Дар волка. Дилогия (ЛП) - Энн Райс

Появился Фрэнк, извечно доброжелательный Фрэнк, способный затмить светским лоском самого Кэри Гранта, без единого слова вложил в руку Ройбена бокал с белым вином и лишь потом спросил, вскинув брови:

— Может быть, что-нибудь покрепче?

Ройбен покачал головой, с благодарностью поднес бокал к губам — славный, холодный, ароматный рислинг — и тут обнаружил, что снова стоит в одиночестве перед горящим камином.

Зачем он продолжает ее искать? Зачем ему это нужно? Почему он вернулся к мыслям о ней в самый разгар веселья? Почему? Ему что, и вправду захотелось, чтобы она оказалась здесь? И если он уйдет в какую-нибудь закрытую комнату — при условии, что такую удастся отыскать, — придет ли она на его мольбы? Смогут ли они сесть рядышком и поговорить?

Отвлекшись от раздумий, он разглядел в толпе своего отца. Да, конечно, этот джентльмен в твидовом пиджаке и серых брюках был не кто иной, как Фил. Он казался много старше, чем Грейс. Он не был массивен, но и не выглядел хрупким. Но его лицо, никогда не подвергавшееся хирургическим подтяжкам, было естественным, с мягкими чертами и множеством глубоких морщин, примерно таких же, как у Тибо, а густая шапка волос, некогда светло-рыжеватых, была полна седины.

Фил стоял у стены библиотеки, совершенно не замечая гулявших вокруг него людей, и пристально рассматривал большую фотографию Почтенных джентльменов, висевшую над каминной доской.

Ройбен словно наяву видел, как в голове Фила совмещаются зубчатые колесики, и его вдруг пронзила ужасающая мысль: он же все поймет!

Действительно, все же замечали, что Феликс — точная копия мужчины, запечатленного на фотографии, люди, стоящие рядом с ним, люди, которые сейчас должны быть лет на двадцать, а то и более того, старше, чем во время съемки, выглядели точно так же, как и тогда. Ладно, Феликс вернулся под видом своего внебрачного сына. Но как объяснить, что ни Сергей, ни Фрэнк, ни Маргон нисколько не постарели за эти двадцать лет? А как быть с Тибо? Допустим, отсутствие перемен в облике молодых людей можно объяснить очень хорошим здоровьем. Но ведь Тибо и на фотографии, и в действительности выглядит на шестьдесят пять, а то и семьдесят лет. Разве бывает так, чтобы человек, столь пожилой уже тогда, совершенно не изменился с тех пор?

Но может быть, Фил всего этого не заметил? Может быть, Фил даже не знает, когда была сделана фотография? Да и откуда ему знать? Они ведь, кажется, никогда об этом не говорили… Может быть, Фил рассматривает деревья на фотографии и думает о каких-то обыденных вещах, например о том, где она была сделана, или изучает какие-то подробности, скажем, одежды или оружия запечатленных на снимке людей…

Тут Ройбена отвлекли гости, желавшие сказать ему хоть несколько слов перед отъездом.

Когда же он вошел наконец в библиотеку, Фила там уже не было. А на диванчике под окном, на красных бархатных подушках сидел, глядя в стекло на лес, все тот же неповторимый Элтрам; его смуглая, цвета жженого сахара, кожа и ярко-зеленые глаза прямо-таки сверкали в отсвете пламени камина, как будто он демон, наполненный огнем, не видимым для всех остальных, находящихся в комнате. Он даже не подал виду, что замечает Ройбена, пока тот не подошел к нему почти вплотную. Лишь тогда он дал себе труд повернуть голову, одарить Ройбена ослепительной улыбкой и исчезнуть, точно так же, как он сделал это днем в городе, совершенно не заботясь о том, что кто-нибудь может это заметить, как будто это ничего не значило. И, оглянувшись по сторонам, на разговаривавших между собой, смеющихся и клюющих что-то со своих тарелок людей, Ройбен понял, что случившегося действительно никто не заметил, совсем никто.

Ройбен же вдруг почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо, повернулся и увидел вплотную рядом с собой зеленые глаза Элтрама, который совершенно неожиданно и беззвучно возник рядом с ним.

— Тут кое-кому очень нужно поговорить с вами, — сказал Элтрам.

— С удовольствием. Только скажите, кто именно, — ответил Ройбен.

— А вы сами посмотрите. — Элтрам указал в сторону камина. — Там, у огня, женщина с девочкой.

Ройбен обернулся, ожидая увидеть ту женщину, которую несколько раз встречал сегодня, и девочку, которую она недавно утешала. Но увидел совсем не их.

Ройбен сразу узнал точеное личико Сюзи Блейкли, не сводившей с него глаз. А рядом с нею стояла пастор Корри Джордж, та самая, которой Ройбен в церкви вручил девочку. Сюзи была аккуратно причесана и одета в хорошенькое, хотя и старомодное, розовое платье с короткими рукавами-буфами. На шее у нее виднелась золотая цепочка с крестиком. Пастор Джордж оделась в черный брючный костюм с воротником, отделанным изящными белыми кружевами. Она тоже смотрела на Ройбена.

— Будьте очень осмотрительны, — прошептал Элтрам. — Но ей действительно необходимо поговорить с вами.

Ройбен чувствовал, что его щеки вдруг зарделись. В ладонях с силой пульсировала кровь. Но он решительно направился к ним и легонько погладил белокурую головку Сюзи.

— Ты Сюзи Блейкли, — сказал он. — Я видел твои фотографии в газетах. А я Ройбен Голдинг. Я репортер. В жизни ты куда красивее, чем на фотографиях. — Это была чистая правда. Она казалась очень чистой, не затронутой мировым злом. — И платье у тебя очень красивое. Ты прямо как с картинки из книжки.

Она расплылась в улыбке.

Сердце Ройбена отчаянно колотилось, и он сам удивлялся спокойствию, с каким звучал его голос.

— Надеюсь, тебе здесь нравится. — Он улыбнулся пастору Джордж. — А вам? Может быть, принести вам что-нибудь?

— Мистер Голдинг, можно мне поговорить с вами? — спросила Сюзи. Тот же самый ясный, хотя и слабый голосок. — Всего минуточку, пожалуйста. Это очень-очень важно.

— Конечно, можно, — ответил Ройбен.

— Ей и в самом деле очень нужно поговорить с вами, мистер Голдинг, — сказала пастор Джордж. — Мы очень просим простить нас за бесцеремонность, но мы приехали издалека специально для того, чтобы повидаться с вами. Обещаю, что мы отнимем у вас всего несколько минут.

Где бы уединиться с ними для спокойного разговора? Дом был все так же полон народу.

Он решительно вывел их из библиотеки и направился через большой зал к лестнице.

Его комната, как и все остальные, была открыта для гостей, но, к счастью, там оказалась лишь одна парочка, пристроившаяся с эггногами у круглого столика. При виде хозяина в сопровождении девочки и почтенной дамы гости поспешно удалились.

Он закрыл дверь, запер ее на замок и заглянул в ванную, чтобы убедиться, что там никого нет.

— Прошу вас, присаживайтесь, — сказал он, указав на кресла возле круглого столика. — Итак, чем я могу быть вам полезен?

Сюзи покраснела так, что это было заметно даже сквозь волосы на ее макушке, и поспешно забралась на стул с высокой спинкой. Пастор Джордж села рядом с нею и взяла ее правую руку обеими ладонями.

— Мистер Голдинг, я должна раскрыть вам тайну, — сказала Сюзи. — Тайну, которую не могу рассказать никому другому.

— Мне можешь смело рассказывать, — подбодрил ее Ройбен. — Поверь, я умею хранить тайны. На это способны не все репортеры, но я могу.

— Я знаю, что вы видели Человека-волка, — сказала Сюзи. — Видели в этом самом доме. А перед этим он укусил вас. Я много обо всем этом слышала. — Ее личико вдруг сморщилось, будто она собиралась заплакать.

— Да, Сюзи, я видел его. Все это правда, — ответил Ройбен и вдруг подумал, не краснеет ли он, так же как девочка. Лицо у него горело. Ему вдруг стало очень жарко. Сердце готово было выскочить из груди. Сейчас он готов был на что угодно, чтобы успокоить ее, помочь ей, защитить ее.

— Я тоже видела Человека-волка, — сообщила Сюзи. — Правда-правда. Мама и папа мне не верят. — Теперь в ее лице мелькнул гнев, и она поспешно взглянула на пастора Джордж. Та кивнула.

— А-а, так вот как тебе удалось спастись! — воскликнул Ройбен. — Это он помог тебе убежать от этого негодяя.

— Да, мистер Голдинг, именно так все и было, — сказала пастор Джордж. Она настороженно оглянулась на дверь и добавила, понизив голос: — Именно Человек-волк и спас ее. Я видела его своими глазами. Говорила с ним. Мы обе с ним говорили.

— Понятно, — сказал Ройбен. — Но в газетах ничего об этом не писали. И по телевизору я тоже об этом не слышал.

— Это потому, что мы решили никому не говорить, — объяснила Сюзи. — Мы не хотим, чтобы его поймали, посадили в клетку и мучили его.

— Ну, конечно. Я вас понимаю, — сказал Ройбен.

— Мы хотели дать ему побольше времени, чтобы скрыться, — добавила пастор Джордж, — покинуть хотя бы эту часть Калифорнии. Сначала мы решили никому не рассказывать о нем. Но, понимаете ли, мистер Голдинг, Сюзи не может удержаться и не рассказать хоть кому-нибудь. Ей ведь нужно поделиться правдой о случившемся с нею. А когда мы попытались рассказать об этом ее родителям, они нам не поверили. Ни ей, ни мне!