Синий краб - Владислав Крапивин

Они еще немного посмотрели, и Лена сказала, что надо зажечь свечки. Будет просто замечательно, когда в зеленых глазах великана загорятся живые огоньки.

Лерка сбегал в пионерскую комнату, отыскал там спички и две свечи. Потом опять забрался Лене на плечи. Он возился довольно долго. Швырял на песок сломанные спички. И на этот раз не спрыгнул, а попросил опустить его.

— Устал? — спросила Лена.

— Смотри, горят, — сказал он.

Глаза Озерного Царя горели совсем не ярко, чуть блестели зеленоватыми искрами.

— Издалека они ярче светятся. Так всегда бывает, — объяснил Лерка.

Они еще немного постояли перед Озерным Царем. Но сделанный ими великан жил теперь сам по себе. Лерка и Лена ему были не нужны.

— Пойдем, — вздохнула Лена. — Делать больше нечего.

— Нечего, — печально откликнулся Лерка.

— Поужинаем и спать, да?

Лерка не ответил.

— Ну, пойдем, — повторила Лена. — Посидим еще с первым отрядом…

Первый отряд снова пел свою «Песню отплытия» — самую любимую:

Были дни — мы не разУходили сквозь штормы в походыИ огниСреди волнЗажигали в холодных морях…Так пускай в этот разПровожает нас солнечный свет.Как награда за то,Что не ждали у моря погоды.

— Надо умыться, — сказала Лена. — Смотри, ты весь в глине.

Лерка молча кивнул и зашагал к причальному плотику.

— Поздно уже, — сказала ему в спину Лена. — Хочешь спать?

Сама она спать не хотела. Во всем теле ровно гудела усталость, болела нога, правда, не так сильно. А про сон и думать не хотелось.

— Не хочется спать, — откликнулся Лерка.

Он ступил на плотик. Доски прогнулись, и фонтанчики с плеском запрыгали из щелей. Лена сняла тапочки. Доски были очень теплые.

Лерка аккуратно поставил на край плотика сандалии, сел на корточки и начал смывать с локтя глину.

— Убрал бы сандалии от воды подальше, — посоветовала Лена.

— Зачем? — спросил он. Повернулся и не удержался на краю.

Лена увидела, как он светлым комочком ушел на глубину, а у самого дна стремительно распрямился, выбросив вперед руки. Она тихонько ахнула и боком плюхнулась в воду.

Глубина была небольшая — по плечи. Лерка медленно и красиво всплывал. Он плавно обходил свою спасительницу, как акула обходит коралловый риф. Лена бросилась к нему, ухватила за рубашку и выволокла на край плотика. Потом, тяжело дыша и постанывая от боли в ноге, забралась сама. Лерка торопливо вскочил на пружинистых досках.

— Ты чего? — спросил он. — Ты испугалась, да?

Лена, мокрая и растерянная, молча смотрела на Лерку. Ей хотелось не говорить, а фыркать и встряхиваться, как упавшему в воду щенку.

— «Испугалась»… — наконец сказала она. — Всыпать бы тебе за такие фокусы! Ныряльщик. Прыгай еще за ним тут…

И тогда Лерка засмеялся. Она никогда не видела, чтобы он так смеялся.

— Я же умею плавать! — говорил он сквозь смех. — Я знаешь, как плаваю? Хоть через все озеро. Я же плавучий!

— Плавучий… — откликнулась Лена. — Дрожишь вот теперь…

— Это ты дрожишь, — заметил Лерка. Перестал смеяться, но не обиделся. Он стянул облепивший его ситцевый костюмчик и начал выкручивать, усевшись у самой воды. Потом коротко глянул на Лену из-за плеча.

— Думаешь, мне жалко было ту кошку? — неловко спросил он. — Я бы тебе отдал обязательно. Только ее нет… Я ее Лодьке отдал.

— Когда? Вы же подрались! Он же ушел!

— А я догнал потом. И отдал…

— Эх ты, колючая головушка… — тихо сказала Лена,

Она перестала вздрагивать. Было тепло. Только сарафан оставался тяжелым и липучим. Лена, согнувшись, принялась выжимать подол.

— Да ты сними и выжми как следует, — посоветовал Лерка. — Я отвернулся.

Она засмеялась:

— Дурень… Ну-ка, отойди от края, а то опять сковырнешься.

Лерка не отошел. Не оборачиваясь, он сказал:

— Если бы ты упала в воду, я бы тебя обязательно спас.

Лена опять вздрогнула.

— Спасибо. Только лучше уж я не буду падать.

Серьезно и с нажимом Лерка произнес:

— Конечно. Но если бы…

— Ну… Я знаю, — сказала она и повернулась к берегу. — Ох, смотри, Лерка!

Отсюда, с плотика, глаза Озерного Царя казались яркими, как два зеленых фонарика. И сам хозяин озера, склоненный вперед, темный, длиннорукий, был сейчас загадочным и словно незнакомым. Лесное и водяное чудо.

— С озера еще лучше видать, — полушепотом сказал Лерка. — Давай отъедем на лодке?

— Такие-то мокрые? — сказала Лена. — Ну… давай.

Они пошли к лодке, и песок был уже остывший, а вода очень теплая. Они столкнули лодку. Лерка торопливо захватил весла и опять неумело зашлепал ими. Лодка нехотя, боком, поползла от берега.

Лена смотрела сначала, как Лерка воюет с веслами, а потом оглянулась и увидела, что берег уже отошел метров на сто. Зеленые глаза великана сияли, хотя сам он уже не казался великаном.

Лерка продолжал ворочать веслами. Озерный Царь сделался совсем одиноким и маленьким на пустом берегу. Глаза его слились в одну зеленую точку.

«Куда же мы?» — подумала Лена.

На острове Робинзонов отозвалась улетевшая с этого берега песня:

…Есть в покое твоемОжиданье тревожной дороги.А в дорогах твоих —Чуткий отдых больших скоростей…

— Лерка, — нерешительно заговорила Лена. — Ну чего мы тут одни… А давай поедем к робинзонам!

— Давай! — тут же отозвался Лерка и плюхнул веслами.

— Не попадет нам?

Не попадет, — снисходительно сказал он. И добавил нетерпеливо: — Ну давай поедем. Да?

— Дадут нам там одеться, а?

— Все дадут!

— Только ты пусти меня на весла. Ты вон уже сколько греб! Думаешь, мне не хочется?

Он торопливо перебрался на корму. Лена взялась за гладкие рукоятки:

— Правильно я держу направление? Ты следи.

— Я слежу. Правильно.

Она стала грести, удерживая лодку так, чтобы зеленый огонек берега висел над Леркиным плечом. Лерка сидел съеженный, остроугольный. Почти черный на фоне потемневшего неба.

— Озяб?

— Санька обрадуется… — сказал он. Потом спохватился: — Нет, не озяб… Там у костров погреемся.

Ждали их жаркие костры, и смех, и песни. И сказки, которые рассказывают в палатках веселым полушепотом… Вечер будет еще долгим и хорошим.

А Озерный Царь смотрел им вслед горячими глазами. Он видел, как черная лодка на светлой воде машет узкими крыльями и делается все меньше.

От острова Робинзонов отскочил трескучий катерок и по широкой дуге помчался к лодке. Он поднял волну. Волна разбила отражение Венеры и, крадучись, поползла к причальному плотику.

Там, у самой воды, прижавшись друг к другу, стояли забытые Леркины сандалии.

СИНИЙ КРАБ

От автора

Попытки моих друзей издать «Поэтические творения Владислава Крапивина» обычно кончались и кончаются провалом. Исключение составили только три самодельные брошюрки, выпущенные благодаря усилиям литературного клуба «Лоцман». Тираж этого любительского издания мизерный. Зато оно гордо именуется «Полным (за исключением потерянных и забытых) собранием стихов» вышеупомянутого автора. Таким оно по сути дела и является (составители постарались!).

Теперь, когда, по настоянию многих читателей, я решился вставить свои поэтические опусы в один из томов собрания сочинений, возник соблазн: не мудрствуя лукаво, «толкнуть» туда все три выпуска и пусть читатель разбирается. Но…

Во-первых, это заняло бы примерно 250 страниц — половину тома. Во-вторых, едва ли кому-то, кроме самого близкого окружения, интересны застольные экспромты, посвящения на книгах, именинные поздравления и прочие скороспелые вирши сугубо личного характера. В-третьих, едва ли есть смысл утомлять читателя обилием рифмованных сочинений школьного периода. А самое главное — вот что. Очень многие стихи, песни и даже баллады включены в тексты повестей и романов, стали неотъемлемой частью этих прозаических книжек. Нелогично было бы дублировать их в стихотворном цикле. Исключение я сделал только для тех стихов и песен, которые в книгах напечатаны в сокращенном или измененном виде. А еще — для песни «Синий краб», потому что, по мнению многих читателей, она является «наиболее характерным для автора его поэтическим произведением». Мало того, те же читатели убеждали меня, что именно это название должно быть присвоено всему стихотворному циклу.