к развитию его замкнутости в себе, отчуждению от непосредственно окружающей среды и к утверждению постоянства основных феноменальных качествований.
Конкретная спекулятивность данного вида трансцендентного опыта совместно с центрированием на относительно бесконечной конкретной индивидуальности монады приводит к полному перерождению феноменальной личности, замещению одного образа другим, существенно от него отличным. Такой человек сам по себе уже обладает личностью в прямом смысле, ибо его феноменальный облик есть здесь не выражение его особенных феноменальных качествований, но есть только естественный периферический образ и символ движущего им трансцендентного опыта, есть только проекция последнего в окружающую среду. Человек перестает быть членом иерархий всех видов множеств, он имеет опору и источник жизни вне их, и если входит в их среду и участвует в процессах их деятельности, то только как нечто существенно внешнее, живущее по своим собственным законам и стремящееся к своим собственным целям. Но, не будучи связан феноменальными условиями непосредственно окружающего, он в то же время не оторван от конкретного эмпирического. При мистическом единении с принципами феноменальное отвергается как таковое вовсе; при сопряжении с ними в разуме феноменальное оправдывается только в его целом и опосредованно. При мистическом единении с идеями феноменальное принимается в своих частях только как символ макрокосмических ноуменальных конкретностеи; при сопряжении с ними в разуме единичное в феноменальном получает самобытное оправдание как кинетический агент, осуществляющий актуализацию спекулятивной конкретности идей. Наконец, при мистическом единении с монадами единичные членения феноменального принимаются как символические образы микрокосмических ноуменальных конкретностеи, воплощающие в своей эмпирической организации проекцию их самобытности в условиях окружающей среды. Только при сопряжении с царством монад в категории разума единичные членения феноменального получают целостное самодовлеющее обоснование в себе самих. Этот трансцендентный опыт микрокосмичен и конкретно спекулятивен, а потому он существенно индивидуально эволютивен. Он не только призывает к свершению эмпирической конкретной реализации воспринятых из трансцендентного данностей в феноменальном, но и влечет к осуществлению эмпирической деятельности как для приобретения феноменального опыта, так и для возможности в будущем дальнейших восприятий из ноуменального. Таким образом, в противоположность мистическому единению с царством монад здесь имеет место не ограничение только символическим выражением трансцендентных восприятий в феноменальном, но внесение тяготеющей к эволюции творческой активности в саму эмпирическую среду, чтобы, пользуясь открывшимися высшими целями и законами, возвести феноменальный организм через гармоническую эволюцию к его первообразу. Аналогично мистическому единению с царством монад, интуитивное воспарение к нему в категории разума может достигать различного иерархического достоинства, причем нужно указать два основных случая: в первом предельной гранью оказывается собственная монада человека, во втором — восхищенное актуальное сознание приобщается к созерцанию высших звеньев иерархии монад. Интуитивное непосредственное творческое сопряжение с монадами высшего порядка знаменует собой переход от индивидуального творчества в прямом смысле к творческому воплощению откровения, свойственного крупному общественному организму. Здесь опять могут быть два случая: в первом эмпирическое сознание индивида оказывается в состоянии достигнуть сопряжения' лишь с эгрегором общества, а во втором оно действительно восхищается до восприятия истинного лика монады высшего микрокосма и воспринимает всю вложенную в нее всеобщность природы, конечной цели и закона. Как уже не раз говорилось, в исторической действительности мы всегда встречаем трансцендентный опыт одновременно во всех трех пневматологических категориях и сопряжение со всеми тремя царствами идеального мира, хотя та или иная составляющая или некоторая
