Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

Он видел, как вздымается на горизонте следующая волна. По сравнению с ней предыдущие казались карлицами. Подобная утесу, она казалась высеченной из малахита, отороченного кружевами белой пены. Величественно надвигаясь, она закрыла половину неба.

– Держись, Луиза! – крикнул Джим, и могучая волна обрушилась на корабль, поглотила его и, уйдя, оставила его под водой погруженным. Волна, как гигантский хищник, готовящийся к прыжку, собралась с силами. Долгие секунды лошадь и всадник плыли в ее загибающемся фронте. Они были парой насекомых, застрявших в стене зеленого стекла. Потом волна надвинулась на них, изогнулась и обрушилась лавиной, такой тяжелой, что люди на берегу почувствовали, как земля у них под ногами дрогнула. Лошадь и всадник исчезли, их утащило так глубоко, что, конечно, они не смогут подняться на поверхность.

Зрители, которые несколько секунд назад радовались победе шторма, теперь стояли охваченные ужасом, ожидая невозможного – нового появления лошади и всадника. Потом вода схлынула, обнажился корпус корабля, и зрители увидели, что девушку не смыло: свисающие снасти не позволили утащить ее в воду. Она подняла голову – с длинных волос лилась вода – и принялась отчаянно искать лошадь и всадника. Секунды тянулись и становились минутами. Пришла еще одна волна, и еще, но они были не такие высокие и сильные, как та, что поглотила всадника и лошадь.

Луизу охватило отчаяние. Она боялась не за себя. Она знала, что ей предстоит умереть, но собственное благополучие больше не казалось ей важным. Она горевала о молодом незнакомце, который отдал жизнь, пытаясь спасти ее.

– Джим, – умоляла она, – пожалуйста, не умирай!

И словно в ответ на ее призыв на поверхности снова появились две головы. Обратный ход волны, захватившей их, отнес их назад, почти к тому месту, где они исчезли.

– Джим! – закричала Луиза и вскочила. Он был так близко, что она видела, как перекашивается его лицо от усилий вдохнуть, но он смотрел на нее и пытался что-то сказать. Может, прощался, но в глубине души она уже поняла, что этот человек никогда не сдается. Даже перед лицом смерти. Он пытался выкрикнуть ей какой-то приказ, но из его горла лишь со свистом вырывалось дыхание. Лошадь снова поплыла, но когда она попыталась повернуть назад, к берегу, Джим ухватил ее за гриву и снова направил к кораблю. Он по-прежнему задыхался и голос отказывал ему, но свободной рукой сделал знак и был теперь так близко, что она видела решимость в его взгляде.

– Прыгать?! – крикнула она против ветра. – Я должна прыгнуть?

Он энергично кивнул, и она расслышала его хриплый голос:

– Прыгай!

Она оглянулась и увидела, что даже в такую отчаянную минуту он дождался промежутка между волнами, чтобы ее позвать. Луиза отбросила трос, который спас ее, сделала три быстрых шага по разбитой палубе и прыгнула за борт; платье вздулось вокруг ее талии, она отчаянно махала руками. Она ударилась о воду и ушла в глубину, чтобы почти сразу появиться. Прыгнула она, как ее учил отец, и теперь поплыла навстречу Джиму.

Джим вытянулся и схватил ее за руку. Он сдавил ее с такой силой, что Луиза подумала: он может сломать ей кости. А после того, что она пережила в Хоис-Брабанте, она решила, что никогда не позволит мужчине к себе прикоснуться. Но сейчас думать об этом было некогда. Следующая волна обрушилась на них, но Джим не разжал руку. Они снова вынырнули, Луиза задыхалась и отплевывалась, но чувствовала, как к ней возвращаются силы, как будто передаются через его пальцы. Он направил ее руку к гриве лошади и к этому времени вернул себе способность говорить.

– Не мешай ему.

Луиза поняла, о чем он, потому что знала лошадей, и не стала ложиться на спину плывущему жеребцу, отягощать его своим весом, но поплыла рядом. Теперь они направлялись к берегу, и каждая следующая волна подхватывала их и несла вперед. Зрителей на берегу захватила эта картина спасения, и толпа с ее переменчивым, как всегда, настроением разразилась приветственными криками. Все знали эту лошадь, и большинство видело скачки в день Рождества. Джима Кортни в городе хорошо знали: некоторые завидовали ему, сыну богача, другие считали слишком дерзким, но все его уважали. Теперь он сражался с морем, а большинство зрителей были моряками. И их сердца устремились к нему.

– Держись, Джим!

– Силы твоим рукам!

– Плыви, Джим, парень, плыви!

Драмфайр почувствовал под ногами дно и мощно рванул вперед. К этому времени Джим отдышался и выкашлял большую часть воды из легких. Он перебросил ногу через спину жеребца и, как только сел, протянул руку и посадил Луизу позади себя. Она обеими руками обхватила его за талию и вцепилась изо всех сил. Драмфайр вылетел на мелкое место, разбрызгивая воду, и вот они уже на берегу.

Джим видел, что полковник Кайзер скачет им наперехват, и пустил Драмфайра галопом, Кайзер скакал за ним в двадцати шагах.

– Wag, joi donder! Стой! Она беглая арестантка! Отдай ее закону!

– Я сам доставлю ее в крепость! – ответил Джим не оглядываясь.

– Нет! Она моя! Немедленно отдай эту суку!

В голосе Кайзера звучала ярость. Подстегивая Драмфайра в этой гонке по берегу, Джим думал только об одном. Он рискнул слишком многим, чтобы отдать теперь девушку в крепость, тем более Кайзеру. Слишком часто ему приходилось видеть на площади перед крепостью бичевания и казни, которые проводились под руководством Кайзера. Прадеда самого Джима пытали и казнили на этой самой площади по ложному обвинению в пиратстве.

«Ее они не получат!» – мрачно пообещал он себе. Луиза обхватила его худыми руками, и он почувствовал, как ее тело прижимается к его обнаженной спине. И хотя она умирала с голоду, промокла и дрожала от холода, соленой воды и ветра, поднятого Драмфайром, он чувствовал ее решимость и храбрость, не уступавшие его собственным.

«Эта девчонка боец, – думал он. – Я ее не отдам». И крикнул ей:

– Держись крепче, Луиза. Вываляем жирного полковника в грязи!

Хотя она ничего не ответила и он слышал, как стучат ее зубы, она крепче обхватила его и пригнулась. По тому, как она держала равновесие и приспосабливалась к движениям Драмфайра, Джим понял, что она опытная наездница.

Оглянувшись, он увидел, что расстояние между ними увеличивается. Он уже соревновался с Трухарт и знал сильные и слабые стороны кобылы полковника. Быстрая и смелая, она вполне оправдывает свое имя – «Верное сердце», но Кайзер для нее слишком тяжел. На ровной твердой поверхности она в своей стихии и, вероятно, смогла бы догнать Драмфайра, но в песке, в скалах и на любой неровной местности большая сила Драмфайра давала ему преимущество. Хотя жеребец нес двоих, Луиза легка, как ласточка, а Джим не так плотно сложен, как полковник. Но Джим знал, что не стоит недооценивать кобылу. У нее сердце львицы, и на последней миле рождественской скачки она едва не загнала Драмфайра.

«Надо выбрать маршрут, который дает нам преимущество», – решил он. Здесь, между морем и горами, он изъездил верхом каждый дюйм и знал все холмы и болота, соляные равнины и леса, где у Драмфайра будет преимущество.

– Остановитесь, jongen[371], или я буду стрелять! – послышался сзади крик, и, оглянувшись, Джим увидел, что полковник достает из кобуры на седле пистолет, отклоняясь, чтобы не задеть лошадь. С первого взгляда Джим определил, что пистолет одноствольный и что второго в кобуре нет. Не сдерживая хода, он повернул Драмфайра налево, резко подрезая кобылу, и мгновенно заставил Кайзера изменить прицел с учетом отклонения. Даже опытный солдат вроде полковника с трудом сумеет внести поправку во время скачки.

Протянув руки назад, Джим схватил Луизу за талию и перебросил девушку вперед, зажимая под мышкой и защищая своим телом. Прогремел выстрел, и Джим ощутил удар пули. Попало куда-то высоко, в плечо, но шок быстро миновал, руки сохранили силу, а чувства остроту. Джим понял: рана легкая.

«Только поцарапало», – подумал он и сказал: