Анжелика в Новом Свете - Серж Голон

– ведь речь шла о его жене – не принял бы все это слишком близко к сердцу. С другой стороны, объяснение, которое состоялось у нее с канадцами, закончилось благоприятно – ведь два влиятельных в Канаде человека обещали стать ее надежными союзниками.

Отец Массера не казался настроенным враждебно. Что же касается Кавелье де Ла Саля, то он получил свои деньги, а на остальное ему было абсолютно наплевать – и на демона и на провидение. Для него важно было лишь одно – осуществить свой план. Он был резкий, расчетливый, целиком поглощенный собственными делами, и приходилось только удивляться, как этот холодный, предприимчивый молодой человек мог в течение десяти лет воображать, будто религия – его призвание.

Поскольку Анжелика чувствовала себя в Вапассу среди своих, страх, поначалу охвативший ее, быстро рассеялся. Все это пустяки по сравнению с тем, что пришлось пережить Жоффрею де Пейраку, когда, обвиненный в колдовстве, он должен был бороться один, а власть короля и инквизиции простиралась повсюду, могла проникнуть даже в его собственный дворец.

Свобода! Анжелика начинала лучше понимать смысл этого слова, когда ее взгляд блуждал по заснеженным девственным непокоренным горам. Свободная, независимая земля, и ей наплевать и на права короля Франции, и на права короля Англии.

Но эта земля слишком велика для горстки людей, что пытаются присвоить ее. В Вапассу Анжелика особенно глубоко чувствовала, что единственный господин, который обладает здесь властью и от которого зависит ее судьба, – это Жоффрей де Пейрак, и у него хватит сил защитить ее от всех и вся. Он обещал ей, что весной наберет не меньше двадцати, а то и тридцати наемников. И они, едва сойдет лед, поднимутся по реке в Вапассу, а это значит, у них будет постоянный гарнизон, в три раза превышающий любой из гарнизонов, что имеют здесь наиболее укрепленные французские поселения. Наемники перестроят форт, и его план уже сейчас дает основание полагать, что это будет самый красивый, самый надежный и удобный форт во всей Северной Америке.

Анжелика любила вместе с мужем и сыновьями разглядывать эти планы. Ее всецело поглощали мысли о том, как создать в доме удобства для всех, она предусмотрела комнаты для супругов, большую залу для общих трапез и еще одну залу, прилегающую к кладовой, специально для индейцев, что будут приходить к ним, – пусть они чувствуют себя там свободно… Сад, огород, конюшни…

В начале марта потеплело и погода, казалось, благоприятствовала тем, кто собирался пуститься в путь. Выжидать дольше было рискованно – в самом конце зимы, хотя снега местами бывает еще довольно много, он становится тяжелым, насыщенным влагой и потому коварным.

Никола Перро отправился на юг проводить в миссию Нориджевук Пасифика Жюссерана, поскольку из-за болезни глаз тот не мог еще идти один. Индейца же, пришедшего с Жюссераном в Ваппасу, мессиры д'Арребу и де Ломени, посоветовавшись с отцом Массера, решили оставить – он будет сопровождать их в Квебек.

Пришло наконец время отправиться в дорогу и группе Кавелье де Ла Саля. Им предстоял самый дальний путь – они шли на запад, в сторону озера Шамплейн. В эту группу, кроме самого Кавелье, вошли Флоримон, Жан Ле Куеннек и юный индеец из соседнего племени, который умолил, чтобы его взяли в экспедицию. Весьма щепетильным делом оказался дележ провизии. Соленое мясо, мясо копченое, маисовая мука, водка… Если дать тем, кто уходит, все необходимое для многих недель путешествия, обитатели форта останутся почти ни с чем. Пришлось положиться на милость провидения – они надеются, что оно пошлет им дичь на их пути.

В минуту прощания Анжелика вышла на порог дома с чаркой и графинчиком водки в руках. Каждый должен был выпить перед дальней дорогой на посошок, хотя по погоде им нужнее были не посохи, а снегоступы. И они были у них, правда пока на спине. Снег еще покрыт твердым настом, и они довольно долго смогут обходиться без них.

Сухой морозец, державшийся в последнее время, уже понемногу отступал. Не слишком, однако. Путешественники выбрали удачные дни. Если такая погода продержится деньков шесть, им ничто уже не угрожает.

Флоримон обнял мать, не выказав при этом ни волнения, ни даже – в суматохе – слишком откровенной юношеской радости. Он был спокоен. В последний раз он проверил с отцом приборы и карты, которые взял с собой, они что-то обсудили сообща. Рядом с Кавелье де Ла Салем и даже с бретонцем Жаном Ле Куеннеком Флоримон выглядел совсем юным. И все-таки, хотя пока еще трудно было сказать, в чем это выражается, чувствовалось, что у всех членов экспедиции уже постепенно вырабатывалась привычка в затруднительных случаях обращаться именно к нему. Он был дворянин, и это сказывалось во всем.

Когда Флоримон обратил вдаль взгляд своих черных глаз, как бы оценивая силу природы, перед тем как вступить с нею в единоборство, а потом в сторону озера, сердце у Анжелики сжалось, но не от горечи, а от восхищения и радости. И от удовлетворения тоже.

Новый Жоффрей де Пейрак уходил покорять мир…

Незадолго до ухода экспедиции де Ла Саля Октав Малапрад и Эльвира, пользуясь присутствием отца Массера, скрепили свой союз. Сначала иезуит наотрез отказался освятить брак между добрым католиком и закоренелой еретичкой. Он произнес перед Малапрадом небольшую речь, напомнив ему, что брак – это таинство, которым супруги сами одаривают друг друга, что вмешательство служителя церкви здесь вовсе не обязательно, если не считать записи его свидетельства в регистр общины. Но если он правильно понял, здесь, в Вапассу, глава их общины – мессир де Пейрак. Что же касается божественного благословения, если уж супруги обязательно желают подкрепить им свою клятву, то ничто не мешает им получить его таким же образом, как и другие верующие, во время службы.

У Малапрада был проницательный ум. Он сказал, что понял и ушел, не настаивая. Но на следующее утро клетушка, где молился отец Массера, вдруг заполнилась обитателями форта. Принарядившиеся, они почти все столпились в дверях, и, когда священник повернулся, чтобы благословить собравшихся, он не сразу разглядел две стоящие рядком смиренные фигуры, руки которых в этот день украшали золотые кольца.

Так Октав Малапрад и Эльвира соединились узами брака перед Богом и перед людьми. Им отвели пристанище в кладовой.

Когда посланцы мессира де Фронтенака, которых уже давно считали замерзшими в снегу или убитыми графом де Пейраком, вернулись в Квебек, их встретили словно воскресших из мертвых.

Можно было подумать, что они возвратились из ада, и на них смотрели с ужасом и с благоговейным уважением. Всегда серьезный барон д'Арребу сразу же посеял тревогу, удивив всех своей жизнерадостностью, какой раньше за ним не наблюдалось, а также заявлениями, мягко говоря, ошеломляющими.