Дочь Монтесумы. Сердце Мира - Генри Хаггард

– Она говорит правду! – подтвердил Тикаль. – Не смейте дотрагиваться до меня, если только хотите еще жить под солнцем!

Все это время, как я заметил, он не спускал глаз с Майи, красота которой произвела на него огромное впечатление. Зибальбай собирался ответить, но Маттеи опередил его. Он подошел к старому касику и низко ему поклонился.

– Не гневайся, господин мой! Ты много странствовал и теперь утомлен. Завтра перед всем народом, с высоты пирамиды мы разберем наше дело, и каждому будет воздано по его заслугам или по его вине. Тебе надо отдохнуть после долгого пути, а теперь позволь тебя приветствовать с благополучным возвращением, и твою дочь также. Скажи только нам, кто эти чужеземцы, пришедшие с тобой?

Оглядываясь по сторонам, как волк в западне, и видя мало сторонников, на которых он мог бы положиться, Зибальбай заговорил:

– Ты прав, Маттеи. Я удручен усталостью, годами и коварством людей. Завтра народ решит, кто их касик, – я или Тикаль. Завтра же я скажу, кто эти чужеземцы. Теперь же прошу обращаться с ними хорошо для вашего собственного блага… Нет, я здесь не буду ни есть, ни пить….

Позвав с собой поименно нескольких знатных, он вышел из палаты.

– Кажется, он забыл про меня! – со смехом сказала Майя. – Привет тебе, Тикаль, и тебе, Нагуа, удостоившаяся занять мое место. Каков бы ни был исход всего дела, желаю вам счастья и взаимной любви.

Тикаль сошел со ступеней трона и, обращаясь к Майе, сказал:

– Клянусь тебе, Майя…

– Не клянись, Тикаль! Дай лучше мне и моим друзьям еды и питья, потому что мы прибыли издалека и нам нужно подкрепить силы… Какой красивый наряд на новобрачной и какие чудные изумруды! Вероятно, они взяты из моих сокровищ. Пусть она примет это как мой свадебный подарок. Посторонись, Тикаль, чтобы я могла видеть знакомые и дорогие мне лица…

Все присутствующие не сводили глаз с сеньора, который всей своей наружностью так резко отличался от всех туземцев. Не обращали на него внимания только двое: Тикаль, поглощенный лицезрением Майи, и Нагуа, одиноко сидевшая на троне. Наконец и она встала и подошла к Тикалю.

– Дайте дорогу молодым! – громко велела Майя. – Иди, Тикаль, уже поздно, и твоя супруга ожидает тебя!

Он что-то пробормотал в ответ и удалился, а Майя продолжала говорить окружавшим ее проводникам:

– Как хороша молодая и как мужественен молодой, но я видывала более счастливых супругов в брачный день. Друзья мои, прощайте! Маттеи, поручаю твоим заботам этих чужеземцев. Приведи их ко мне завтра утром, так как, исполняя желание своего отца, я хочу показать им наш город, прежде чем мы соберемся в верхнем храме.

Через множество переходов Маттеи привел нас в большую комнату, освещенную серебряными светильниками, и очень любезно предложил отведать стоявшие на особом столе прохладительные напитки и великолепные плоды. Вдоль стен располагались два ложа с шелковыми покрывалами, а мы так были утомлены, что поторопились проститься и лечь спать. Но заснуть я не мог. Мне было ясно, что Зибальбай здесь лишний и что наутро предстоят большие волнения. Тикаль не отдаст захваченную власть. А какова будет наша судьба, я и предположить не мог. Народ опасается чужеземцев и без труда принесет нас в жертву. У нас был только один добрый друг – это Майя.

Только к утру я немного забылся и был разбужен сеньором, который весело насвистывал какую-то песенку, с любопытством осматриваясь вокруг.

– Мне очень весело, – ответил он на мой вопрос. – Мы достигли таинственного города, который, кажется, еще лучше, чем мы могли мечтать. Тикаль женат, а Майя свободна. Богатств здесь достаточно для основания трех индейских царств. Зибальбай богат больше, чем нужно, так что ровным счетом не о чем кручиниться!

– Боюсь, вы рассуждаете легкомысленно! – ответил я ему. – Борьба между Зибальбаем и Тикалем будет самая упорная. А что касается Майи, то я убежден, что он по-прежнему любит ее. Богатств тут действительно много, но дадут ли мне хоть малую часть их для моих целей? Очень в этом сомневаюсь.

– Я не стану расстраивать себя такими маловероятными предположениями и в особенности будущей судьбой этого народа… Но кто-то стучится к нам!

Я открыл дверь, и в комнату вошел слуга с жидким шоколадом в чашках и печеным хлебом. Пока мы завтракали, пришел Маттеи. По его усталому лицу видно было, что он не сомкнул глаз всю ночь.

– Хорошо ли отдохнули? – спросил он нас.

– Как нельзя лучше! – ответил я.

– Я этого не могу сказать про себя, потому что на мне лежит обязанность наблюдать звезды. В особенности трудно с одной из них, моей собственной, которая несколько потускнела! – прибавил он с улыбкой. – Мне приказано привести вас к повелительнице Майе, но, быть может, вы скажете нам, к какому принадлежите племени? Мы слышали о белых людях, но мало хорошего, хотя наш первый царь Кукумац был из этого племени. Вы не из его потомков?

– Не знаю, – смеясь, ответил сеньор. – Я из далекой страны по ту сторону океана, где все люди такие же, как я!

– Благодарю за ответ, Сын Моря, – сказал Маттеи. – Я не из пустого любопытства спрашивал, а потому, что народ здешний боится иноземцев и требует сведений о вас.

– Наш друг Зибальбай, без сомнения, удовлетворит их любопытство! – сказал я.

– Вероятно. Теперь следуйте за мной.

Опять мы прошли через несколько переходов и попали в комнату, уставленную цветами. В ней стояло и сидело несколько девушек. При входе Маттеи они все поклонились ему.

– Доложите госпоже вашей, что ее гости ожидают здесь. Я пока удалюсь. Встретимся у пирамиды, где вы увидите неизвестное и мне зрелище. Но что бы ни случилось, знайте, что я окажу вам покровительство, если смогу!

На пороге стояла Майя, казавшаяся еще прекраснее, чем вчера. Она ласково поклонилась и сказала:

– Отец разрешил показать вам наш город, видеть который вы так стремились. Нам не нужны носилки, так как пока ограничимся здешним дворцом и храмом. Эти госпожи пойдут с нами. Стража тоже.

Мы пошли с Майей вперед, а свита и стража почтительно следовали на некотором расстоянии позади. Проходя площадь, которая вчера была так многолюдна, а теперь совершенно безлюдна, мы заметили везде символические изображения сердца и змей. С края площади мы могли обозревать всю пирамиду. По словам сеньора, в египетской стране есть еще более высокая пирамида, но только одна. С одной стороны пирамиды снизу доверху шла наружная каменная широкая лестница.

– Это величественное сооружение, – поясняла Майя, – строили, по преданию, двадцать пять тысяч человек, которые шлифовали камни, и шесть тысяч, которые возводили стены.

– Откуда брали материал? – спросил сеньор.