Ваше благородие. Дилогия (СИ) - Северюхин Олег Васильевич

В погонах остались только военные чиновники. Старая и проверенная система, обеспечивающая строевым подразделениям занятия боевой подготовкой без отвлечения на решение хозяйственных задач.

Специальная группа Главного штаба по моей рекомендации разработала петлицы для замены всех погон в армии. Петлицы намного удобнее погон для различения чинов военнослужащих и оборудования военной одежды петлицами. Кроме того, петлицы обходятся казне намного дешевле погон. Пока введём петлицы для повседневной формы одежды, а потом заменим и парадные погоны. Нам будут говорить об исторических традициях. Так что, мы должны по традиции есть полусырое мясо, как наши давние предки, которые жили в пещерах? Традиции создаются временем и людьми и не все традиции хороши, чтобы хранить их, как зеницу ока. Например, пятничная порка нижних чинов. Хотя, я бы применил это для противников современных средств коммуникаций между людьми.

Проведена унификация военной формы. Отменены цвета по номеру дивизии и по номеру полка и разносортица петлиц, кантов, выпушек и цветов погон. Погоны стали иметь цвета хаки, красный, чёрный, синий, зелёный для отдельного корпуса пограничной стражи. Точно так же и фуражки. С погон сняты шифровки и вензеля.

Произошли изменения и в полиции. Основной чин – офицер полиции, далее сержант полиции, старшина полиции, лейтенант полиции, капитан полиции, полковник полиции, министр полиции. Всё. Нет никаких благородий и сиятельств. Тёмно‑синяя одежда, шевроны, жетоны с номерами, погоны у начальников. Их задача блюсти порядок, а не сверкать погонами и сапогами со шпорами. Переходящие в полицию из армии получают чин полиции и служит как чин полиции.

Для армии наконец‑то доработали прототип автомата Калашникова из моей первой жизни. Сам постоянно следил и контролировал ход разработки прототипа и промежуточного патрона для него. Сначала был самозарядный карабин, который был ничем не хуже имевшегося в моей первой жизни СКС – самозарядного карабина Симонова. Но автомат получился как игрушка. Вспоминаю себя молоденьким курсантом пограничного училища, когда я получил свой личный автомат АКМ (автомат Калашникова модернизированный) калибра 7,62 мм, тридцатого калибра по международным стандартам. Не только я один, все мои сокурсники не могли нащёлкаться автоматом. Так вот хотелось стрелять из него и стрелять. Потом за четыре года мы настрелялись из него столько и натаскались его на своём горбу столько, что относились к нему уже запросто, как земляной рабочий относится к своей лопате, которая его кормит.

Я специально присутствовал на испытании нового автомата Стечкина, дальнего родственника изобретателя русского «маузера» – автоматического пистолета Стечкина (АПС).

Автомат стрелял в любой ситуации. Главное заколотить патрон в патронник. У нас тоже бывало, что приходилось ударять сапогом по рукоятке заряжания, чтобы заколотить патрон в патронник. Первый выстрел и автомат начинал стрелять как заведённый.

Приготовили место для стрельбы и мне. Где они ковёр достали для того, чтобы Верховный правитель не испачкался. Едрёна корень, и кинохроника всё это снимает. Надо же, бляха‑муха, какой фон‑барон и хан‑султан. Как на это посмотрят солдаты и офицеры? Тоже будут на коврах возлежать на огневом рубеже? Ладно я, когда был зауряд‑прапорщиком, на стрельбище приехал в новеньком мундире, так мои солдаты подстелили мне простенькую плащ‑накидку. Не буду я лежать на ковре. Я взял автомат, рванул бегом на соседний с ковром огневой рубеж, сходу правая нога в сторону направо, падение на левую руку, правая нога вытянута и составляет одну линию с прицельной линией автомата, левая нога в сторону. Передо мной грудная мишень с кругами на дистанции сто метров. Жаль, что я сам не пристреливал этот автомат, приходится надеяться на того, кто производил пристрелку. Ставлю прицел три (на триста метров), переводчик огня на одиночный, прицеливаюсь под обрез и плавно нажимаю на спусковой крючок. Спуск действительно плавный. Стреляю пять раз в цель. Переставляю прицел на единицу (на сто метров), и ищу цель на поле, чтобы выстрелить и было видно, попал я в неё или нет. Ага, вот в стороне обломки красного кирпича. Я так же показывал своим солдатам на стажировке в Забайкалье, что автомат АК‑47 у них прекрасный, а они сами стрелки никудышные. Прицеливаюсь в центр обломка кирпича и стреляю. Попадание, кирпич аж взорвался красной пылью, как красная тарелочка на стрелковом стенде. Пять выстрелов и пять попаданий. Отлично. Затем прицелился в ту мишень, которая была приготовлена для рубежа с ковром. Стреляю очередями, стараясь отсекать по три выстрела, так зрелищнее, потому что в училище мы всегда стреляли очередями по два патрона, чтобы хватало патронов на выполнение упражнения. Наконец, щелчок автомата. Патроны закончились. Ствол автомата немного дымится, потому что от трения пули по стволу ствол разогревается как электроутюг.

Отдал автомат конструктору и стали ждать результаты стрельбы. Стрельба по мишени с кругами, пять выстрелов, пять попаданий в центр с кучностью просто поразительной. Вторая мишень. Двадцать патронов, семь очередей, одна очередь два патрона, четырнадцать попаданий с рассеиванием от центра вверх и вправо из‑за того, что нарезы идут слева‑вверх‑направо. Мой училищный автомат уж настолько был хорош, но по кучности уступал этому автомату.

Пожал руку конструктору. Нужно будет наградить его орденом, денежной премией и автомат назвать его именем. АПС – автомат Петра Стечкина.

Глава 82

Пожалуй, пришло время рассказать, как решались наши отношения с национальными окраинами.

С момента моего заступления на должность Верховного правителя прошло почти пять лет, а волнения на окраинах не прекращались. Они не перерастали в военные действия, но пропаганда национализма создавала невыносимые условия для деятельности органов власти.

Сразу возникает вопрос, а почему я сразу не взялся за эти горячие точки? Отвечаю. У нас в основной России не менее жарко, чем в окраинных частях. Если бы я бросился на окраины, то основная Россия могла бы так полыхнуть, что и возвращаться было бы некуда. Второе. Окраины внимательно присматривались к нашим переговорам и по их результатам уменьшалась степень напряжённости у них.

По информации нашей разведки, окраины твёрдо настроены на отделение и нормальных переговоров с ними проводить невозможно. Посмотрим‑посмотрим. Окраины сами себе усложняют путь. Враждебное отношение к российской власти вызывает точно такое враждебное отторжение и, если дать команду, то войска и российское население устроит такое, что потом старики будут петь былины о том, как мы обидели урусов и как они нам за это отомстили.

Цикл переговоров мы начали с северов, с Финляндии и прибалтийских территорий.

Финляндия нас приятно удивила. Приехала представительная делегация со своим проектом соглашения, который не так уж сильно отличался от того, что готовило и согласовывало министерство иностранных дел. Основной пункт – отделение от России и обмен посольствами. Второе – сохранение дружеских и торгово‑экономических связей с безвизовым режимом для граждан обеих государств. Третье – оставить российские войска до создания Финляндией своих вооружённых сил, так как в Финляндии нет своей армии и вместо призыва финнов в российскую армию они платили ежегодный налог. В течение полудня проекты были согласованы в один и к вечеру мы провели большую встречу в конференц‑зале для подписания договора о дружбе и сотрудничестве с Финляндией. Все договоры с российскими регионами подписывались здесь, и информация об этом передавалась по телевидению и печатными СМИ во все регионы.

Временный президент Финляндии во фраке, и я в своём фраке, а не в мундире вызвали оживление в стане иностранных корреспондентов, это отразилось и в мировой печати.

Когда мы подписали текст договора, обменялись ручками, секретари поставили государственные печати, а потом мы обменялись текстами подписанных договоров, то присутствующие в конференц‑зале разразились аплодисментами. Запад, да и вообще весь мир рукоплескал этому событию.