На повестке дня — Икар - Роберт Ладлэм

Эван лег на землю. В правой руке у него был кольт. Придерживая его левой рукой, он выстрелил дважды. Охранник покачнулся, выронил винтовку и рацию, потом упал на деревянный настил, лежал и больше не двигался.

— Пошли, Эмилио! — сказал Кендрик, поднимаясь.

— Не могу! Не чувствую ногу... Не могу.

— Так вот, теперь я не собираюсь умирать вместе с тобой. у меня тоже осталась дома парочка людей, которых я люблю и которыми дорожу... Поднимайся, опирайся на мою руку!

— Сеньор, помогите подняться!

— Так-то лучше! У нас обоих масса причин, чтобы жить. — Эван обхватил Эмилио правой рукой за талию, подставил ему левую, согнутую в локте. Они вступили на причал. — Берем большой катер справа! — крикнул Эван, чувствуя радость оттого, что луна снова скрылась за тучами. — Ты в катерах разбираешься?

— А как же! Я ведь рыбак!

— А в таких, как этот?

— На таких рыбу не ловят, ловят туристов. Но я могу попробовать. Только есть катера быстрее и мощнее, чем этот красавец.

— А этот доберется до материка?

— Вряд ли... Горючее они сжигают слишком быстро. Тридцать — сорок километров — и должны возвращаться. Вот яхта — это для нас. Это годится.

Наверху раздались крики.

— Эмилио, ну-ка достань пару баночек с твердым топливом! — Кендрик вынул свои две и поддел крышки перочинным ножом. — Открой свои, если можешь!

— Могу, сеньор! Я, пожалуй, поднимусь на мостик.

— Сможешь завести?

— Должен. Впереди Эль-Дескансо.

— О Боже! А где ключ?

— На частных причалах ключ обычно оставляют на борту. На случай, если из-за надвигающегося шторма или сильных ветров придется идти на материк.

— Думаешь, не оставили?

— Рыбаки, сеньор, выходят в море частенько с пьяными капитанами. Смотрите! Открываем панель и соединяем проводки.

— Два ранчо, — сказал Эван, пока Эмилио ковылял к трапу, ведущему на мостик.

Кендрик стал пальцами выковыривать из жестянок твердое топливо на брезент, укрывающий огромные быстроходные катера, и швырял в них пустые банки. У последнего катера он, скрипнув зубами от боли, вытащил из кармана полную горсть спичек и, зажигая одну за другой о деревянный настил причала, принялся бросать горящие спички в куски желеобразной массы. Скоро на брезенте запрыгали языки пламени. Он достал кольт и стал дырявить корпусы катеров у границы ватерлинии. Мощный пистолет делал большие дыры в легком сплаве, позволяющем катерам развивать огромную скорость.

Эмилио завел катер. В это время по крутому склону вниз стали сбегать люди. Они все время оглядывались. На холме, за домом, полыхало зарево пожара.

— Сеньор! Быстро... Рубите концы! Кендрик так и сделал, а потом с разбегу прыгнул на палубу катера, покидающего остров.

— Остановите их! Убейте их! — раздался голос Крейтона Гринелла:

Его люди, столпившиеся у причала, открыли беспорядочную стрельбу. Эмилио положил руль вправо, прибавил мотору оборотов и вывел катер из бухты в открытое море.

За центральной усадьбой, на невидимой отсюда стороне холма, раздался третий мощный взрыв. Ночное небо превратилось в сплошное желтое облако, в котором высвечивались то красные, то белые вспышки. Взорвалась третья цистерна. Остров кровавого «государства в государстве» оказался в полной изоляции, без какой-либо связи с внешним миром. Теперь никто не покинет его. И это сделали они, вдвоем...

— Сеньор! — крикнул Эмилио с мостика.

— Что тебе? — Кендрик лежал на палубе, не в силах подняться.

— Идите сюда!

— Не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой!

— Сеньор, ведь меня подстрелили. Я ранен в грудь.

— А говорил, в ногу...

— В ногу, а теперь в грудь. Я падаю, сеньор. Не могу держать штурвал.

— Держись! — Эван подполз к трапу и, собравшись с силами, ступенька за ступенькой, подтянулся на мостик. Эмилио держался за штурвал, но, увидев Кендрика, стал оседать и упал. — Что мне делать? — крикнул Эван.

— Ра... радио, — с трудом выдавил Эмилио. — Я рыбак, не капитан. Слышал, в непогоду... есть канал экстренной связи, номер... — Он замолчал.

— Какой номер?

— Шестнадцать...

— Где это радио?

— Справа от штурвала. Включается слева.

— Как вызывать?

— Достаньте микрофон, нажмите кнопку. Скажите, что вы Первое мая.

— Первое мая?

— Да... — Эмилио вздохнул и умолк.

Кендрик вынул микрофон из гнезда и стал изучать цифровую панель. Думать он был не в силах. Он нажимал на клавиши до тех пор, пока не появилась цифра «16». Затем нажал кнопку.

— Говорит конгрессмен Эван Кендрик! — крикнул он в микрофон. — Меня кто-нибудь слышат?

— Береговая охрана, Сан-Диего, — послышался ровный ответ.

— Пожалуйста, свяжите меня с коммутатором отеля «Уэстлейк»! Это срочно, это сверхсрочно!

— Кто угодно может так сказать. Вдобавок, сэр, мы не телефонная служба.

— Повторяю! Я — конгрессмен Эван Кендрик из девятого округа Колорадо. У меня ЧП. Я заблудился в море. Нахожусь где-то к западу или к югу от Тихуаны!

— Это мексиканские воды...

— Позвоните в Белый дом! Повторите им все, что я вам только что сказал... Кендрик, девятый округ Колорадо!

— Вы что, тот парень, который герой Омана?

— Позвоните в Белый дом! Да, я герой Омана. — Кендрик усмехнулся.

— Держите рацию включенной, я запишу ваши координаты для того, чтобы подключить службу радара.

— У меня нет времени, и я не понимаю, о чем вы говорите.

— Радар... Служба такая...

— Ради Бога, свяжите меня с «Уэстлейком». Мне необходимо связаться с этим отелем.

— Есть, сэр!

Рация заскрипела, защелкала, пока, наконец, не послышался гудок телефона. Ответили на коммутаторе отеля.

— Номер пятьдесят один! Быстрее, пожалуйста! — сказал Кендрик взволнованным голосом.

— Да? — послышался напряженный голос Калейлы.

— Это я! — закричал Кендрик, нажимая кнопку и тут же отпуская ее.

— Ради Бога, где ты?

— В океане! Но не это главное. Есть адвокат, который вел Дела Ардис. У него в гроссбухе отражено все — абсолютно все! Найди его, отбери гроссбух.

— Да, конечно! Прямо сейчас свяжусь с Митчем. Но как ты? Ты...

В разговор вмешался мужской голос, глубокий и уверенный, который невозможно спутать ни с чьим другим.

— Говорит президент Соединенных Штатов. Найдите судно, найдите мне этого человека, или я вас всех за яйца подвешу!

Волны швыряли катер как щепку. Эван больше не в силах был держать штурвал. Сознание его вновь затуманилось, и он рухнул на тело рыбака из Эль-Дескансо.

Глава 43

Яростно качающаяся невесомость... его хватают чьи-то руки... свирепые порывы ветра. Кендрик открыл глаза: неясные фигуры суетились вокруг него, отвязывая ремни... затем почувствовал острую боль от укола в руку. Он попытался приподняться, но его удержали, затем положили на ровную, обитую войлоком поверхность внутри огромной вибрирующей металлической конструкции.

— Полегче, конгрессмен! — закричал, постепенно вырисовываясь перед его глазами, человек в белой морской форме. — Я врач, а вас потрепали как следует. Не осложняйте мне жизнь еще больше: сам президент отдаст меня под трибунал, если с вами что-нибудь случится.

Еще один укол. Сколько же можно терпеть боль?

— Где я?

— Вопрос логичный. — Военврач до конца ввел лекарство из шприца в плечо Кендрика. — Вы на борту вертолета в девяноста милях от побережья Мексики. Вы были на Проходе в Китай, приятель, а море здесь бурное.

— Вот оно! — Эван старался говорить громче, но голос его был едва слышен.

— Что такое «оно»? — Доктор нагнулся к нему, и в это время медбрат подал ему бутылочку плазмы.

— Проход в Китай — это остров, который так и называется Проход в Китай! Да окружите же его!

— Я врач, а не...

— Делайте как я вам приказываю!.. Радируйте в Сан-Диего, пусть пришлют самолеты, лодки! Арестуйте там всех!

— Эй, приятель, я, конечно, не специалист, но здесь мексиканские воды...

— Проклятие, да позвоните же в Белый дом!.. Нет! Свяжитесь с человеком по фамилии Пейтон в ЦРУ... Митчелл Пейтон, ЦРУ! Передайте ему то, что я вам только что сообщил. Назовите ему фамилию Гринелл!

— Ух ты, круто. — Молодой врач поднял глаза на третьего человека, стоявшего в ногах у Кендрика. — Вы слышали, что сказал конгрессмен, лейтенант? Пойдите к пилоту. Остров под названием Проход в Китай, человек по фамилии Пейтон в Лэнгли, и кто-то еще по фамилии Гринелл! Живей, парень, это требует любимец президента!.. Эй, это что-то вроде того, что вы сделали с арабами?

— Эмилио? — Эван не стал отвечать на вопрос. — Как он?

— Мексикашка?

— Мой друг... человек, спасший мне жизнь.

— Он здесь, прямо рядом с вами; мы только что подняли его на борт.

— Как он?

— Хуже, чем вы, гораздо хуже. Шестьдесят против сорока, что не выживет, конгрессмен. Мы летим в базовый госпиталь так быстро, как только можем.

Кендрик приподнялся на локте и посмотрел на распростертое за спиной доктора тело Эмилио. Он был без сознания. Рука мексиканца лежала на полу вертолета; лицо у него было мертвенно-бледное, почти маска смерти.