Путешествия вокруг света - Василий Головнин

На другой день был я у главнокомандующего здесь адмирала; а вечером, с двумя офицерами, поехал в Лондон по казенным надобностям, поруча шлюп старшему офицеру, которому приказал сделать на нем некоторые поправки, состоявшие большею частью в починке парусов и окраске наружных частей шлюпа. Все сие можно было скоро окончить и я надеялся чрез неделю уйти; но в Лондоне встретились препятствия: инструменты и вещи, приготовленные в Англии для разных департаментов правительства, которые я должен был отвезти в Россию, не были привезены в Портсмут, и я должен был их дожидаться в Лондоне.

Во время пребывания моего в Лондоне пришли в Портсмут наши военные суда,[298] назначенные для открытий в полярных морях к северу и югу.

Окончив дела в Лондоне и Портсмуте, простились мы с нашими приятелями и 15 августа вечером отправились в путь при благополучном ветре с западной стороны, который дул тихо и часто вовсе затихал во весь следующий день, а к вечеру был даже нам противный. Погода стояла ясная.

На рассвете же 17-го числа ветер сделался от юго-запада. С помощью сего ветра к вечеру мы совсем вышли из Доверского канала и направили путь к ютландскому берегу, который, не встретив ничего примечательного, увидели 19-го числа, и, подойдя к оному на расстояние миль 6 или 7, пошли вдоль него к мысу Скагену, к которому подошли в следующее утро.

У Скагена нашли мы около 50 купеческих судов разных народов, лавировавших к Зунду; это показывало, что в Каттегате несколько дней уже был южный ветер, ибо суда, шедшие Северным морем с попутным ветром, здесь встречали его противным, о чем на следующий день узнали мы достоверно от норвежских лоцманов, приехавших к нам. В сие время до 120 судов, шедших с нами, были у нас в виду.

21-го числа в 8 часов вечера прошли мы Нидингские маяки. При сем случае должно заметить, что шведское правительство, кажется, весьма дурно поступило, приняв за правило зажигать маяки не прежде 8 часов вечера, вместо того чтоб надлежало им гореть с самого захождения солнца. От сей бездельной экономии корабли чувствуют большое неудобство и нередко претерпевают гибель. В сей раз мы и сами много потеряли оттого, что заблаговременно не видали маяков; ибо, полагая их далее, правили к ним ближе и чрез то, при боковом, почти противном ветре, пришли в такое положение, что приближались к норвежскому берегу более, нежели безопасность позволяла.

Легкий ветерок при ясном небе во весь день 23-го так тихо дул, что мы к Кронборгской крепости подошли уже после полуночи 24-го числа, где и стали на якорь.

По рассвете снялись и начали лавировать с помощью попутного течения.

Сначала успех наш был невелик. Но после, когда ветер сделался свежее, мы много выиграли и к вечеру, невзирая на совершенно противный ветер, подошли к Копенгагену на 8 миль, где, по совету лоцмана, стали на якорь.

Непредвидимый случай, повстречавшийся с нами при входе в Зунд, заставил нас пробыть на копенгагенском рейде пять дней. Когда мы поравнялись с Кронборгским замком, то салютовали датскому флагу 7 выстрелами, но получив ответ 5 выстрелами, я уже не салютовал более ни брандвахтенному военному судну, ни копенгагенским крепостям, а отнесся о сем к нашему посланнику и получил в ответ, что причиною сему упущение датчан и что я при отбытии получу два выстрела лишние. На другой день, в 9-м часу отдав паруса, я сделал крепости салют 7 выстрелами, но в ответ вместо девяти получил только равное число. Сие заставило меня лично объясниться с посланником, и он приписал упущение датчан недостатку времени для нужного сообщения по сему предмету от первого министра начальнику города и что при отбытии моем, если я стану салютовать, то непременно получу в ответ два выстрела лишних.

Августа 28-го стояла пасмурная погода с переменными легкими ветерками, а потому и невозможно было покуситься на проход сквозь пролив Драго.

Итак мы опять должны были простоять сии сутки, равно как и следующие, на месте.

Августа 31-го судьба сжалилась над нами: после полудня повеял попутный ветер с северо-западной стороны, и мы в 4-м часу, со множеством купеческих судов, пустились в путь. На салют наш датчане отвечали двумя выстрелами более и тем поправили свою ошибку.[299] На рассвете 4 сентября прошли мыс Дагерорд; стоящий же на нем маяк видели еще ночью весьма хорошо, будучи от него в 25 милях, несмотря на пасмурную и весьма облачную погоду. Войдя в Финский залив, вступили в пределы нашего отечества. Ветер благоприятствовал нам скоро плыть по заливу: в 5-м часу пополудни прошли мы Ревель близ северной стороны Ревельской губы; а на другой день в 12-м часу утра усмотрели подле мыса Стирсуддена небольшое судно без мачт, которое ветром и волнением скоро несло к берегу, где бы его неминуемо разбило. Желая избавить его от гибели, мы подошли к нему и взяли на буксир; оно сего же утра от крепкого ветра потеряло мачты. Имея такое судно на буксире, мы не прежде могли прийти на кронштадтский рейд, как в 6-м часу пополудни, совершив наше путешествие вокруг света в 2 года и 10 дней.

В продолжение всего путешествия потеряли мы из 130 человек только троих, и то двое из них сделались жертвою собственной своей безрассудности (как о том в путешествии упомянуто); случайно же мы не лишились ни одного человека, и также не было ни одного, который бы сделался неспособным к службе; равным образом не потеряли ни одного каната, ни якоря, ни мачты, ни стеньги и никогда не изорвало у нас никакого значащего паруса.

Статистическая таблица селений Российско-Американской компании по ведомостям, в начале 1818 года составленным

Примечание. Сверх того Компания имеет селения на гряде Алеутских островов, называемою Адриановской, но как оные острова принадлежат к ведению охотской конторы, а не американского правления, то в сей таблице они не помещены.

* Здесь включены только те из природных жителей, которые находятся в зависимости Компании.

Примечание. Здесь не означено, сколько русских и креолов находится на Лисьих и Прибыловых островах,[300] потому что точное число их мне было неизвестно; впрочем, оное не превышает 25 или 30 человек

* По примеру европейцев, имеющих колонии в Западной Индии, Компания называет креолами родившихся от русских отцов и алеуток или американок.

Комитет начинает свое донесение тем, что «он со всем возможным вниманием рассматривал все обстоятельства, до возложенного на него поручения принадлежащие, и полагает, согласно с обычаями всех народов, существовавшими как прежде, так и после открытия Америки, что Соединенные Штаты имеют полное право на обладание весьма обширною частью северо-западного берега Америки; ибо комитет не находит, чтобы какой-либо европейский народ, кроме Испании, предъявлял свои права на западный берег Америки, от самого мыса Горн до шестидесятого градуса широты северной».

Очень странно, что никому из членов сего комитета не удавалось читать ни одной из множества книг, изданных на английском языке (который и им природный), ни путешествий капитана Кука и Ванкувера, во всех коих по нескольку раз упоминается, что русские прежде всех европейцев открыли северо-западный берег Америки и прежде всех заняли его. Английские мореплаватели, первые после русских посетившие сии берега, нашли уже там наших промышленников и получили от них некоторые сведения касательно того края. Кук упоминает о Измайлове, который доставил ему карту Алеутских островов, а Ванкувер о Баранове, присылавшем ему гостинцы. Вообще комитет был столько несчастлив в своих изысканиях, что, будучи составлен именно для исследования вопроса, изъясняемого в вышеупомянутых книгах, не наткнулся ни на одну из них; иначе он тотчас усмотрел бы, что Чириков открыл помянутый берег гораздо далее на полдень, нежели 60 градусов широты. Разве комитет думает, что русские потому не предъявили своих прав на сии берега, что министерскими нотами не сообщали всем государствам об оных; но членам оного, кажется, надлежало бы знать, что открыть землю, занять ее и утвердиться в ней почиталось во всех веках и у всех народов самым действительным из всех дипломатических актов.

Потом комитет кратко обозревает историю открытия и занятия Америки разными европейскими народами. В сие обозрение умел он очень ловко и будто нечаянно вставить несколько замечаний, весьма благоприятствующих его видам. Во-первых, он говорит, что хотя права Испании на присвоение себе Америки имели основанием народное суеверие, уважавшее власть папы, коею делил он обретаемые земли по своему произволению; но как власть сию почти вся Европа признавала священною, следовательно, все то, что по силе оной тогда было сделано, и ныне должно признаваться законным и справедливым. Второе: когда английские короли давали права своим подданным на занятие восточного берега Северной Америки, то в грамотах означали только пространство вдоль берега, а внутрь земли предоставляли власть занимать кому сколько угодно будет, или доколе не встретят они областей, занятых другими христианскими державами. Смыслу сих грамот комитет дает такой толк: первые англичане, занявшие восточный берег Америки в означенных грамотами по длине его пределах, имели право на все пространство земли, лежащей под одною широтою с занятым берегом до самого Северного Великого океана, буде на сем пространстве никто из европейцев прежде их не поселился, и что в грамотах выражение: доколе не встретят областей, занятых другими христианскими державами, относится к одной Испании, ибо она одна только имела свои владения по западным берегам Америки и права на занятия оных.