Русская революция. Политэкономия истории - Василий Васильевич Галин

Несмотря на все трудности и недостатки, несмотря на продолжавшуюся более 6 лет тотальную (Первую мировую, а затем Гражданскую) войну, путем жестких мер, большевики сумели удержать экономику страны на краю пропасти. А сразу после окончания войны — в 1922 г., они приступили к ее демобилизации. Наглядный пример тому давало поручение Ленина «архиспособному» выпускнику Сорбонны Г. Сокольникову, обосновавшему в статье «Гарантированный рубль» теорию «золотого червонца» и заявлявшему, что «эмиссия — опиум для народного хозяйства»[2640], проведение финансовой реформы.

Обосновывая этот разворот, Троцкий отмечал, что конечно «в коммунистическом обществе государство и деньги исчезнут», — но, — «С другой стороны, успешное социалистическое строительство немыслимо без включения в плановую систему непосредственной личной заинтересованности производителя и потребителя, их эгоизма, который, в свою очередь, может плодотворно проявиться лишь в том случае, если на службе его стоит привычное надежное и гибкое орудие: деньги. Повышение производительности труда и улучшение качества продукции совершенно недостижимы без точного измерителя, свободно проникающего во все поры хозяйства, т. е. без твердой денежной единицы. Отсюда ясно, что в переходном хозяйстве, как и при капитализме, единственными подлинными деньгами являются те, которые основаны на золоте. Всякие другие деньги — только суррогат. Правда, в руках советского государства сосредоточены одновременно как товарные массы, так и органы эмиссии. Однако это не меняет дела: административные манипуляции в области товарных цен ни в малейшей мере не создают и не заменяют твердой денежной единицы ни для внутренней, ни тем более для внешней торговли»[2641].

* * * * *

Без золотого обеспечения никакое введение «золотого червонца», которое носило чисто капиталистический характер, было бы невозможно. Вопрос введения «золотого червонца», восстановления разоренных финансов и перехода к НЭПу упирался в золото.

И 26 октября 1920 г. Ленин подписывает декрет «О продаже антикварных ценностей за границу». А 23 февраля 1922 г. декрет «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих». 19 марта 1922 г. он писал: «…Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть и несколько миллиардов) мы должны, во что бы то ни стало…»[2642].

В эмигрантской печати эти декреты вызвали «целый ряд негодующих статей, называвших большевиков разбойниками, устроителей аукциона — их соучастниками, а покупателей — скупщиками краденого»[2643]. Однако без восстановления государственного кредита никакой переход к рынку был невозможен. Это восстановление, в свою очередь, требовало прежде всего золотого обеспечения, получить которое большевики могли только за счет продажи за границу ценностей, накопленных не столько привилегированными классами и церковью, сколько, в их лице, всей русской цивилизацией.

Необходимость внешних источников капитала для восстановления экономики после войны подчеркивал, например, тот факт, что золотой стандарт в России, после русско-японской войны 1905 г., которая обошлась всего в 2,5 млрд. руб. был сохранен только благодаря французским кредитам, именно они, по словам С. Витте, спасли «государственные финансы от банкротства»[2644]. После Первой мировой внешний восстановительный кредит потребовался и гораздо более богатым и менее пострадавшим от войны странам, чем Россия. Так, золотой стандарт в Англии и Франции, не говоря уже о выплачивающей репарации Германии, в 1920-х гг. был восстановлен с помощью американских кредитов[2645].

Советской России давать кредиты никто не собирался, наоборот, в 1922 г. на Генуэзской конференции, в обмен на международное признание и снятие торговой блокады, «демократические страны» Англия, Франция, США… требовали от нее возмещения золотом долгов царского и временного правительств, компенсаций за национализированную собственность иностранцев и своих расходов на интервенцию в Россию.

Финансовое положение Советской России в 1922 г. было в 20 раз хуже, чем царской после русско-японской войны: только прямые совокупные потери от Первой мировой, гражданской войн и интервенции, обошлись России почти в 50 млрд золотых рублей[2646]! Ее золотые резервы, в тоннах, к 1922 г. сократились, по сравнению с 1913 г. почти в 10 раз (Гр. 13). Введение «золотого червонца» было осуществлено на крайне ограниченной золотовалютной базе.

Финансово-хозяйственная политика большевиков отличалась крайним радикализмом, не случайно она вызывала такую же непримиримую ответную реакцию, со стороны не только их противников, но даже нейтральных слоев общества, обвинявших их в «грабежах и экспроприациях»[2647]. Однако этот радикализм диктовался не идеологией, а степенью разорения страны доставшейся большевикам в наследство от прежних царских и временных властей, а так же продолжающейся интервенцией и спровоцированной ею гражданской войной. Условия выживания в этих условиях требовали такой степени мобилизации экономики, которая неизбежно приводила к радикальным мерам и доводила «эвтаназию рантье», до логического конца…

Гр. 13. Золотые резервы центральных банков, в тоннах[2648]

По России данные 1920 г. за 1918 г.[2649]

Вместе с тем, объективность суждений требует дать ответ на вопрос, а как же решали схожие проблемы по другую сторону фронта гражданской войны?

Белая альтернатива

Большевизму должно было быть противопоставлено экономическое возрождение страны. Укрепление финансов и улучшение снабжения — вот что могло показать народу реальное превосходство антибольшевистских сил…

Г. Гинс[2650]

Юг России

Будущее российской экономики идеологам белого движения представлялось, как «царство сознательного, разумно применяемого и производительного труда». На текущем же этапе гражданской войны декларация командующего Белой армией Юга России Деникина требовала: 1. Восстановление законных прав владельцев фабрично-заводских предприятий и, вместе с тем, обеспечение рабочему классу защиты его профессиональных интересов. 2. Введение государственного контроля за производством в интересах народного хозяйства… 4. Установление 8-часового рабочего дня в фабрично-заводских предприятиях и т. д.[2651]

Мобилизационная программа деникинского правительства была разработана министром финансов последнего состава Временного правительства, а позже правительств Деникина и Врангеля, представителем партии кадетов М. Бернацким, который для стабилизации финансов, требовал государственной монополии на внешнюю торговлю, «единство бюджета», «единство кассы», долгосрочных принудительных государственных займов, развитой системы налогообложения и государственных монополий.

Однако все попытки Деникина осуществить мобилизацию финансовой системы на практике, т. е. ввести единую валюту, тарифы, банковское дело и торговые пошлины, потерпели неудачу — переговоры с правительствами Крыма, Дона, Кубани закончились безрезультатно. В