Подчинись нам - Алекса Адлер

В лечебном крыле императорского дворца я само собой ни разу не была. Одо Ми-ичан меня всегда посещал в императорских покоях. Поэтому, шагая рядом с А-атоном и держась за его руку, я с любопытством осматриваюсь вокруг, когда мы оставляем позади длинную галерею с видом на огромный внутренний двор, соединяющую общее крыло с лечебным.

Эта часть дворца ничем от остальных не отличается. То же сочетание белого камня с белым композитом, искусная резьба, узорчатый тёмный пол, сводчатые потолки, воздушность и величественность в линиях и их пересечениях.

Но кое-что меня всё-таки поражает. Оказывается, что регенерационные капсулы Са-оира и Сэтору расположены в одном помещении. В принципе я догадываюсь, почему так. Вряд ли кто-нибудь из Правящего дома когда-нибудь предполагал, что тут будет лечиться глава Дома Просвещённых и Глас Абсолюта. Не класть же его в общей регенерационной, мимо которой мы проходили и где тоже полно пациентов после вчерашнего. Это стало бы оскорблением для жреца, главы Дома Просвещённых.

Поэтому когда мы входим в отдельную регенерационную, предназначенную для императорской семьи, на нас обращается сразу два взгляда из-под стекла. И третий, принадлежащий одо Ми-ичану, суетящемуся вокруг своих грозных пациентов.

Зафиксированные в своих капсулах мужчины, выглядят болезненными. Притом Сэтору значительно хуже Са-оира. Его тело почти полностью погружено в что-то напоминающее желеобразный кокон, лишь голова с обгоревшими волосами свободна. Тогда как мой второй сэ-аран несмотря на бледность и тёмные круги под глазами лежит обнажённый, только металлическими кругляшками датчиков облепленный.

При виде его я едва не бросаюсь вперёд, влекомая неистовым желанием обнять и почувствовать второго своего мужчину. Он такой осунувшийся. На теле кое-где видны воспалённые рубцы, словно там были глубокие раны. Что же с ним произошло? Мне до дрожи хочется оказаться рядом, поцеловать, убедиться, что мой сэ-аран действительно скоро будет в порядке. Но А-атон за руку придерживает меня.

− Одо Ми-ичан, снимите на несколько минут защитный купол. Наша сэ-авин желает поздороваться с моим братом, − велит он.

Белолицый доктор с серыми волосами, заплетёнными в строгую косу, с невозмутимым видом кивает и принимается вводить какие-то команды на развёрнутом перед ним голографическом экране. И тут же над капсулой Са-оира пробегает металлическая рябь, и силовой купол, который я раньше даже не заметила, ртутью стекает вниз, будто впитываясь в овальный контур на полу, окружающий капсулу Повелителя. И лишь после этого А-атон меня отпускает.

Другого разрешения мне и не требуется. Подобрав длинную юбку я устремляюсь вперёд.

Са-оир жадно следит за моим приближением. И когда я замираю рядом, обеспокоенно рассматривая его через прозрачную преграду капсулы, рычит раздражённо.

− Ми-ичан, сними эту проклятую крышку, или я сам её снесу в бездну.

− Но Повелитель… − пытается воззвать к разуму пациента доктор.

− Не зли меня Ми-ичан! Тебя поддержал брат, и я пошёл на уступку, согласившись поваляться тут ещё немного. Но могу и передумать.

Сдавшись, сероволосый эскулап со вздохом выполняет и этот приказ.

И как только прозрачная преграда между нами исчезает, я слышу отрывистое:

− Иди ко мне, Лина, − и меня сгребают сильные руки. – Волновалась обо мне?

− Очень, − невольно всхлипываю, обнимая его. Целую улыбающиеся губы.

− Я скоро выйду отсюда, и ты мне покажешь, − рычит, сминая мой рот. Его пальцы так сжимают ткань моего платья, что та начинает красноречиво трещать.

− Хорошо, мой господин, − таю воском в любимых руках. Отвечаю на его ласку своей нежностью и страстью.

− К-хм, брат, не хочу тебе портить момент, но вынужден напомнить, что у вашего воссоединения имеются свидетели, − немного рассеивает дурман в моей голове голос А-атона.

− Пусть свидетели отвернутся и не смотрят, − заявляет раздражённо Са-оир, но напор всё-таки убавляет. Выдыхает тяжело, целуя меня ещё раз. И заставляет немного отстраниться. – Как ты сама? Никаких кошмаров больше не снилось, после того, как я улетел?

− Нет, не снилось, − мотаю головой. – Чотжар дал мне успокоительное, как вы и велели. И я проспала почти до полудня без сновидений.

− Хорошо, − кивает Са-оир.

Хочется рассказать ему о том, что мне привиделось на террасе. Но не думаю, что это та информация, которую можно озвучивать при Сэтору. Лучше расскажу им потом наедине. Или А-атону, чтобы не тянуть. А то ещё разозлятся, что утаила.

Подумав о жреце, я невольно вскидываю взгляд, находя его глазами. Чтобы тут же замереть настороженно.

Он смотрит на меня.

Слегка повернув голову, жрец буравит меня внимательным, каким-то пронизывающим и вместе с тем отрешённым взглядом. Будто видит не материальную оболочку, а рассматривает что-то гораздо более глубокое. Саму душу.

− Столько сырой необузданной силы, − бормочет обожжёнными губами. – Уже пробуждающейся. Абсолют выбрал необычный сосуд. Но кто я такой, чтобы спорить с его волей? Вы хоть понимаете, к каким последствиям привело ваше решение, правящие братья?

− О чём ты? – резко поворачивает голову к нему Са-оир.

Вместо ответа жрец внезапно начинает смеяться. Хрипло, язвительно. Зловеще. У меня мурашки бегут по телу.

− Не понимаете, − хрипло закашлявшись, резюмирует Сэтору. – Провели через обряд невинную, обладающую достаточно гибким и адаптивным разумом, чтобы он мог принять давно никем невостребованный дар. И неужели даже не предположили такой исход? Или, как и все мы, недооценили свою рабыню? Я вижу перед собой провидицу. Необученную и не принявшую пока свою пробуждающуюся силу. Но уже подающую большие надежды. Что вашей сэ-авин приснилось? Это ведь был вещий сон?

Воспоминание о том сне, о мёртвом А-атоне в нём настигает меня оглушительной фантомной болью. Это не вещий сон. Не вещий! Вот он, мой мужчина. Рядом стоит, за моей спиной. Живой!