Могол - Алан Савадж

Свадьба состоялась на следующий же день. Невеста была в белом, все остальные — в черном, кроме Бланта, который ходил в форме гвардии. Люси Нольс не переставая плакала. Плакала и Каролина. Но, как считал Питер, ее слезы лились от счастья.

— Мы отправимся на материк сразу же после свадебного пиршества, — сказал он своему тестю.

Нольс удивленно посмотрел на него.

— Вы дьявол или хороший человек, мистер Блант?

— Я обыкновенный человек, майор Нольс, ни больше, ни меньше.

Нольс посмотрел в сторону Каролины, стоявшей в окружении плачущих женщин.

— Они думают, что ее принесли в жертву моим амбициям и вашей похоти, — сказал он шепотом. — Относитесь к ней с добротой, умоляю вас.

— Я буду добр к ней, как к себе.

Нольс пристально посмотрел на него и сказал:

— Я верю вам. Но я когда-нибудь увижу ее вновь?

— Когда уладятся дела с маратхами, я уверен, вы посетите нас в Дели. Я сам пошлю за вами.

— Мы приедем, клянусь Богом! — Нольс схватил его за руку. — Желаю вам счастья.

— Его я найду с вашей дочерью...

Люси Нольс с трудом заставила себя попрощаться с молодоженами. Блант, в соответствии с могольскими традициями, посадил Каролину на своего коня и повел его к берегу на переправу. Индийское население Бомбея, не обращая внимания на чувства английских хозяев, собралось повеселить их. Собственные люди Питера на другом берегу тоже готовились приветствовать молодых.

— Мы сразу же отправимся в путь, — сказал он Билиму Аббасу и, повернувшись к взволнованной Каролине, спросил: — Ты можешь ездить верхом?

— А это не опасно? — спросила она.

Он постелил на седло одеяло, чтобы было мягче, и подсадил ее. Когда она свесила ноги с обеих сторон седла, юбка поднялась выше колен.

— Я извиняюсь за неудобство, — сказал ей Питер. — Если бы не торопился, непременно взял бы для тебя слона.

— Ничего, мне удобно, — ответила Каролина с улыбкой.

Блант спешил прибыть к Аурангзебу, как ему было приказано. Он заставил своих людей двигаться до наступления сумерек и только тогда разрешил разбить лагерь. Каролина, естественно, очень измучилась, но продолжала улыбаться.

Бутджи уже приготовил карри на ужин, и, когда Каролина появилась, Питер спросил ее:

— У тебя все в порядке?

— Лучше никогда не было, но я очень голодна. Наш с тобой первый супружеский ужин состоится в лесу. — Она подняла голову, глядя вверх, на деревья. Тишину сумерек оглашали пронзительные крики птиц и обезьян. — Разве не романтично?

— По-моему, это очень неудобно.

— Это романтично, — настаивала она. — Вот, папа подарил мне на прощание.

Питер посмотрел на бутылку румбульона.

— Алкоголь запрещен в армии падишаха.

— А нельзя ли сделать вид, что мы все еще в Бомбее? Ведь это первая ночь нашей брачной жизни.

Он позвал Бутджи, который принес две чашки. Каролина подняла свою и чокнулась с ним.

— За нас.

— За нас, — повторил он.

Пока они ели, Каролина, казалось, сгорала от нетерпения.

— Я хочу показать тебе кое-что, — сказала она в конце концов. — Это свадебный подарок.

— Ты уже подарила мне самое дорогое в мире — себя.

— Это часть меня, — уверила она его. Держа за руку, Каролина провела мужа в палатку. Бутджи снисходительно улыбался. Войдя в палатку, девушка вдруг застеснялась.

— Бояться не надо, — успокоил ее Питер. — Я дал твоему отцу обещание, что не трону тебя, пока тебе не исполнится шестнадцать лет.

— Это абсурд, — сказала она. — Разве ты не хочешь меня?

— Я хочу тебя больше, чем желал какую-либо другую женщину в мире, — заверил он ее. — Но я дал обещание.

— Неужели ты оставишь меня одну? — воскликнула она. — Как ты можешь смотреть на меня и отказываться любить меня немедленно? — сказала Каролина со слезами на глазах.

Питер нежно погладил ее по плечу, и она подняла глаза.

— Я дал слово твоему отцу, и закончим на этом разговор. Хотя ты права, что я не могу смотреть на тебя и не желать тебя.

Успокоившись, она повернулась к нему.

— Ты знаешь, как удовлетворить мужчину? — спросил Питер.

— Тебе придется научить меня, мой господин, — ответила она.

Был ли он когда-нибудь счастлив? Питер стал думать о беспорядочных любовных связях своих предков. Его собственная мать была отдана отцу грозным падишахом, а он женился на девушке, которая открылась перед ним и думала только о том, как ему угодить, словно опытная наложница. Конечно, Каролину надо было учить сексу, объяснять, как удовлетворить мужчину, но она была так восторженна и любопытна, что он каждый день находил свободное время для нее.

Его люди снисходительно улыбались: у хозяина медовый месяц. Питер думал, как они удивились бы, узнав, что его невеста до сих пор девственница и все их любовные утехи ограничивались игрой рук и губ.

С приближением к Хайдарабаду Каролина стала беспокоиться.

— Допустим, что мы встретим врагов и тебя убьют, что будет со мной? — спросила она. — Я останусь невестой-девственницей?

— Ты вернешься к отцу и матери, чтобы начать новую жизнь с другим человеком, — объяснил он ей.

— Никогда, — сказала она. — Я постригусь в монахини и буду жить в одиночестве. — Каролина плутовски улыбнулась. — Я буду жить памятью.

Десять дней спустя они прибыли в Хайдарабад, и Блант взял ее с собой во дворец к падишаху.

У Каролины имелась только европейская одежда. Она надела свое самое строгое платье, но все равно шея оставалась открытой. Питер накинул на нее чадру, чтобы закрыть лицо.

Аурангзеб был заинтригован видом золотисто-каштановых волос, выбивающихся из-под чадры. Этого оказалось достаточно, чтобы все присутствующие принялись пялить на нее глаза. Аурангзебу понравилось, как молодая женщина держала себя.

— Ты сделал хороший выбор, Блант-бахадур, — сказал он. — Пусть твое ложе всегда процветает.

Богатство могольского дворца произвело на Каролину ошеломляющее впечатление. Она обрадовалась своему новому дому в Хайдарабаде. Серена помогала ей научиться вести себя как подобает мусульманской женщине. Они подружились.

Обе восхищались красотой Хайдарабада, удивлялись Чарминару... и ждали шестнадцатого дня рождения Каролины.

Сроки медового месяца Бланта давно прошли, и заветный день рождения приближался, а Питер был уже далеко, сопровождая падишаха. Могол горел решимостью разделаться с армией Самбаджи до наступления муссонов 1689 года. Поход оказался неудачным: победы были, но маратхи продолжали бороться, и Самбаджи удавалось избежать плена. Аурангзеб терял терпение, он начал интересоваться, когда прибудут английские пушки. Польза от этих пушек в джунглях была сомнительна, но несмотря на это Питеру приходилось дипломатично убеждать падишаха, что такие вещи быстро не делаются.