Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

– Ты кто? – спросил он.

В свете лампы она узнала это красное лицо и густые бакенбарды.

– Ян! – пропищала она. – Это я! Луиза! Луиза Левен.

Ян был лакеем ван Риттерса. Воинственное выражение с его лица медленно исчезло, сменившись удивлением.

– Малышка Луиза? Это правда ты? Мы думали, что ты умерла вместе с остальными.

Через несколько дней в карете со спасенным имуществом семейства ван Риттерсов Ян отвез Луизу в Амстердам. Когда он провел ее на кухню Хоис-Брабанта, слуги окружили ее и приветствовали. Красота, воспитанность, приветливость и добрый нрав сделали ее любимицей всех слуг. Они горевали, когда услышали о смерти Энн и Хендрика. Никак не могли поверить, что малышка Луиза, всего десяти лет от роду, могла выжить без родителей и друзей и проявила при этом необычайную изобретательность и мужество. Элиза, кухарка, подруга ее матери, сразу взяла ее под свою опеку.

По мере того как распространялась весть о появлении Луизы, ей приходилось снова и снова рассказывать свою историю. Даже рабочие из доков и моряки с кораблей ван Риттерса приходили ее послушать.

Еженедельно Сталс, дворецкий и управляющий, писал отчеты минхееру ван Риттерсу в Лондон, где тот с оставшимися домочадцами спасался от чумы. Минхеер был настолько добр, что ответил: «Проследите, чтобы девочку приняли и дали ей работу по хозяйству. Ей можно платить как посудомойке. Вернувшись в Амстердам, я решу, что с ней делать дальше».

В начале декабря, когда холод очистил Амстердам от последних следов чумы, минхеер ван Риттерс привез в город всю семью. Его жена умерла во время эпидемии, но ее отсутствие никак не сказалось на жизни семейства. Из двенадцати детей эпидемию пережили только пятеро. Однажды утром, когда минхеер ван Риттерс уже месяц был в Амстердаме и смог разделаться с самыми важными делами, ждавшими его внимания, он приказал Сталсу привести к нему Луизу.

Она неуверенно остановилась в дверях библиотеки минхеера ван Риттерса. Хозяин поднял голову от толстой книги в кожаном переплете, в которую что-то записывал.

– Иди сюда, дитя, – сказал он. – Подойди, чтобы я мог тебя рассмотреть.

Сталс подвел ее к столу великого человека. Луиза сделала книксен, и ван Риттерс одобрительно улыбнулся.

– Твой отец был хорошим человеком и научил тебя учтивости. – Он встал и остановился перед высоким окном. Минуту смотрел сквозь прозрачное стекло на один из своих кораблей, откуда в склад перегружали тюки тканей из Вест-Индии. Потом повернулся и принялся разглядывать Луизу. С тех пор как он видел ее в последний раз, она выросла и ее лицо, руки и ноги пополнели. Он знал, что она переболела чумой, но здоровье вернулось к ней. На лице Луизы не осталось ни следа страданий. Красивая девочка, даже очень красивая, решил он наконец. И красота эта не холодная и безжизненная: лицо умное и внимательное. Глаза живые и сверкают, как прекрасные голубые сапфиры. Кожа безупречная, но самое привлекательное в ней – волосы: на плечи падают две длинные косы. Ван Риттерс задал несколько вопросов.

Луиза постаралась скрыть свой страх и преклонение перед ним и отвечать разумно.

– Ты посещаешь уроки, девочка?

– У меня остались книги отца, минхеер. Я читаю перед сном каждый день.

– Какую работу ты выполняешь?

– Мою и чищу овощи, вымешиваю тесто для хлеба и помогаю Питер мыть и развешивать котлы и кастрюли, минхеер.

– Ты довольна?

– О да, минхеер. Элиза, кухарка, очень добра ко мне, как мать.

– Думаю, можно найти для тебя более полезную работу.

Ван Риттерс задумчиво погладил бороду.

Элиза и Сталс учили Луизу, как вести себя с хозяином.

– Всегда помни, что он один из величайших в мире людей. Всегда зови его «ваше превосходительство» или «минхеер». Приседай, когда встречаешь его и когда уходишь.

– Всегда точно выполняй, что он велит. Если он задает вопрос, отвечай прямо, но никогда не противоречь.

– Стой прямо, не горбись. Держи руки сжатыми перед собой, не топчись, не вертись и не ковыряй в носу.

Инструкций было столько, что Луиза начинала путаться. Однако теперь, когда она стояла перед хозяином, к ней вернулась храбрость. Он был одет в костюм из ткани высшего качества с воротником из белоснежных кружев. Пряжки туфель – чистое серебро, рукоять висевшего на поясе кинжала – золотая и украшена сверкающими рубинами. Он высок, ноги в черных шелковых чулках красивые и мускулистые, как у человека вдвое моложе. Хотя его волосы тронуты серебром, они густые и прекрасно подстрижены и убраны. Борода почти совершенно серебряная, но аккуратно подстрижена по-вандейковски. Вокруг глаз – тонкие морщинки от смеха, но тыльная сторона ладони, которой он поглаживает бороду, гладкая и совершенно без старческих пятен. На указательном пальце – огромный рубин. Несмотря на все это великолепие и достоинство, взгляд у него добрый. Она почему-то знала, что может ему доверять, как всегда верила, что о ней позаботится добрый Иисус.

– Гертруде нужен кто-то, чтобы приглядывать за ней. – Ван Риттерс принял решение. Гертруда – младшая из его выживших дочерей. Ей семь лет, это некрасивая, глуповатая и капризная девочка. – Ты будешь ее компаньонкой и поможешь ей с уроками. Я знаю, ты умная девочка.

Луиза пала духом. Она так привязалась к Элизе, женщине, заменившей Энн в качестве старшей на кухне. Она не хотела отказываться от атмосферы тепла и безопасности, окружавшей ее в помещениях для слуг, и отправляться наверх, ухаживать за ноющей Гертрудой. Ей хотелось возразить. Но Элиза предупреждала: никогда не возражай. Поэтому Луиза понурилась и присела.

– Сталс, позаботьтесь, чтобы она была прилично одета. Ей будут платить как младшей няне, и у нее будет своя комната возле детской.

Ван Риттерс отпустил их и вернулся за письменный стол.

Луиза знала: придется приспосабливаться к обстоятельствам. У нее нет выбора. Минхеер – повелитель ее вселенной. Она знала, что если попробует противиться его желаниям, ее страдания будут безграничными. И поэтому она решила завоевать доверие Гертруды. Это нелегко: младшая дочь хозяина была капризна и неразумна. Не довольствуясь тем, что Луиза стала ее рабыней в течение всего дня, она звала ее ночью, когда просыпалась от кошмара или даже когда хотела на горшок. Никогда не жалующаяся, всегда веселая, Луиза постепенно завоевала ее. Она учила девочку простым играм, защищала, когда ее обижали братья и сестры, пела ей перед сном или что-нибудь читала. Когда Гертруду преследовали кошмары, Луиза ложилась в ее постель, обнимала и укачивала. Постепенно Гертруда отказалась от роли мучительницы Луизы. Ее родная мать превратилась в далекую фигуру, вечно скрытую за вуалью, и Гертруда даже не могла вспомнить ее лица. Гертруда нашла замену матери и ходила за Луизой, как собачонка. Вскоре Луиза научилась обуздывать ее дикие истерики и капризы, когда девочка падала на пол, швыряла едой в стены или пыталась выброситься из окна в канал. Никому раньше это не удавалось, но Луиза успокаивала ее тихими словами, потом брала за руку и уводила в ее комнату. Через несколько минут девочка снова смеялась, хлопала в ладоши и вместе с Луизой пела детские песни. Вначале Луиза руководствовалась по отношению к Гертруде только сознанием долга, но со временем полюбила ее своеобразной материнской любовью.

Минхеер ван Риттерс видел перемены, происходящие в дочери. Заходя в детскую, он часто обменивался с Луизой несколькими добрыми словами. На приеме по случаю Рождества он смотрел, как Луиза танцует со своей подопечной, настолько же стройная и грациозная, насколько Гертруда коренаста и неуклюжа. Ван Риттерс улыбнулся, когда Гертруда подарила Луизе на Рождество пару крошечных сережек с жемчужинами, а Луиза поцеловала ее и обняла.

Несколько месяцев спустя ван Риттерс пригласил Луизу в свою библиотеку. Какое-то время он обсуждал с ней смягчившийся нрав Гертруды и говорил, как он доволен ею. Когда она уходила, он коснулся ее волос.

– Ты выросла и стала очень красивой молодой женщиной. Мне нужно глядеть в оба, чтобы какой-нибудь деревенщина не увел тебя от нас. Ты нужна нам с Гертрудой.