Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рано, слишком рано, — процедила мать сквозь крепко стиснутые зубы и повернулась к мужу, не обращая внимания на вкатившую во двор телегу с Итилом на козлах, и Беляна с Варенькой за его спиною. Олга заставила мужа сесть, оглядела рану и на несколько секунд прикрыла глаза.
— Необратимо, да? — она бросила этот вопрос в никуда. Печать на затылке Даримира чуть сияла, указующим перстом тыча в по-летнему теплое небо. Единственным перстом. Олга с силой надавила на веки, прогоняя накатившую дурноту. Потом коснулась дыханием виска Даримира, нежно поцеловала его в дрожащие губы, и несчастный уснул. Вновь прибывшие суетились, пытаясь потушить огонь. Змея поднялась, властно окликая домочадцев.
— Варя, запри Родима в бане. И засовом подопри, не забудь. Итил, мне нужна горячая вода…
— Тетя, а как же изба. Сгорит же все без остатку, — пересиливая треск пламени, воскликнул Итил. Олга окинула горящий дом безразличным взглядом, подошла почти вплотную, щурясь от колышущегося жара. Очертания ее фигуры расплылись, словно искаженные маревом, и спустя миг она исчезла. Варя закричала то ли от страха, то ли от удивления.
— Сумасшедшая!
Но не успела она произнести слово до конца, как огонь стал опадать, будто кто накрыл горящую избу стеклянным колпаком, лишив пламя воздуха, потребного для жизни и буйства. Через пару мгновений остался лишь дымный почерневший сруб, стынущий без ветра и дождя.
* * *
Спустя несколько минут из леса, со стороны выгона, показались четверо всадников. Я очень хорошо помню эти ощущения: сначала холодок тонкой струйкой стелется меж лопаток, потом на миг перехватывает дыхание от гнетущего чувства опасности, а после внутри все сжимается, готовя тело к удару, бою, смерти. Йоков начинаешь чуять еще до их появления в твоем поле зрения. За бытность мою княжьим Ловчим я за несколько секунд научился справляться с этим липким страхом, что связывает людей по рукам и ногам, отнимая возможность бежать прочь. Вот и на этот раз меня охватила неприятная, покалывающая в ключице злоба. Змея вышла на крыльцо, черная и чумазая, долго разглядывала гостей, и внезапно лицо ее исказила гримаса гнева. Она быстрым, нервным шагом подошла к спешившимся йокам и со всего маху ударила самого старшего по щеке. Тот отступил назад, а будь он простым человеком, отлетел бы на добрую сажень.
— Ты опоздал, Выдра!
Голос ее звенел, словно натянутая до предела струна. Йок, потирая пунцовую щеку, молчал, рассеянно всматриваясь в каждого из присутствующих.
— Сволочь!
Голос Олги стал низким, шипящим. Постепенно теряя человеческие, привычные уху качества, он разрастался, заставляя густеющий воздух звенеть.
— Ты все знал, мерзавец. Знал, что я здесь? Смотри мне в глаза, когда я с тобою говорю! — она грубо схватила йока за подбородок, дернула. На некоторое время их взгляды встретились. Выдра потупился первым, хотя ни единый мускул на его каменном лице не выдал волнения или страха.
— Отвечай!
Вместо ответа йок медленно опустился перед Змеей на одно колено, смиренно склонив голову. Младший, следуя примеру Учителя, тут же упал рядом, старательно отводя взгляд и втягивая голову в плечи. Ему было страшно. Двое других, явно люди, стояли поодаль, мрачно наблюдая за действом. Я, забыв обо всем, смотрел на происходящее, разинув рот. То, что творилось, действительно было невероятно во всех смыслах этого слова. Но подобный жест искреннего раскаяния лишь еще больше распалил Змею.
— Сукин сын! Что, решил отомстить за гибель Медведя?! Мне?! Или моим детям?!
Выдра вздрогнул, быстро глянул на рассвирепевшую женщину, и снова уставился в землю.
— Я не знал… что у тебя есть дети.
— Ах, ты не знал! — она с размаху ударила ему ногою по лицу. В наступившей тишине я четко услышал звук ломающейся кости. Йок мешком повалился на бок.
— Он не знал!
Меткая Олгина пятка находила самые болезненные точки, и провинившийся Выдра молча корчился под яростными ударами.
— Падаль смердящая! — она схватила его за горло, вздернула над землею, приблизив разбитое в кровь лицо к своему, черному не только от копоти, но и от гнева. — Ты дорого заплатишь за это. За страх, что раньше времени вошел в их душу. И за их ненависть к обычным людям.
— Нельзя уберечься от судьбы, — прохрипел Выдра обескровленными губами. Змея с шипением выпустила струю воздуха, и бурые лезвия когтей вонзились в шею йока. Варенька заплакала от страха, спрятав побледневшее лицо в ладони, Итил, хмурый более обычного, молча отвернулся, я же смотрел жадно, охваченный ужасом и глумливой радостью одновременно. Эта маленькая и хрупкая на вид женщина имела то, о чем я даже не помышлял — власть над “сынами смерти”. Причастность к ее силе вызывала удовлетворение, но ее действия внушали и неподдельный страх.
И тут в люльке заревели младенцы. Оба. Одновременно. Змея вздрогнула, разжала пальцы и замерла на некоторое время, пытаясь справиться с распаленным сердцем.
— Ты, — она глянула исподлобья на Младшего, — будешь охранять Ярого и Пересвета. Ты, — взгляд коснулся одного из воинов, стоявших поодаль, — проводишь моего племянника до города. Приведешь людей. А ты, Выдра… — она замерла на миг, справляясь с гневом, — в бане я заперла своего старшего сына. Будешь сидеть при нем. Надеюсь, ты знаешь, как вести себя с живым духом, пробужденным человеческой кровью.
Мастер поднял на Змею глаза, и мне почудился страх, тщательно сокрытый, тайный, страх не человека — зверя, живущего в его теле.
— Варя, Белян, позаботьтесь о Дариме, Младший йок поможет вам. А ты… — она окинула взглядом фигуру последнего. — Ты… да покажи мне уже свое лицо, кмет!
Воин сдернул капюшон.
— Сашка? — она нахмурила лоб, вглядываясь в смуглое лицо своего бывшего ученика. Его трудно было узнать. Время безжалостно калечит тех, кто выбрал ратный путь, превращает глупых восторженных юнцов в стариков, изувеченных физически и душевно. Сашке шел третий десяток, но при взгляде на его суровое лицо, седину, посеребрившую виски, и холодный блеск выцветших глаз создавалось впечатление о человеке без возраста, без сердца, без жалости — о человеке “без”. Возможно, я своим видом вызывал те же ощущения у людей, окружавших меня на службе
