Лучшее за год 2005: Мистика, магический реализм, фэнтези - Эллен Датлоу

— Знаешь, что она привезла? — Он подложил себе на тарелку еще картофельного пюре. За последние два года его талия заметно увеличилась. Если он не перестанет так много есть, то у него будут бедра, как у женщины. И спортом он отказывался заниматься, делая исключение только для гольфа. — Картонные коробки. Черт знает сколько картонных коробок. Кажется, я потянул спину, пока таскал их в машину.

Эленор тогда произнесла: «Чарлз», ведь за столом не говорят «черт». Джейн самодовольно скривилась, потому что все в наше время говорят «черт». Даже у сестры Мишель один раз вырвалось это слово, когда мелок раскрошился о доску.

— Позвольте мне убедиться, что она проснулась, — сказала Сара. Она обошла картонные коробки, разложенные на полу в гостиной, и открыла противоположную дверь. Что-то произнесла, но Эленор не расслышала, после чего снова закрыла дверь. — Ей нужна минутка, чтобы собраться с силами. Перелет ее очень утомил. — Она обвела жестом коробки. — Из-за всего этого нас очень долго не пропускала охрана аэропорта. Можно подумать, мы везли оружие. Не хотите ли чаю?

Эленор ответила, что с удовольствием. А ведь Чарлз даже не упомянул, что Лили приехала не одна. «Впрочем, Чарлз никогда не замечает некрасивых женщин», — подумала Эленор, глядя на задницу Сары, исчезнувшую за другими дверьми, надо полагать кухонными. И зачем только некоторые рядятся в красновато-коричневый цвет?

Эленор обошла гостиную, гулко топоча по деревянному полу. Никакой мебели, одни коробки. Все-таки Лили следовало приехать к ней. Джейн, вероятно, смогла бы одолжить Лили свой телевизор, хотя бы на то время, пока она в школе. Эленор посмотрела в окно на разросшуюся жимолость. А вот в их дворе Чарлз всегда коротко подстригает траву, чтобы практиковаться в гольфе. Когда Джейн исполнилось семь лет, они построили бассейн, чтобы она могла приглашать друзей на вечеринки у воды. Летом вокруг бассейна всегда полно молодежи в купальных костюмах, молодые люди полеживают на шезлонгах и пахнут, как кокосовые орехи. Джейн одна из самых популярных девушек в школе.

Эленор снова посмотрела на коробки. Клейкая лента с одной из них была сорвана и валялась на полу, скомканная в липкий коричневый клубок. Эленор потянулась, чтобы открыть коробку, больше от скуки, чем из любопытства, но тут в комнату вернулась Сара.

— Я поставила чайник. Не сразу разобралась с плитой. Лили очень не хотелось уезжать из той нашей квартиры. По ее словам, она провела там счастливейшие годы своей жизни. Мне лично все равно, но посудомоечной машины действительно не хватает. Там у нас было все — даже тостер для рогаликов. Впрочем, не обращайте на меня внимания, просто я немного соскучилась по Нью-Йорку. Думаю, она уже может вас принять. Входите же. Я принесу чай, когда он будет готов.

Лили изменилась. Она лежала на двуспальной кровати — первом предмете обстановки, который Эленор пока увидела в доме, — натянув одеяло до плеч. Щеки, прежде всегда кругленькие и розовенькие, теперь провисли к подушке желтыми мешочками. Ее плоть словно растаяла — остался лишь маленький острый носик. Даже руки, лежащие поверх одеяла, напоминали растекшиеся лужицы. И она была лысой.

— Элли. — Голос ее звучал как эхо, словно она говорила со дна колодца. — У тебя не найдется сигаретки? А то Сара запрещает мне курить.

Из гостиной до Эленор донесся резкий звук — с картона срывали липкую ленту.

— Она считает, что сигареты вредят моему горлу, но на самом деле они мне помогают, Элли. Без них мне плохо думается.

На тумбочке рядом с кроватью стояли оранжевые пластиковые бутылочки с таблетками — полупустые и полные. Эленор дважды их пересчитала и получила два разных числа.

Значит, вот она какая теперь, Лили. Та самая Лили, которая не умела о себе позаботиться и вечно принимала неправильные решения. Та самая Лили, только сморщенная и некрасивая. Умирающая Лили.

Стула в комнате не было. Эленор присела на край кровати, и он тут же под ней прогнулся.

— Думаю, Сара совершенно права. Посмотри, до чего тебя довело курение.

— Сара всегда права. — Лили раздраженно качнула головой. — Я так разозлилась, когда узнала, что Андраш спал с ней почти с самого первого дня, как мы с ним поженились. Но он говорил, что такого хорошего менеджера, как она, у него никогда не было. Она находила для него галереи и все такое. Отличные галереи. А когда она переехала к нам, то стала вести хозяйство. Она превосходный менеджер. — Ее голосок затих. Она лежала, прижавшись одной щекой к подушке и закрыв глаза, как лист пергамента, который несколько раз свернули, а потом снова разгладили.

Эленор выпрямила спину и положила сумочку на колени. Вот, значит, каков был брак ее сестры с тем великим художником. Бедная, глупая Лили.

— Я не понимаю, почему ты остановилась здесь с этой женщиной, вместо того чтобы вернуться домой к своей семье. — Эленор говорила спокойно, словно обращаясь к лошади, заартачившейся перед барьером. Когда Лили теряла способность здраво мыслить, всегда приходилось прибегать к спокойствию. Как, например, в тот раз, когда она отказалась появиться на балу, устроенном в честь дебютантки Эленор. — Женщина, с которой твой муж… хм. Будь это мой дом, я сразу выставила бы ее за порог.

Лили открыла глаза и опустила руку на колено Эленор.

— Элли, дело обстояло по-другому. Поначалу я злилась, но потом поняла, что все это не имеет значения. Я сама пригласила ее переехать к нам. Она ютилась в крохотной квартирке в Бруклине, а у нас был целый огромный этаж. Она занималась уборкой и оплачивала счета. Она и кухню взяла бы на себя, но мне самой хотелось готовить. Знаешь ли, им обоим нравилась моя стряпня. Даже когда у меня что-то подгорало, они не сердились.

Элли накрыла своей наманикюренной рукой руку Лили. Под ладонью оказалось что-то холодное и дряблое.

— А после того, как она переехала, он продолжал с ней спать? — Лучше сразу узнать такие вещи, как бы неприятны они ни были.

Лили убрала свою руку из-под чужой ладони, словно та перегрелась.

— Зато он рисовал меня. Спал с ней, а рисовал меня. Ее он никогда не рисовал, ни разу. Такие чудесные картины. Элли, ты обязательно должна посмотреть картины.

— Ромашковый чай, — объявила Сара, открывая дверь. — Не помешала?

— Сара, ты обязательно должна показать Элли картины. — Лили снова замотала головой из стороны в сторону.

— Эй, нужно успокоиться, — сказала Сара, — иначе весь твой сон насмарку. Я положила в чай чуточку меда, — обратилась она к Эленор, передавая ей глиняную кружку, разрисованную желтыми пчелами.

— Видишь, я же говорила, что она отличный менеджер, — произнесла Лили. — Не знаю, что бы я делала без нее после смерти Андраша. Деньги ведь кончились, знаешь ли. Она распродала его картины по всем стоящим галереям и оплатила мое лечение. — Лили подняла руку, но потом уронила ее, и та безжизненно свесилась с кровати. Тогда Сара взяла ее руку, положила на одеяло и погладила. Лили закрыла глаза. Без этих карих пятнышек она выглядела неестественно бесцветной, словно уже превратилась в труп.

— Думаю, нам следует сейчас ее оставить, — тихо сказала Сара, — Она устала. Может быть, завтра утром у нее будет больше сил.

Эленор последовала за ней из спальни, ломая голову, что мог увидеть Андраш Хорват в этой женщине с ее красновато-коричневым задом и седыми волосами, которые выглядели так, словно их остриг мужской мастер. «Выбирая женщин, художники проявляют довольно своеобразный вкус», — подумала она.

Перейдя в гостиную, Сара сказала:

— Я рада, что вы пришли навестить Лили сегодня. Думаю, она недолго протянет. Может быть, и мужа захотите привести? Лили говорила, у вас есть еще и дочь?

Элли закивала, барабаня ногтями по кружке. Что обычно принято говорить любовнице зятя?

— Наверное, я приведу Джейн. Свою дочь, Джейн. — Разумеется, она не собиралась приводить Джейн. Да и Чарлз никогда не любил визиты к больным. Он даже родную мать не навестил в доме для престарелых перед ее смертью.

Сара разглядывала гостью несколько секунд, затем посмотрела в окно, туда, где жимолость перелезла через забор.

— Лили хотела, чтобы вы взглянули на картины. — Наклонившись, она открыла первую попавшуюся картонную коробку. Многие из них теперь были распечатаны. Из коробки она извлекла холст без рамы.

На картине была изображена Лили. Но такая Лили, какой она никогда не была в реальной жизни. Лили удлиненная и белая, как лист бумаги. Лили с незабудками вместо глаз. А на следующем холсте у Лили были рога: коротенькие гнутые спиральки, похожие на морские раковины. На другой картине Лили держала в левой руке гранат. Лили, с бабочками, закрывшими всю голову. Цветок лилии, который тоже, вероятно, был Лили. Голубая, как небо, Лили, с облаками, проплывающими над ее грудью. Бесконечные Лили, все разные и все — Эленор вовремя прикусила язык, пока с него не сорвалось это слово, — красивые.