Охотники за курганами - Владимир Николаевич Дегтярев

— Русские решились идти на прорыв!

Это был для русских единственный выход. Если говорить прямо, и если говорить высоким образным слогом, положенным при докладе Императору.

Когда темник вбежал в пещеру, к озеру, на его глазах стволы пушек один за другим стали падать в бездонную воду. Десять упавших пушечных стволов насчитал темник. Стволов, навсегда потерянных для армии империи! Там, за мешками, на русской стороне, слышно было, как весело, но уже далеко перекликаются люди. Весело? Отчего — весело? Так в плен не сдаются! Потом пыхнул пороховой заряд, и вся оборонительная русская стена занялась огнем.

Темник потерял лицо. Он самолично толкал солдат в ледяную воду — плыть на тот берег, хватать русских. Солдаты тотчас тонули. Потом темник три часа метался, пока строился наплавной мост. Потом первым бросился в длинный темный туннель, который вел, как ему докладывали, в тупик.

Бежали долго. Да — не успели. Тысячи за три шагов вперед услышал темник, как грохнул взрыв. Потом затряслись камни. И все. Китайские факелы из земляного масла осветили только поломанные русские телеги, обрывки одежды, пустые бочки. И все это было перемешано со свежими ломаными гранитными камнями.

Темник постоял спиной к своим солдатам. Потом повернул к ним лицо.

— Трясение земли поглотило русских разбойников, — сообщил солдатам темник. — Чтобы разобрать этот завал, солдаты не нужны! Император прикажет послать сюда крестьян. Мы возвращаемся в нашу столицу!

В это время десяток арбалетчиков, что копались среди камней у стены тоннеля, разом закричали. Разбежались.

Повдоль стены, хрустя давленым камнем, двинулось колесо с дырой посередине. Остановилось, стукнув о специальный упор. Темник что-то неладное увидел на этом колесе.

— Огня! — крикнул он.

Подбежали два факельщика. По окружности огромного гранитного запора древней тюрьмы, увидел темник, были выбиты треугольные углубления. Выбиты так, что выпуклой на камне осталась восьмиконечная звезда во весь камень. По окружности звезды шли русские письмена.

У темника, прошедшего с войнами от Пекина до Кавказа, было знание, что означает та звезда о восьми концах…

Ничего хорошего.

— Толмача мне! — крикнул темник во тьму, где дышали сотни его солдат.

Из темноты под свет факелов вытолкнули толстого лысого человека.

Человек поводил глазами по окружности, изучая русские письмена, потом, спотыкаясь, перевел надпись, глубоко вырезанную в камне:

«Мы здесь были от начала веков и пребудем до скончания веков».

— Дайте мне круг! — в полной тишине заорал вдруг темник. — Дайте мне круг!

Арбалетчики не стали ждать, пока их проигравший в первый раз командир совершит обряд взрезания брюха. Они молча, построившись по пять, пошли к выходу из темного, чужого и страшного тоннеля…

Глава 44

До Байкала ехали в сибирском возке губернатора Соймонова. За возчика сидел парень из кержаков. А князь Гарусов, Вещун, Колонелло да Сенька Губан пригрелись под медвежьей полостью. Возок имел крышу из оленьей шкуры да бока из железных прутов, простеганных толстой кошмой. В возке держалось тепло, и князь все время дремал.

Возок находился посреди длинного обоза, в четыре сотни саней. Возвращались в Иркутск по пробитому месяц назад санному пути, потому шли ходко. По тридцать верст за день.

На пятый день езды Сеньке, отличившемуся в поисках князя, молчать и есть — надоело. Вот он и заговорил, уже не вникая — слушают его али — нет.

***

СКАЗ СЕНЬКИ ГУБАНА ПРО СЧАСТЛИВОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ КНЯЗЯ ГАРУСОВА СО ТОВАРИЩИ ИЗ ПОДЗЕМНОЙ ТЮРЬМЫ

— А оно как было? — заговорил вдруг Сенька, отеревши рот рукавом полушубка после чарки водки да куска вяленой белорыбицы. — Когда услыхали, что Ваше сиятельство внизу изволит пребывать, в полном уме и здравии, старец Вещун велел нам пилить деревья… И пилить — аж двести стволов! Ну, мы напилили. И стали из тех дерев раскладывать огромный костер. Над тем местом, где голос Вашего сиятельства услышан был… Двое суток жгли на граните костер! А опосля — враз растащили его… Даже уголья смели с того места. Вещун… старец… велел всем отойтить подалее от кострового круга… мы отошли… А тут камень гранит к-а-а-к треснет! Будто вся твердь земная лопнула…

— Прием не новый, — зевнув, проговорил Колонелло. — Его применял еще Ганнибал, когда шел воевать Рим. Камень нагреть, потом резко охладить… Не выдерживает камень…

Сенька постеснялся ученого посланника толкнуть локтем. Он же вел рассказ! Сенька! Но голос возвысил:

— Да, Ганнибал… Но у нас вышло лучше! От того треска вдруг образовался большущий провал в землю! Лопнула гранитная горушка! А в том провале — смотрю: стоит Их сиятельство и улыбается… Правда, поначалу я его не узнал — больно бородат был князь… А ведь все до того — как было? Есть у меня собака… Альмой кличут… старая уже, а нюх имеет — необычайный… унюхала, что под землей… под камнем! — людским живым духом пахнет! И мне кричит: «Хозяин! Подь сюды! Не тех ли человецев ты ищешь?» Ну, я, конечно, подхожу к щели в земле, тоже нюхаю и говорю Альме: мол — тех ищу…

В возке засмеялись. Даже Вещун улыбнулся.

В ногах Сеньки, прикрытых медвежьей полостью, показалась собачья морда с необычайно печальными глазами. Услыхала — свое имя…

Артем Владимирыч шевельнулся, подсунул собаке руку. Альма облизнула пальцы князя, зевнула и опять скрылась под полостью…

— Я в тот провал как покатился, — продолжал Сенька, — думал без ребер останусь! Но — ничего! Народ намерился было орать мне приветствие, да Их сиятельство изволило народу кулак показать. И правильно! Там китаезы в десяти верстах бегают, а мы тут «Ура» кричать станем? Нельзя так, нельзя…

Артем Владимирыч заворочался — устал лежать. Сел. Ухмыльнулся словам Сеньки. Когда у них над головой со страшным грохотом разошлась гранитная плита, солдаты попадали ниц. Да и сам князь, чего греха таить, вдруг подумал, что все же — грешен и за ним уже пришли — в рай, не рай, но — забирать… В пролом хлынул поток свежего морозного воздуха, и солдаты пробовали кричать. Не получилось — кричать. Последнюю неделю ели только по горсти каши в день… А хороша собака у Сеньки Губана. Ох, хороша!

— Выпить, что ли? — вслух спросил князь. — Ты что будешь, Колонелло? Винца тебе припасли…

— Водки буду, — Колонелло приподнялся и сел. — Привык уже…

— Благословляю, — довольным и мягким голосом поощрил страждущих Вещун.

Сенька Губан зазвенел склянкой с водкой.

— Что же вы так, по-мужицки? — укорил седоков Вещун. —