Двойной эскорт. Экзамен для героев - Алекс Орлов

Не сказав «до свидания», Броссар вернулся на скайдер, а Джим и Тони последовали за встречающим по узким и сумрачным коридорам, вдоль стен которых тянулись укрытые в монтажных коробах пучки кабелей, световодов, водо– и пневмопроводов. Это было так похоже на то, что они привыкли видеть на военных кораблях в своем мире.

Напарники даже посмеялись, дивясь такой схожести строения космических объектов, правда, предупреждающих надписей нигде не увидели, да и членов персонала или матросов им встретить тоже не удалось.

Коридор уперся в массивную пневматическую дверь, которая поднялась, после того как сопровождавший их канкурт сунул ладонь в контрольное окошка.

– Дальше – сами, – сказал он и встал к стене, пропуская гостей.

Напарники двинулись по короткому коридорчику прямиком в просторный кабинет, обставленный с легким намеком на роскошь.

Посередине кабинета стоял человек в черном флотском свитере, синих парусиновых штанах и спортивных туфлях для игры в гольф. Он был коротко стрижен, седоват и к моменту встречи с Джимом и Тони прожил не менее пятидесяти лет.

Едва глянув в его глаза, Джим понял, что наконец видит канкурта, который принимает важные решения.

– Полковник Фарковский, командую местным бюро военной разведки. Прошу садиться, господа, представляться мне нет нужды, я о вас знаю достаточно.

Хозяин кабинета указал на пару кресел, а сам занял третье – напротив них.

Джим и Тони сели.

– Чай, кофе? – спросил хозяин.

– Чай, пожалуйста, – сказал Тони.

– Мне тоже чай, – сказал Джим, ловя на себе внимательный взгляд полковника Фарковского.

– Что, мистер Симмонс, не удалось мне вас обмануть своим маскарадом? – спросил тот.

– Нет, сэр, но нам очень приятно, что вы старались создать для нас привычную атмосферу.

– Эти туфли и свитер – просто потрясающие, – подтвердил Тони. – Последним человеком, который так одевался, был наш учитель физики.

– То есть мне нужно переодеться?

– Ни в коем случае, сэр! – запротестовал Джим. – От мундиров военной разведки нас уже тошнит.

– Ну, насколько мне известно, тошнит далеко не всех, – возразил полковник и посмотрел на Тони.

Открылась дверь смежной комнаты, в кабинет вошла секретарша в клетчатом шотландском килте и таком же черном, как у начальника, свитере. В руках она держала расписанный яркими цветами металлический поднос, на котором стояли три граненых стакана в серебряных подстаканниках и тарелочка с огромными дольками розоватого грейпфрута. А еще два пластиковых набора для пневмоинъекций.

– Пожалуйста, – произнесла изображавшая секретаршу девушка и, поставив поднос на журнальный столик, ушла, старательно покачивая бедрами.

– Ну, как вам? – спросил полковник, довольный тем, что до тонкостей выполнил сложный ритуал потребления чая.

Тони попробовал чай, затем с видом человека, который знает, что делает, запихнул в стакан дольку грейпфрута, а сверху впрыснул из пневмошприца изрядную дозу раствора глюкозы.

– Э-э… А разве вы не впрыскиваете глюкозу прямо в кровеносную систему? – удивился полковник Фарковский.

– Нет, сэр, глюкоза вводится непосредственно в напиток, но лучше для этой цели использовать сахар. Кристаллический.

– А вместо грейпфрута – лимон, – добавил Тони.

– Да, и юбка, в которой вышла ваша секретарша, – мужская, – сообщил Джим, понимая, что этим замечанием разрушает всю модель мира варваров, уже сложившуюся в голове полковника.

– Почему мужская? Разве бывают мужские юбки? – спросил тот с глуповатой улыбкой, видимо решив, что ему предлагают поучаствовать в «фольклорной шутке».

– Мы видели такую в музее, там было написано, что мужская. А почему, мы и сами не знаем.

С минуту полковник сидел молча, глядя на носы своих гольф-туфель, а Джим и Тони пили чай с грейпфрутом и раствором глюкозы. Получалось очень своеобразно и вкусно.

– Хорошо, давайте говорить о деле, господа.

– Мы готовы, – ответил Джим и поставил стакан на столик.

– Я уже знаю, что вам известно о вашем происхождении, на четверть вы канкурты, в то время как я и многие другие, внешне похожие на человеков, являемся канкуртами наполовину. Между канкуртами и дифтонгами идет война, и я полагаю, что вам не нужно объяснять: наша с вами обязанность помогать своим.

Полковник сделал паузу, следя за тем, как отреагируют гости.

– Учитывая, что дифтонги вторгаются на территории нашей человеческой родины, мы на вашей стороне, сэр, – сказал Джим.

– Я с коллегой полностью согласен, – добавил Тони.

– Что ж, приятно это слышать, господа. Вы наш первый по-настоящему боевой эксперимент с человеками, содержащими лишь четверть канкуртских генов. Прежде считалось, что чем более человек является канкуртом, тем он менее уязвим. Однако в ходе военных действий выяснилось, что это не всегда хорошо – да, канкуртская наследственность позволяет нам иметь практически неуязвимую телесную оболочку, которая восстанавливается после значительных повреждений. Однако вместе с человеческой уязвимостью мы потеряли и человеческую сообразительность и интуицию. И если солдату сообразительность и интуиция может не пригодиться, то командирам первого звена она просто необходима. Я очень надеюсь, что вы поможете нам отработать программу для младших командиров и тем самым сделаете наши подразделения более боеспособными.

– А как выглядят стопроцентные канкурты? – спросил Джим.

Полковник дернул головой, откашлялся и лишь после этого нацепил дежурную улыбку.

– Этого не знает никто из нас. Нам этого не дано, однако могу сказать, что чистокровный канкурт обладает способностью практически безграничного переформатирования. Он может принимать какие угодно формы, жить в кислотных, высокотемпературных и слаборазреженных средах.

– А дифтонги, сэр, что они собой представляют?

– Характеристики дифтонгов близки к характеристикам канкуртов.

– Значит, наполовину и на четверть канкуртам противостоят наполовину и на четверть дифтонги?

Полковник Фарковский сел в кресле ровнее, посмотрел на Джима, потом на прихлебывающего чай Тони и сказал:

– А разве это так очевидно?

– Так очевидно, что дальше никуда, – подтвердил Джим.

– Что ж, полагаю, что вы в своих догадках близки к истине, а еще я очень рад, что мы получили таких на четверть канкуртов, о которых и мечтать не могли.

– Какая программа у вашего канкуртского руководства по отношению к нашим человеческим мирам?

– Мы с уважением относимся к вашей расе, поскольку наполовину и сами принадлежим к ней. Мы осуждаем действия дифтонгов, направленные на тайную колонизацию вашей расы, и всячески будем ей препятствовать.