НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Ты дядьку сынок слушай. Дядька дело говорит - заявляет сапер, остренько покосившись на Андрея. - И за толстого извинись, кстати.

- Да отвалите вы от меня. Чего прицепились, сам знаю, что делать. - снайперишко обиженно нахохлился. Андрей коротко подмигивает саперу. Тот в ответ ухмыляется.

- Что, действительно клинит после тыщи выстрелов?

- Ага. Гдето с четверть таких браковок.

- Мда… мрак…

Останавливаемся у какихто домиков. Вокруг валяются всякие домашние вещи, которые дико смотрятся посреди улицы - видно тут хорошо помарадерили. Сапер подбирает себе пухлую подушку в наволочке, пристраивает ее себе под задницу. Предложенную ему пенкусидейку отвергает - так привычнее, да и потом горит наверно это пенка хорошо. Последнее явно отмаза, потому как на замечание Андрея о том, что если тут так все будет гореть, то нам и без пенок хреново придется, пропускается мимо ушей.

- Чего ждем?

- Танки еще не приехали.

- Ясно.

Пока ждем прибытия тяжелого железа бойцы потихоньку шарятся в близлежащих коттеджах. Николаичу это не нравится, мы остаемся сидеть как сидели, да и приданных Николаич не отпускает - токо слезть, ноги размять. Правда ничего и не происходит - шарящие ничего не нашли - «все уже украдено до нас», зомбаков не попалось ни одного, так что тишь.

Единственно, кто работает - так это наш ботансвязист. Вроде как он проникся важностью своей задачи или просто нравится ему болтать с приятелями - но связь с соседями он держит четко.

Николаичу - видно с утра хворь достала - и это не по душе.

- Ты поменьше трепись - если нас слушают - слишком много знать будут.

- Так я ж о пустяках!

- Из пустяков можно тоже выводы сделать…

Кронштадтские продублировали связь - прикомандировав в каждую группу двоих своих - связиста и координатора. Ясно ребятки треплются вроде бы о ерунде. Но может Николаич и прав. Связываюсь с начальством - врач оториноларинголог оказывается. Развернули они свой пункт практически на льду - под прикрытием корабельной артиллерии. Ну, это умно, мало найдется охотников их там обижать. Определяемся по порядку взаимодействия. Так мне от него и не перепало матобеспечения, ну да живы будем - сквитаемся.

- Заводи! Выходим на исходные!

Все рассаживаются по местам, БТР под нами фыркает и дергает вперед.

- Хорошо, что мы первые идем, а то от маталыг нам в морду накидало бы дерьмища! - орет мне в ухо Андрей. Киваю в ответ.

Мотает нас сильно - водила прет не разбирая дороги.

Хоть мы тут уже ездили - не могу сориентироваться. Вроде мы должны выкатиться с юга, но чтото забираем слишком к Петергофу.

Водила дает по тормозам, Николаич орет: «Не стрелять!»

Нам навстречу бежит расхристанный мужичонко, видимо выскочил из какойто ямы - только что его было не видно. Он явно живой, машет руками и орет: «Я живой!!! Живой!!!»

Добегает до борта, тычется как очумевший, смотрит на нас снизу вверх дикими глазами. Видок у него жуткий, впору забубенному бомжу - и воняет от него дерьмищем, рвотой и страхом. Но чтото в лице - а у него именно лицо, а не синяковая рожа - говорит, что это нормальный человек, только вот хреново ему пришлось. Лицо осунувшееся, голодное и глаза ввалились как у старой лошади.

- Вы - военные? Вы - военные?

- Да. Из Кронштадта. Ты кто? Откуда?

Мужик садится прямо у колеса, его колотит и он начинает плакать какимто лающим сухим плачем - без слез. Жутко, когда так рыдает взрослый - и явно не трясогузный мужик.

Тут мне надо работать. Соскальзываю с брони, слышу, как Николаич прыгает следом, крикнув: «Наблюдать! Всем - по секторам. Нечего тут таращиться, мы разберемся!»

Подбежавших от маталыг курсантов рыком гонит обратно.

У мужика не истерика, просто отходняк такой дикий. Сую ему фляжку, забыв, что там водка. Он хапает несколько больших глотков, кашляет.

- Водички, водички дайте.

Поспевает Николаич - ухитряется налить воду в пластиковый стаканчик (видно не хочет, чтоб такой грязнючий мужичина его флягу смоткал.) Стаканчик мнется в ходуном ходящих руках, мужик жадно глотает воду, расплескивая ее вокруг. Ему немного легчает.

- Ты откуда?

- Из лагеря спасения! Там еще люди остались! Много! Помогите!

- Нехреновый у вас тут лагерь спасения. Где он?

- На заводе. Там, в цехах.

К нам присоединяется сапер, что постарше. Николаич, мельком глянув на него, тут же возвращается к мужику. Видно, что по его мнению сапер здесь полезнее, чем на броне.

- Что там в лагере? Ты что такой дикий?

- Ты б сам был такой дикий!

Мужика снова начинает колотить.

- Давай излагай по порядку. Потом будешь истерить. Есть что важное - говори.

- Спокойнее, Николаич, спокойнее - ему солоно пришлось, видно же. Давайте рассказывайте, чем можем помочь. Вас зовут как?

Николаич не возражает против старой, но верной методы хороший - плохой.

- Получается так, ничего он не расскажет. Он вон в истерике. Нашатырь лучше дайте ему понюхать, даме нервной.

Мужик словно выныривает из омута, с ненавистью смотрит на Николаича и обращаясь уже только ко мне достаточно внятно говорит:

- Я - инженер Севостьянов. Лагерь спасения - открыли на второй день этого гадства. Указатели поставили. Эвакуации помогали. Тут неподалеку учебка ментовская - вот курсанты прикрывали. Народ туда бежал потоком. Епта - чего не бежать - тут это самое укрепленное место.

И из Стрельны. Из Петергофа были. С дороги - кто откуда. Мы помогали колючку тянуть, забор наростили, сами как дураки вышки дополнительно поставили. Но все равно мертвяки прорывались, а потом какието твари - тоже мертвые, но здоровущие. Народ потому заперли по цехам - чтоб жертв не было. А потом ночью стрельба. Утром - бля, утром оказалось, что власть переменилась. Новые какието появились - но и ментов осталось, хотя сильно меньше, чем было.

Мужик со стоном переводит дух.

- Весь лагерь - ловушка. Люди - мясо. Последние три дня ни воды, ни еды. Согнали как селедок в бочку - не сесть, ни лечь. Кто умирал - соседи, чтоб не сдохнуть, голыми руками шеи умершим ломали. И бля нашлось пидоров - тоже в охрану подались. Из наших же! А там ритуал. Нам показывали. Мы все видели. Чтоб они суки в своих кишках задохлись! Нелюдь, хуже мертвяков.

- Кто там сейчас верховодит?

- Психопаты какието, долбанутые на всю голову. Церковь «Священной Вечной жизни» с Великим Мастером во главе.

- Первый раз слышу.

- Я тоже впервые услышал. Но от этого не легче.

- Они могут оказать сопротивление?

- Могут. И окажут. Они ж долбанутые! Оружие у них есть.

- Там у вас на заводе - только корпуса или бортовое вооружение тоже есть?

- К нам техника разоруженная поступает. Но у этих пара БТР с вооружением были точно - свои, наверное. Это только то, что я видел. БТР80. Но камуфляж у них другой.

- Мины, фугасы - видел? - это сапер о своем, о девичьем.

- Не видел.

- Гранатометы есть? ПТУРСЫ? Танки на ходу?

- Не знаю. Тех, кого видел - с легким стрелковым были.

- Сколько всего там этих церковников?

- Полста будет точно. Может и больше.

- Тыто как удрал?

- Нас шестеро бежало. Ночью еще. Мы ж заводские, там у себя как дома. Я один выбрался. Водички дайте еще, а? Пересохло все внутри.

Издалека доносится автоматная трескотня, потом раскатистое драканье крупнокалиберных - два, потом еще один. Интересное кино - это наши или по нашим?

- Связь, что там?

- Огневой контакт! Атакованы морфом, есть потери, просят медиков - помочь.

- Это точно наши?

- Ручаюсь - Пашка там, точно он на связи. Да, морф необычный - у него четыре руки!

- Они что там - пьяные?

- Нет, точно - подтверждает - четырехрукий.

Ерунда какаято…

Летеха, к которому мы обращаемся с требованием транспорта - жмется и кряхтит.

Начинается херомуть многоначалия - мы не можем ему приказать, он - нам. В итоге возникает дискуссия изначально дурацкого свойства типа «должен ли джентльмен, если он должен?»

Под огонь попали не его сослуживцы, ему до них нет никакого дела, а отправить коробочку непойми куда - тоже стремно. Я прекрасно его понимаю. Самому ехать неохота, тем более, что начальство новоявленное точно не стронется со своего бережка, где ему уютно под сенью пушек.

Однако там раненые, и они точно ждут с нетерпением бронированную скорую помощь. Будет очень кисло, если они помрут только изза того, что летеха пожабится дать колесницу гусеничную.

Некоторое время идет яростная торговля в радиоэфире, в итоге летехе обещают много всего полезного - если пришлет коробку - и кучу ебуков физического свойства - если не пришлет.

Скоропомощной экипаж формируется несколько необычно - маталыга, как наиболее подходящая для перевозки раненых - у нее дверцы сзади и пузо вместительное, мы с Надеждой (чертова баба даже слушать не стала возражения - дескать не стоит класть всех медиков группы в одну корзину и просто залезла в таратайку), Саша с Серегой - в усиление и пара курсантов - в которых я не без удивления узнал Званцевамладшего и его приятеля.