Путешествия вокруг света - Василий Головнин

Все сие показывает, что английское правительство хорошо знает человека, с кем дело имеет. В разговоре с одним английским морским офицером я сказал, что осторожности, принимаемые англичанами в рассуждении Наполеона, мне кажутся слишком строгими и во многих отношениях ненужными. На сие он мне отвечал, что он думает иначе, ибо Наполеон проворен на эти дела, и что даже теперь, при всех строгостях, они боятся, чтоб он их как-нибудь не обманул.

Теперь скажу о попечениях, прилагаемых на сухом пути относительно Наполеона.

От города до его дома есть одна только дорога или тропинка, лежащая на 10 ½ версты. На сем пространстве каждую ночь ставятся 3 поста унтер-офицерских и 15 часовых кроме конных патрулей. На высокостях, окружающих долину Лонгвуд, всегда находятся несколько постов и 30 часовых. Караульные офицеры, посредством зрительных трубок, видят в лицо каждого, кто входит и выходит из дома Наполеона. В сумерки часовые начинают понемногу приближаться к дому как к центру круга с обвода его; каждый из них должен видеть ближних к нему двоих по обеим сторонам. Движение сие они так производят, что при наступлении темноты все 30 часовых окружают дом, будучи в 5 шагах от окон. При рассвете они начинают отступать и с дневным светом находятся опять на возвышенностях.

Без позволения губернатора никто не может не только видеть Наполеона, но даже и ехать в долину Лонгвуд: мне не позволено было доехать до первого поста, на горе находящегося, откуда я хотел только взглянуть в зрительную трубку на столь примечательное место. Известно, что с прибытия Наполеона на остров ему было позволено ездить верхом по долине в виду часовых, без конвоя, а несколько далее в сопровождении английского офицера и конвоя. Он этим огорчился, жаловался на притеснения, на малость дома и на дурное содержание. Ныне английское правительство увеличило его содержание более нежели вдвое. Дом для него велено построить новый, гораздо обширнее прежнего, и уже лес для сего из Англии привезен. Ему позволено ездить по всему острову, куда он пожелает, только в сопровождении офицера с конвоем. Но он уже несколько месяцев не выезжает, а играет дома на биллиарде или перевертывает в книгах листы и читает то, что обратит на себя его внимание. Часто по нескольку часов сряду ходит по комнате и свищет; иногда заставляет камердинера читать, а сам слушает или диктует ему свою историю. В последний раз видели его на балконе в белом фланелевом халате, в красных туфлях и с красною шалью на голове. В одной руке у него был кий, а в другой зрительная трубка. 22 марта принимал он члена мадрасского совета{257} Рикетса, возвращавшегося из Индии в Англию; но это потому, что он племянник лорда Ливерпуля, одного из министров, а Наполеону хотелось при нем побранить английское правительство, что он и сделал. Рикетс сказывал, что Наполеон несколько недель не бреется и, по-видимому, хочет носить бороду.

Наполеон весьма недоволен, что его держат на острове Св. Елены, находя климат чрезвычайно нездоровым, и беспрестанно жалуется, что он болен. Многие англичане сами говорят, что он точно болен, и приписывают болезнь его нездоровому климату острова, ибо у них здесь весьма много умирает солдат и матросов.[293] Другие же, напротив, утверждают, что климат действует на солдат и матросов потому, что они часто принуждены бывают по нескольку часов сряду ночью и в худую погоду работать и спать на открытом воздухе; по дороговизне употребляют дурную пищу, да и сами вообще о сохранении своего здоровья не пекутся. Но причины сии не могут иметь влияния на здоровье Наполеона и что он болен не телом, а духом, в чем согласен и здешний главный медик, который на вопрос губернатора, как лучше пособить Наполеону в его болезни, отвечал: «Я не знаю другого средства к его излечению, кроме того, чтоб отвезти его в Европу и дать ему двести тысяч войск в команду».

Адмирала Кокборна, который привез Наполеона на сей остров и несколько времени исправлял на оном должность губернатора, он очень уважал, часто приглашал к себе и по нескольку часов проводил с ним в разговорах. Кокборну однажды сказал он, что ему надлежало бы умереть в Москве. Он часто говорит о своих сражениях и даже вспоминает о деле при Ватерлоо; но о походе в Россию никто не слыхал от него ни слова. С нынешним губернатором и адмиралом он поссорился, и они к нему не ездят. Первого из них при одном случае разбранил он до того, что губернатор потерял терпение, надел шляпу и, сказав ему: «Я не затем сюда прислан, чтоб вы меня бранили», вышел; с того времени они уже не видались.

Из французов при Наполеоне остались только Бертран и Монтолон, с семействами, и камердинер. Повар у него китаец, нанятый из здешних жителей.[294] Надобно заметить, как осторожно поступают англичане в отправлении свиты его в Европу: если кто захочет оставить остров, того тотчас отсылают на мыс Доброй Надежды, где он должен дожидаться позволения английского правительства, и когда оное последует, то он едет прямо с мыса в Европу.

Я ласкал себя надеждою, что увижу Наполеона, но по прибытии к острову Св. Елены скоро узнал невозможность иметь эту честь. Граф Бальмен уверен был, что он непременно принял бы меня, если б только англичане на это согласились. Но губернатор даже и за город не позволил мне выехать, в чем его и винить нельзя, ибо он поступает по предписанию своего правительства. Впрочем, англичане обходились со мною весьма учтиво. В строгостях же караула беспрестанно извинялись тем, что остров Св. Елены я должен теперь почитать самою важнейшею тюрьмою в свете.

Надобно заметить, что и комиссарам англичане не позволяют видеть Наполеона, потому что он почитает себя незаконно захваченным и заключенным и не признает никаких комиссаров, а желает охотно их видеть у себя как частных людей; но частным людям губернатор не вправе позволить посещать его.

Невзирая на строгое наблюдение за поступками Наполеона, он находит случай тайно отсылать письма в Европу; ибо всякое письмо от него и к нему велено прочитывать губернатору, но Наполеон избавил его сего труда, ибо он сим каналом не хочет ни получать писем, ни писать. Многие статьи напечатаны в его пользу в разных лондонских газетах и с такими обстоятельствами, кои явно показывают, что они от него присланы, но с кем – неизвестно. Говорят, будто многие из здешних жителей ему преданы; правительство на некоторых имеет подозрение, и недавно отправили в Англию одного пехотного офицера и лекаря по случаю важного в пользу его заговора.[295]

Остров Св. Елены. Могила Наполеона

Из альбома путешествий XIX века

Пребывание Наполеона на острове Св. Елены большей части здешних жителей весьма не нравится, а особенно офицерам гарнизона и эскадры, ибо они должны издерживать много денег и без всякого удовольствия. Сверх того, караулы, дозоры и пр., во время которых малейшая ошибка может иметь весьма неприятные для них последствия, крайне им наскучили. Хозяева домов прежде получали много дохода, отдавая дома свои в наем капитанам и пассажирам с приходящих сюда кораблей, ныне же никому посторонним не позволяется и одну ночь провести на берегу. Хозяин дома, в котором живет граф Бальмен,[296] долго со мною разговаривал о разных предметах, до Наполеона касающихся; он сам один из тех, которые получали доходы свои с домов. Напротив того, поселяне, имеющие сады и огороды, выигрывают, ибо для Наполеонова стола употребляется весьма много разных припасов[297] и всегда самое лучшее, за что не жалеют платить денег, какая бы ни была цена.

Глава пятнадцатая

Плавание от острова Св. Елены до острова Вознесения, с замечаниями о сем последнем, и от острова Вознесения до острова Фаял. Пребывание на оном. Замечания об Азорских островах

Ровный пассатный ветер от юго-востока дул во всю ночь на 23 марта; мы держали к острову Вознесения в намерении запастись там черепахами, ибо на острове Св. Елены, по дороговизне, нельзя было купить много съестных припасов. Погода сего числа большею частью была облачная и изредка шел мелкий дождь. Поутру сего дня мы увидели впереди три английских ост-индских корабля, которые вчера часов за шесть прежде нас пошли с рейда; к вечеру мы оставили их назади и потеряли из виду. 27-го числа утром увидели мы остров Вознесения и пошли к заливу Креста, находящемуся на северо-западной стороне острова; а в 8 часов утра стали на якорь, в расстоянии от берега одной мили.

Начальник английской брантвахты дал мне знать, что мы можем сами ловить черепах, только на сие требуется много времени, ибо с тех пор, как поселились здесь люди, число их весьма уменьшилось. Он предложил нам наловленных десять черепах, которых прислал в 12-м часу Я не рассудил долее оставаться здесь, ибо остров не заслуживает внимания, и потому в самый полдень снялись мы с якоря и пошли в путь.