Мир Кристалла (гепталогия) - Степан Вартанов

– Ничего не сделаешь, – шепчет маленькая ведьма, но это ни в малейшей степени не смущает ее собеседника. Когда он сказал, что нужна крыша над головой, она говорила то же самое – и вот, пожалуйста, они в шалаше, теплом и уютном, под каменным козырьком, образованным нависшей скалой, невесть откуда торчащей посреди леса. Когда потребовались одеяла, она сказала, что в лесу их достать негде, а Денни за три ходки набил этими одеялами весь шалаш – повернуться негде. Правда, оставил без одеял половину близлежащей деревни…

Потом еда, потом посуда… Теперь встал вопрос с лекарствами.

Мэри больна. Не просто больна – кашель выворачивает ее наизнанку, и пускать дело на самотек Денни не собирается.

– Что за лекарства нужны? Перечисли.

– Сейчас эти травы не собрать.

– Нет, ну бестолковая же девчонка! Одеяла в лесу тоже не собрать – а вот же они! Видишь? Говори!

Девочка говорит. Да, в медицине она, пожалуй, разбирается, а травы и «горючее вино»… Есть здесь неподалеку один замок… Так себе замок, зато близко. Обнесем, нынче же вечером.

Денни садится рядом с больной и начинает поить ее бульоном, сваренным из собственноручно пойманного кролика. Поить из ложечки, как когда-то отпаивал его, найденного в сточной канаве, дядя Нил.

– Будут тебе травы. Не помри только.

– Зачем ты обо мне заботишься? Я же ведьма!

– Тоже мне – ведьма! – фыркает мальчишка. – Сама себя вылечить не можешь! И вообще – ты бредишь.

Замок, кстати, принадлежит Джону Рэду.

«Я мог бы сюда и не приезжать», – бормочет отец Уолтер, глядя из окна на улицу. Вчерашний дождь превратил ее в самое настоящее болото, и нету решительно никаких причин полагать, что за городом ситуация хоть чем-то отличается от того, что творится здесь. В Англии две беды – дороги и вооруженные до зубов дураки, которые по ним ездят.

Затем священник садится за стол и углубляется в работу.

«Вот римляне – они строили хорошие дороги».

Вопросы дорожного строительства мало волнуют эмиссара Церкви в этом Богом забытом уголке мироздания, и, в то время как его «маска» занимается привычным брюзжанием (хотя бы кто мог его сейчас подслушать!), сам он работает, быстрыми штрихами нанося на лист дорогой бумаги диспозицию большого сражения – того, которому лишь еще суждено произойти через неделю. Здесь, в этих краях. И уже сейчас видно было, кто одержит победу, – нужно только иметь шпионов, и курьеров, и голову на плечах…

Вот интересно, шпионов и курьеров Ланкастеры имеют в избытке…

Затем отец Уолтер замирает, словно пытаясь поймать ускользающую мысль. Мельком, и как-то виновато, бросает взгляд в сторону распахнутого настежь окна, а потом в три шага пересекает комнату, становясь так, чтобы из окна его не было бы видно. Чарли, его любимец и самая большая тайна, только что снова дал о себе знать.

Против того, что птица умна, никто, разумеется, не возражал. Не так это просто – заполучить крылатого курьера и разведчика в одном лице, способного худо-бедно разбирать цвета и знамена замеченных отрядов и находить адресата по гербу на палатке, а то и просто – узнавать его в лицо.

Гораздо сложнее было бы объяснить, возникни у кого вопросы, разумеется, как птица находит отца Уолтера в гостинице, безо всяких знаков, да еще и в деревне, о существовании которой он и сам вчера не подозревал.

Смышленая птица, говорите?

Ну тогда попробуйте объяснить картинки.

Свою первую картинку Чарли послал спонтанно – будучи еще совсем малышом, – хотя уже и не птенцом – он оказался (случайно? вот уж нет!) в продуктовой кладовке и был застигнут там кухаркой. Лишенная предрассудков, вроде любви ко всему сущему, женщина взяла в руки метлу и принялась учить несчастную птицу христианским добродетелям, упирая, преимущественно, на «не укради».

Отец Уолтер влетел в кладовку через полминуты.

Разумеется, последовали эксперименты, поставленные в обстановке строжайшей секретности, но безукоризненные с точки зрения методической. К чести Чарли, он всегда относился к исследованиям, проводимым над ним его опекуном, с энтузиазмом и совершенно восхитительным упорством, которое отец Уолтер нечасто встречал в людях.

Не прошло и недели, как они научились обмениваться простыми сигналами, а еще через несколько дней Чарли впервые сознательно передал «картинку» – странное изображение, совершенное в своей чуждости и презрении к графическим канонам. Так, наверное, видели мир птицы? Как знать.

Порой, когда отец Уолтер позволял гордыне брать верх над здравым смыслом – ненадолго, просто шутки ради! – он представлял себе, как закончит сделанные по этим видениям эскизы, превратит их в настоящие картины, исполненные маслом на холсте или досках.

И – взорвет мир искусства.

Мечты, мечты… Иллюзии.

Картинка, посланная неведомым способом, существом, согласно мнению всех авторитетов, не обладающим разумом и душой, – нет, ЭТУ тайну отец Уолтер не собирался делать ничьим достоянием. А картинки – что же, картинки можно и использовать. Вещь полезная.

Сейчас Чарли передает нечто странное, нечто, не вполне вписывающееся в определение «сбора разведывательной информации». Скорее, это было что-то интересное ему, ворону, что-то, всецело завладевшее его вниманием, чем он хотел поделиться со своим наставником и другом.

Впрочем, поскольку таинственный механизм, посылающий изображение на ничем не ограниченное расстояние, требует от пернатого разведчика колоссальных усилий, то и предмет сообщения, соответственно, тоже должен быть важным. Хотя, конечно, маленький негодник обладает, в дополнение к своим многочисленным достоинствам, еще и неким извращенным чувством юмора и иногда, под настроение, может, например, сообщить «сюзерену», что там-то и там-то, у обочины дороги, рядом с приметной ольхой, лежит дохлая собака, весьма неплохая на вкус…

Впрочем, с возрастом Чарли стал серьезнее, и вообще – сильно вырос как разведчик.

Итак, картинка показывает замок, довольно большой и хорошо защищенный. Отец Уолтер в свое время довольно много рассказывал вороненку о замках, и теперь тот знает, на что следует обращать внимание. Стены. Рвы. Ворота…

Во внутреннем дворе замка творится настоящее столпотворение: вооруженные люди, собаки, лошади… Картинка разбивается на калейдоскоп озадаченных, испуганных и возбужденных лиц и снова собирается вокруг центра этого маленького изобразительного вихря. Там, в круге пустого пространства, в самом его центре стоит простая крестьянская телега. А вот на телеге… Чем бы это могло быть?

«Раньше ты не вносил изменений в свои изображения», – озадаченно бормочет отец Уолтер, не отрываясь от своего занятия, – тонким пером он вырисовывает на листе бумаги саму телегу, и сердитое лицо рыцаря рядом с ней, и соломенную куклу в клетке на телеге, среди разбросанных в живописном беспорядке наручей и боевых топориков.

«Зачем они возят в клетке куклу?»

В принципе, можно сосредоточиться и послать Чарли ответ – продолжать выполнение основной задачи, но – просто интереса ради, одним глазком – продолжать следить за этим странным замком. Можно, но отец Уолтер не собирается этого делать, ибо прекрасно знает своего подопечного – тот и так, без всяких дополнительных стимулов, вцепится в загадку, как клещ, и не оторвется, пока не получит все ответы на все мыслимые вопросы.

Так и должен вести себя хороший разведчик на службе у святой Церкви.

Следующая беседа барона с гоблинами имеет место днем позже, и обставлена она совершенно иначе, чем первая. Впрочем, разумеется, умудренный опытом рыцарь никому не собирается верить на слово – он провел, что называется, собственное расследование.

Сначала допросили пленных людей Ральфа Нормана. Да, гоблины были найдены без сознания, в друидском круге камней, какие иногда встречаются в здешних лесах. Встречаются, надо сказать, все реже, ибо, по мере обнаружения, уничтожаются набожными рыцарями – камни топят в реке, а землю отчитывает священник.

Гоблины, впрочем, ни о каких кругах ничего не знали и, хотя не отказались бы посмотреть, особого рвения не проявили.

Затем было изучено оружие пленников. Надписи на оружии отсутствовали, нашлись там лишь клейма и орнаменты нейтрального содержания. Качество стали, кстати, оказалось выше всяких похвал. Работали с оружием осторожно, так как гоблины предупредили, что клинки отравлены.

– Отравлять клинки – это не по-рыцарски.

– Согласен, – кивает Акут-Аргал. Уже освобожденный от колодок, гоблин сидит на короткой широкой скамье возле стола, на котором разложено вооружение его группы, – но не слишком к нему близко. О степени доверия между сторонами свидетельствуют присутствующие здесь же три арбалетчика и сэр Томас в кожаном доспехе и с топором, весьма удобным для боя в помещении. – Но представьте себе, что клинки отравлены еще на стадии ковки. Что сам металл ядовит? А? Вроде, уже и не трусость. Вроде, просто оружие такое.