Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

Джеймисон падал, поднимался, почти не чувствуя боли, и несся дальше. Он добежал весь в крови, но добежал.

Небо молчало.

Спрятавшись под кустами, он посмотрел на рулла.

Плененного рулла, своего рулла, с которым он мог делать все, что душа пожелает. Наблюдать, принуждать, воспитывать, обучать — самый быстрый курс обучения за всю историю мира. Сейчас не время не спеша обмениваться информацией.

Лежа под кустами, профессор нажимал кнопки на пульте, управляющем экраном.

Рулл сновал перед экраном туда и обратно. Вот он увеличил скорость, потом уменьшил ее, потом снова увеличил — в соответствии с волей Джеймисона.

Несколько тысяч лет назад, в двадцатом столетии, было сделано классическое и опережающее свое время исследование, которое дало один чрезвычайно важный результат. Человек по имени Павлов кормил лабораторного пса через постоянные интервалы времени, и одновременно звенел звонок. Вскоре пищеварительная система пса точно так же реагировала на один звонок, как на пищу и звонок вместе.

Сам Павлов так и не осознал важности своего обучающего процесса. Но то, что началось в те далекие дни, впоследствии развилось в точную науку, которая позволяла управлять животными, пришельцами — и людьми — практически как угодно. Только руллы нарушали стройную картину контрольных экспериментов, срывая их своей неудержимой волей к смерти. Ученые уже предвидели, какая трагическая судьба ждет галактическую империю Земли, если не удастся каким-то образом проникнуть в сознание руллов.

Уж так отчаянно Джеймисону не повезло, что он не имел времени для реального проникновения.

Того, кто медлил здесь, на этом каменистом плато, ждет смерть.

Но даже то, что он должен сделать, — минимум того, что он должен сделать, — потребует траты драгоценного времени. Туда и обратно; туда и обратно; необходимо установить ритм повиновения.

Образ рулла на экране был очень похож на оригинал. Трехмерный, и движения, как у автомата. Воспротивиться этому вызову было невозможно, воздействие затрагивало все основные нервные центры. Рулл так же не мог вырваться из заданного ритма, как не мог сопротивляться импульсу голода.

После того как он бездумно прошагал туда-обратно пятнадцать минут, изменяя скорость под управлением Джеймисона, профессор начал заставлять рулла и его изображение карабкаться на деревья. Вверх, потом снова вниз, и так раз шесть. Потом Джеймисон ввел свое изображение.

Напряженно, одним глазом глядя в небо, а другим на разворачивающуюся перед ним сцену, он следил за реакцией рулла на присутствие человека. Обычно запах человека стимулировал пищеварительную систему руллов. Это было ясно из того, каким образом открывались и закрывались их присоски. Когда несколько минут спустя Джеймисон заменил свое изображение собой, он с удовлетворением обнаружил, что этот конкретный рулл временно утратил обычную для них реакцию автоматического голода, испытываемого при виде человеческого существа.

И теперь, достигнув стадии полного контроля, Джеймисон заколебался. Сейчас не время делать тесты. Может ли он потратить на них время?

Он понимал, что должен. Такой возможности, вероятно, еще сотню лет не представится.

Когда двадцать пять минут спустя профессор закончил тесты, то побледнел от волнения. И подумал: «Вот оно. Мы сделали это».

Он потратил десять драгоценных минут, излагая суть своего открытия через записывающее устройство радио на запястье и от всей души надеясь, что передатчик шлюпки уцелел при падении с горы. Поймал еле слышный отклик и послал свое сообщение в подпространство.

И выждал десять минут. Ответа не было.

Понимая, что сделал все, что мог, Джеймисон подошел к краю обрыва, откуда планировал начинать спуск.

Поглядел вниз, содрогнулся, вспомнил передачу с «Ориона»: «…собрался весь флот руллов…»

Больше никаких задержек!

Он опустил рулла на первый выступ. Спустя момент застегнул лямки на себе и шагнул в пустоту. Спокойно, с легкой силой рулл схватил другой конец веревки и опустил Джеймисона на выступ рядом с собой.

Они продолжали спускаться. Это была трудная работа, хотя они использовали очень простую систему.

Человек и рулл были связаны длинной пластиковой веревкой. Металлический прут, обычно используемый для того, чтобы чистить гладкие бока космического корабля, позволял удерживаться на нужном месте, пока веревка делала свое дело.

На каждом выступе Джеймисон втыкал прут в уходящий вниз склон твердой скалы. Веревка скользила по системе блоков пруга, когда рулл и он по очереди опускали друг друга к уступу далеко внизу.

В момент, когда оба снова оказывались на одном уступе, Джеймисон выдергивал прут из скалы, и он падал вниз, снова готовый к использованию.

День уплывал во тьму, как встревоженный человек в сон, — медленно, устало. Джеймисон разгорячился, выдохся и начал впадать в уныние, чувствуя, как ноют мышцы.

Он видел, что рулл все яснее осознает его присутствие. Он все еще сотрудничал, но в его глазах появлялось напряженное выражение каждый раз, когда он опускал Джеймисона вниз.

Действие условного рефлекса заканчивалось. Рулл выходил из транса. Спуск необходимо завершить до ночи.

Был момент, когда Джеймисон засомневался, что это ему удастся. Он заметил, что рулл бросает на него быстрые, нервные взгляды. Когда рулл опускал его вниз на выступ рядом с собой, его голубые глаза, пристально глядящие голубые глаза придвигались все ближе и ближе к Джеймисону. И потом, когда ноги профессора оказывались на уровне этих странных глаз, они поворачивались, провожая его взглядом.

Напряженный взгляд рулла напомнил Джеймисону о его открытии. Он злился на себя, что никогда прежде это не приходило ему в голову. На протяжении столетий человек знал, что усилия видеть ясно требуют по меньшей мере двадцати пяти процентов энергии всего тела. Ученые Земли должны были догадаться, что обширный волновой диапазон глаз рулла был продуктом балансирования деятельности желез на фантастически высоком энергетическом уровне. Балансирования, которое, будучи поколеблено, наверняка нарушает что-то и в самом разуме, временно или навсегда.

Открытие Джеймисона состояло в том, что это нарушение было необратимым.

Как должен сказываться длительный период голодания на таком типе нервной системы?

Это открытие могло изменить саму природу войны. Оно объясняло, почему руллские корабли никогда не нападали на человеческие продовольственные базы и линии питания: руллы не хотели идти на риск адекватного ответа. Оно объясняло, почему руллские корабли так безжалостно сражались со вторгшимися в их пространство земными кораблями. Оно объясняло их безжалостное уничтожение других рас. Руллы жили в постоянном страхе, что их ужасная слабость может выплыть наружу.