Киты по штирборту - Антон Витальевич Демченко

голову всякая чушь лезет. Вот что мне стоило заняться дельтапланом раньше? Сейчас бы не метался как ужаленный по всему Китежу, а спокойно расправил крылышки и летел на встречу с Аленой. А то расчеты провел, параметры высчитал, убедился, что вычисления соответствуют соотношениям, врезавшимся в память еще в той жизни, и успокоился. «Не к спеху оно», видишь ли… Так… вдох-выдох. Вдо-ох — вы-ыдох. Вдох… вроде бы успокоился.

М-да. Рунный круг, кровь-кровь-кровь… чувствую себя вампиром, м-да. Не смешно. А если чуть-чуть? Смешать с той же киноварью… «металлическая» краска должна хорошо держать энергию. Если взять один к десяти, должно получиться… ну, для верности один к пяти. Чтоб уж наверняка. Рисковать жизнью из-за слишком малого количества «контактной» жидкости в смеси мне как-то не хочется. Со-овсем не хочется.

Думаю, если бы существовал такой вид спорта, как создание артефакта на время, я был бы в нем безусловным чемпионом. Шесть с половиной часов на все про все, считая беготню по мастерским и верфи, поиски краски, изготовление смеси и нанесение рунного круга, — это вам не кот начхал! А теперь самый важный этап. Испытание, оно же операция «Побег». Я сошел с ума? Да хоть бы и так!

Пробраться уже знакомыми техническими коридорами в транзитную зону труда не составило, хотя громыхал я своими железками так, что и мертвые услышали бы. Но нет, все было тихо, и я без проблем дошел до решетки, отделяющей гостевой сектор от жилого. Весьма номинально отделяющей, нужно сказать. Один легкий удар по арматурине — и та легко и привычно покинула гнездо. Вот и готов проход. Нет, точно, по возвращении подарю Брину карту переходов со всеми известными мне лазейками. Понятно, что, шляясь по ним, выйти можно разве что в жилую зону или на верхний уровень, но ведь это тоже не дело! Или я чего-то не понимаю?

Аккуратно вернув штырь на место, я навьючил на себя свою ношу и, прибавив ходу, потопал в сторону доков. Есть там выход на одну удобную открытую площадку, словно специально созданную для старта дельтапланов.

Добраться до намеченного пункта удалось без проблем. Никто не остановил, никто не косился, вот и ладушки. А вот со сбором «игрушки» возникли проблемы. Нет, мне довольно легко удалось удержать Ветер, чтобы не мешал процессу сборки, но вот чего я не предусмотрел — так это толщины перчаток «шкуры». А уж как я намучился с крепежом и растяжками… у-у! Пока собрал конструкцию, вспотел! И хорошо, что догадался влезть в спаскостюм голяком. Как представлю, каким пожеванным я выбрался бы из него в Новгороде, да еще и пропотевшим… тут не в гости к девушке, а в баню идти впору!

Избавившись от лишних мыслей, я наконец закончил сборку дельтаплана. Подняв «крыло», огляделся по сторонам и, вздохнув, отпустил ограждающий площадку поток ветра.

Дирижабли — это, конечно, замечательно, но парить в воздухе на дельтаплане… совсем другое дело! Вот «отзвонил» парус, блеснул вспышкой рунный круг, прыжок — и… я лечу!!!

Ветер принял меня как родного. Впрочем, почему «как»? Он и есть мой родич! Заложив пологий вираж от уходящей в сторону громады города, я отыскал взглядом блестящую вдалеке гладь Ильменя и, встав на курс, со снижением ушел из зоны прибытия «китов». На малых высотах и ветром будет управлять попроще, и спасбаллон можно отключить. Заодно силы сэкономлю. Я покосился на удаляющуюся махину Китежа и облегченно вздохнул. Успел до смены курса. Значит, до Новгорода ровно сто километров. М-да, на парашюте не долетел бы…

Честно говоря, если бы не это знание, я бы ни за что не решился на такой полет. Сто километров с поддержкой подходящего ветра я еще одолею, но замахиваться на большее было бы чистым безумием с моей стороны. Впрочем, сегодняшняя эскапада и так с успехом может претендовать на подобное титулование…

Приземлился я в предместье Новгорода у Людинова конца спустя почти полтора часа. Переоделся, разобрал дельтаплан и, кое-как упаковав кучу ткани и стали, потопал в город. Под майским солнышком та еще прогулка вышла. Хорошо, что по пути попался сердобольный водитель на грузовом мобиле, подкинул до пустующего дома Гревских. В их саду я и оставил свои вещи, не забыв извлечь из рюкзака приготовленный для Алены подарок. Отсюда не сопрут… Можно было бы, конечно, закопать дельтаплан вместе с рюкзаком и «шкурой» где-нибудь под кустами на месте приземления, но где гарантия, что какой-нибудь любопытный абориген, заметив посадку такой странной птицы, не захочет посмотреть на это «диво» поближе? А если у него еще и задатки следопыта есть? Не хочу остаться без вещей, они мне недешево обошлись.

К нашему прежнему дому подходить я не стал, на всякий случай. Так, глянул мельком все из того же сада через забор — и ходу. Ну а что мне там делать? Дом пустует, владельцы его пока никому не сдали, и соответственно тетушке Елене в нем делать нечего. Впрочем, опекун уже чуть ли не каждый день грозится, что перевезет свою пассию к нам в Китеж. И это будет здорово, поскольку питаться сытными, но довольно однообразными блюдами авторства Хельги мне уже надоело, кулинарить самому времени нет, а дядька Мирон, кроме каш, вообще ничего готовить, по-моему, не умеет. Или не хочет? Эх, разбаловала нас тетушка Елена, как есть разбаловала!

Марфа Васильевна, матушка Алены, высокая статная женщина лет сорока, по традиции здешних мастеров выпечки наряженная в белоснежный фартук, встретила меня за стойкой в кондитерской улыбкой и хитрым взглядом. Мм, а где…

— Дома она сегодня, — с легкой насмешкой проговорила хозяйка кондитерской в ответ на мой невысказанный вопрос. — Стол готовит. К ужину братья обещались быть, вот она и крутится по хозяйству.

— Понятно, — протянул я. — Так… может, я пойду, помогу чем-нибудь?

— А и пойди… писатель, — чуть подумав, ответила Марфа Васильевна, старательно сдерживая улыбку.

Я неловко поклонился и поторопился выкатиться из лавки.

И чем ей мои телеграммы не нравятся? Каждый раз как веником охаживает, отгоняя от дочери, поминает их ласковым словом. Да и… как-то странно она отреагировала. Я-то уж думал, опять погонит, так ведь нет…

Постучав в дверь небольшого узкого двухэтажного домика в получасе ходьбы от кондитерской, я замер на крыльце в ожидании. Вот за дверью послышались легкие шаги, щелкнуло забранное затейливо украшенной решеткой маленькое смотровое окошко, которое я предусмотрительно закрыл купленным в оранжереях «Утренней поляны» букетом.

Щелкнул замок, дверь открылась, и я залюбовался замершей на пороге девушкой. Точеная фигурка в скромном платье, изящные руки с маленькими