Пастырь добрый - Надежда Попова

Возможно, попечительскому отделению Конгрегации в последние дни попросту было не до каких бы то ни было следователей: среди вызнанных у Бернхарда имен было и имя одного из блюстителей внутреннего порядка. Группа, направленная на его арест, была собрана и выслана со всеми возможными предосторожностями, и все же она ткнулась лбом в наглухо запертый дом. Взломав дверь, прибывшие обнаружили в очаге дотлевающий пепел жженой бумаги и пергамента, а на полу напротив Распятия – сидящего на коленях человека с четками в пальцах и взрезанными венами на обеих руках. Предсмертной записки не было, однако поза самоубийцы заменяла ее сполна.

Многие из прочих, названных Бернхардом лично или упомянутых в его многочисленных бумагах, арестованы были без особенных проблем; многие, а не все, ибо кое-кто из отмеченных чародеем были лишь взяты им на заметку, будучи одаренными некими способностями, однако не проявившими еще себя ни в чем крамольном или предосудительном. Если иметь в виду известный Курту опыт Конгрегации в прошлом, к ним вскоре будут (или уже) приставлены те, кто, войдя в доверие и сдружившись либо же просто находясь в их окружении, присмотрятся к упомянутым личностям и выдадут заключение относительно их общественной безопасности и вообще приемлемости по эту сторону бытия. Разумеется, предложив, в случае положительной оценки, официальную службу. В том, что Хайдельберг, чьи студенты и даже кое-кто из профессуры были упомянуты в списках чародея не раз, уже нашпигован агентами, Курт даже не сомневался. Оставалось благодарить Самое Высокое Начальство за то, что Оно вложило ума в мозги представителей кураторского отдела не ухватиться в этом смысле за Бруно, каковой имел несчастье быть замеченным не только в покушении на инквизитора, но также и в членстве в тайном крестьянском братстве, а главное – в том, что и его когда-то обучал вышеупомянутый университет. Недовольство работой следователей, кое-какими бытующими в Конгрегации порядками и некоторыми из дознавателей лично, высказывалось им не раз, публично и остро, посему при большом желании и некотором рвении помощник инквизитора Хоффмайер вполне мог разделить с чародеем его незавидную участь…

До одиннадцатого ноября оставалось еще довольно времени, посему работа текла почти неспешно – если сравнивать это дознание с предыдущим, когда в коридоре Друденхауса вполне можно было столкнуться с кем-то на бегу и не иметь даже времени обернуться и извиниться. Сегодня к по-прежнему запертым дверям Курт почти бежал по иной причине – спустя полторы недели Финк, наконец, явился и даже выразил согласие дождаться появления отсутствующего в этот момент следователя Гессе.

За то, что Керн распорядился оставить Финка в часовне, Курт мысленно отвесил начальству глубокий благодарственный поклон; сопровожденный в одну из рабочих комнат, чьи стены в дурные дни, бывало, давили даже на следователей, тот вполне мог и усомниться в своей решимости…

– Бежал, – отметил бывший приятель с наигранной, нервной насмешкой. – Боялся – передумаю и смоюсь?.. Да выпустили б меня отсюда…

– Выпустили бы, – возразил Курт, пройдя к скамьям, и уселся рядом, откинувшись на спинку. – Хоть сейчас – можешь подняться и выйти, если передумал. Никто не остановит.

– Занятно, – отметил Финк, передернув плечами. – То есть смотри – вот так приходит кто-нибудь, требует встречи с тобой или кем еще из инквизиторов, дожидается, всаживает нож под ребро и спокойно валит. Мимо ваших хваленых стражей в дверь и – пока. Все, что для этого нужно, – несколько раз появиться здесь в свободном виде, то бишь не арестованным, и переговорить с инквизитором на глазах у охраны. Не приходило в голову?

– Нет, – честно ответил Курт, и бывший приятель кивнул, глядя на свои сцепленные ладони:

– А мне вот пришло. И мало ли еще кому придет; а меня, заметь, даже не обыскивал никто, хотя по мне с первого взгляда видно, что у меня нож под шмотьё запрятан. А был бы я каким студентом, в смысле – имел бы право оружие таскать открыто… Ведь не отобрали бы?.. Вот так-то. Считай, это моя первая лепта, типа агентурной информации. Дарю.

– Однако же указание ценное, – искренне и серьезно отметил Курт. – Следует подумать. К примеру, выдавать разрешение на выход – всем… Обсужу с начальством, – кивнул он и толкнул насупленного Финка локтем в бок: – Брось. Что за мрачный вид?

– Чувствую себя предателем, – выговорил тот хмуро, не глядя в его сторону. – Собственными ногами, по собственной воле притащился на вербовку… Наши узнают – кишками накормят. И правы будут.

– Мне казалось, мы это уже обсудили и пришли к выводу, что ничего неприемлемого в этом нет.

– Да, да, помню. Мы против тех, кто против всех. Типа, не зазорно. Колдунов ловим… Слыхал, как тебя нынче в городе зовут? Hammer. Типа – Гессе Молот Ведьм. Так что – с тобой-то все ясно, у тебя все просто; епископ он там или вор – если малефик, то в кандалы его… У меня с этим сложней выйдет, а вербованному, если что, особенно не порыпаешься.

– Да ну какая, к матери, вербовка, Финк? Ну, что ты можешь рассказать здесь такого, что имело бы отношение к вашим делишкам и интересовало бы нас? Говоря проще – и без обид – какая с тебя польза?

– Не скажи, – через силу отозвался бывший приятель, подняв, наконец, взгляд. – Я все это время об этом и думал – для чего я тебе сдался?.. Только не гони мне больше про дружескую заботу, а? Дружба дружбой, а денежки врозь, и только попробуй поспорить. Так вот, Бекер, польза от меня будет немалая. Это в прошлый раз толку от меня было – ну, убийцу указал…

– Заказчика, – мягко поправил Курт, и тот криво улыбнулся:

– Верно. Резал я. А ты не сдал. Девку свою – дотла, а меня не сдал. Стало быть, личные симпатии для тебя – пшик, а вот полезность кое-что значит, так?.. И с прошлого раза кое-что переменилось. Те, кого ты ловишь… да, признаю, для всех опасные… теперь стали являться не только среди всяких графьев и попросту бюргеров, они теперь к нам полезли; поняли, где их достать всего труднее, куда у Инквизиции пока лапы не дотянулись. Я не о тех говорю сейчас, кто умеет глаза отводить, чтобы тупо снять кошелек или, там, нагнать страху на обозную стражу, чтоб все разбежались и товары побросали – я о тех, кто нам в этот раз повстречался. Кто повыше полетом. Время спустя они ведь с обозными грабителями и мелким ворьем столкуются – не со всеми, не каждый пожелает в темные делишки мешаться, но ведь кто-то же захочет, так? Так что, Бекер, польза от меня теперь большая. Теперь и я знаю, что такое может быть, знаю и как они работают, теперь я их увижу, если вдруг что… Увижу – и вам укажу. Так я говорю, или ты на что-то другое рассчитывал?