Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

     Плохо, что Вива была далеко. Она указала бы на проблемные места и акцентировала выигрышно достоинства, поэтому пришлось выбирать одежду на свой страх и риск. К эффектным и вызывающим тряпочкам прибавились обувь, откровенный купальник и шляпа с большими полями.

     По возвращению в лечебницу я вывалила из сумки тюбики и флакончики, привезенные из столицы, и, наплевав на домашнее задание по поиску математической прогрессии, занялась улучшением внешности. В итоге на полднике меня лицезрели в босоножках на танкетке и в маечке с шортиками необычного кроя и леопардовой расцветки. Мэл приглядывался ко мне и так и этак, а после столовой, не успели мы зайти в "Апельсинную", прижал к двери.

     - Для кого вырядилась? - спросил на ухо.

     - Ни для кого. Сама по себе, - пожала плечами, а тело отозвалось предательской дрожью предвкушения.

     Вообще, наши отношения были наполнены сексуальным подтекстом, не говоря о конкретике. Оказывается, флирт, заигрывание и физическая близость считались для Мэла вещами, само собой разумеющимися. Мне не с чем сравнивать, но, наверное, все мужчины таковы.

     Его ладонь, поглаживающая мое колено, когда мы ехали на мобиле, или его пальцы, взбирающиеся по моей ноге, когда мы сидели в парке на лавочке. Его пальцы, добравшиеся до бедра, поцелуйчики в шею, за ухом...

     В первые дни Мэл позволял мне доминировать в постели, но вскоре переключил активность на себя, потому что привык лидировать. Он бывал нежен, бывал агрессивен, бывал торопливо груб, когда мы уединялись спонтанно, в укромных уголках.

     - Давай, я... - предложила ему срывающимся голосом, изнемогая под жадными ласками.

     - Нет, - отрезал Мэл, подминая под себя и раздвигая коленом мои ноги. - Мужик под бабой - что петух под курицей.

     Его интерес, игривые интонации и вспыхивающие зеленые ободки в глазах были точным барометром настроения. Самым страшным и безысходным для меня станет момент, когда они перестанут разгораться, а значит, нужно приложить все усилия, чтобы этот миг никогда не наступил.

     - Эвка, ты помнишь что-нибудь? - спросил однажды Мэл, когда после утренней гимнастики в кровати мы, оба вспотевшие, уравняли дыхание.

     - Смутно, а что? - отозвалась лениво и расслабленно.

     - Воспламеняешься мгновенно. Я тоже нечетко помню.

     Взаимно сгораем.

     - Это плохо? - поцеловала его ладонь.

     - Это очень даже хорошо, - потерся он небритостью о мою щеку. - Пошли в душ.

     Как уже упоминалось ранее, Мэлу претило бездействие. Это я могла часами лежать и мечтать, уставившись в потолок, а он был слеплен из другого теста.

     Как-то вечером Мэл валялся на кровати, читая учебник по нематериальной висорике, а я тщетно пыталась собрать из конструктора икосаэдр. И так, и этак вертела уродливую кривульку, но пространственное мышление впало в ступор.

     - Помоги, а то завтра влепят двойку, - пожаловалась я.

     Мэл не стал выполнять задание вместо меня. Он сел сзади, и, управляя моими руками, показывал и объяснял, куда и какую деталь прикручивать. Совместными усилиями мы соорудили требуемый многогранник, закрутив гаечки ключом.

     - Спасибо, - поцеловала его. - Ты мой герой.

     Некоторое время Мэл подбрасывал икосаэдр в ладони.

     - Садись-ка снова, - кивнул на кровать, и когда выполнила его просьбу, завязал мне глаза галстуком. Я уже закусила губу, предвкушая, но Мэл был настроен по-деловому.

     - Прислушайся к себе. Чувствуешь волны?

     - Зря всё это, - протянула я руку, чтобы снять повязку, но он отвел её в сторону. - Ничего не вижу, ничего не ощущаю. Абсолютно.

     - Есть интуиция. Есть математика и теория распределений. Если регулярно тренироваться, ты когда-нибудь создашь свое первое заклинание. Слепые тоже могут управлять волнами.

     - Ну да, - усмехнулась скептически.

     - А как воины сражаются с завязанными глазами на мечах и побеждают противников, оставаясь невредимыми?

     - Таких воинов - два на сто тысяч человек. И то, потому что у них необычайно развито внутреннее видение.

     - Волны подчиняются определенным законам, - не унимался Мэл. - Их изучают давно, написано множество книг и работ на эту тему. Плотность потока, длина, распределение в пространстве, зависимость от погодных условий. Хороший шахматист просчитывает партию на несколько ходов вперед. Ты тоже сможешь просчитать.

     - Ты забыл одно. Из меня получится отвратительнейший шахматист.

     - Эва, ты не хочешь попробовать, потому что боишься, - напирал он.

     Наверное, Мэл прав. Я - трусиха. Боюсь заглянуть в колодец и увидеть свое отражение, потому что оно заочно не нравится. Зачем мне волны? Жила без них спокойно, и проживу ещё сто лет без бед. Но теперь рядом со мной Мэл, и буду цепляться за него всеми конечностями.

     - Ну, давай попробуем.

     Мэл опять сел сзади и притянул к себе. Мы сидели, как тогда, в его квартире перед окном, разве что теперь мне завязали глаза.

     - Прежде всего, оценивай время суток, время года и фазу луны. Теплый колпак не играет роли. Неплохо бы знать активность Солнца и наличие магнитных бурь, но они незначительно влияют на волны. Сейчас они упорядочены и текут в одном направлении. И плотность хорошая - на один кубометр порядка двух волн.

     - Вообще-то знаю, - ответила я раздраженно. Зря, что ли, проучилась в висорических ВУЗах почти три года?

     - Прекрасно. Освоим заклинания первого порядка, а потом примемся за те, что идут по нарастающей.

     Мэл не сказал: "попробуем" или "попытаемся", он безапелляционно утвердил: "освоим" - и точка.

     - По-моему, ты далеко замахнулся, - пробормотала я. Руки Мэла, обнимающие меня, отвлекали от сути разговора, как и дыхание у виска. В искусственной темноте кожа наэлектризовалась, и ощущения стали острее. - Между прочим, Стопятнадцатый обучил меня некоторым заклинаниям первого порядка.

     Выслушав о заклинании отвлечения, холодном уколе и о "засирайке", Мэл попросил показать, но после нескольких неудачных попыток я опустила руки.

     - Давно не тренировалась.

     - Неплохо. Ходишь рядом, и движения смазаны.

     Он помогал, водя моими руками, правильно выставлял пальцы, показывал, как дергать и закручивать волны.

     - Уй!

     - Что? - сорвала я повязку. - Больно?

     Он рассмеялся.

     - Попала ледышкой в бок. Слушай, выходит, это ты уколола меня тогда после лекции? - осенило его. - А я думал, отдача. И оглушение Касторскому тоже ты устроила? Когда я чуть не накормил его deformi*... Ну, Эвка, ты даешь, - ухмыльнулся Мэл и прижал к себе, а я смущенно молчала. - Теперь знаю, что мы на верном пути. Не отвертишься.

     Притомившись, я предложила поменяться ролями и завязала Мэлу глаза шарфиком, чтобы испытать на тактильную стойкость. Он сперва скептически хмыкал и посмеивался, но вскоре эксперимент сорвался, потому что терпения Мэлу хватило ненадолго.

     - У тебя выносливость ни к черту, - сообщила я, отойдя от налетевшего шквала. - Нужно работать и работать над выдержкой.

     - Хочешь стать моим тренером? - обнял Мэл, зевнув. Выдохся, бедняжка. Впрочем, как и я.

     Таким образом, тренировки с волнами вслепую вошли в ежевечернюю программу, а Мэлу привезли вторую коробку с книгами, и он занялся расчетами - строил графики, карябал формулы и приводил зависимости распределения волн в пространстве в форму, которую бы понял слепой. В общем, увлекся товарищ, а мои плечи ныли после отдачи, но в объятиях Мэла забывалось о боли.

     В любой сказке найдется ложка дегтя. Пусть Мэл не заикался о ритуале, проведенном в стационаре, но к свалившемуся на меня счастью примешивалась вина за его жертву. Каждая свободная минута возвращала меня к разговору с Царицей, и на глаза наворачивались слезы. Я недостойна Мэла! Я не заслужила.