Мастер третьего ранга - Дмитрий Коробкин

– И так, все в сборе, – окинула Настя взглядом собравшихся в разгромленном зале.

Она вальяжно расселась в уцелевшем кресле, и с улыбкой смотрела на Юру.

– Давай без пафоса и прочей муры, – попросил парень. – Чего ты хочешь?

– Я хочу? – удивилась она. – То есть нормального Ивана вам не надо? Дело ваше, забирайте такого.

– Не мучай, прошу, – Марья, наконец, не сдержалась и опустилась на колени, по грязным щекам смывая пыль хлынул чистый, кристальный поток, – Отпусти его. Ты же можешь вернуть его прежнего? Чего ты хочешь? Я все сделаю, только верни мне прежнего Ваню.

Монстр, заскулил, глядя на рыдающую Марью и подался к ней.

– Иван! – позвала Настя, но монстр ее проигнорировал.

Он медленно, без резких движений встал перед той, за которой следовал все это время по пятам. Марья дрожа, с опаской протянула к его жуткой, клыкастой морде руку. Крепкая, покрытая мелкими бороздками чешуя холодила ее ладонь. Монстр, хрипя, опустил голову, а после и вовсе сел у ее ног.

– Ванечка, – разревелась она еще громче и бросилась ему на шею. – Что же ты невезучий то такой?

Боясь напугать и без того дрожащую, женщину, он застыл и старался даже не дышать. А Марья все крепче прижималась к безобразной твари, которой стал Иван. Слезы, стекая со щек, капали на чешую и продолжали свой путь по бороздкам и шипам, исчезая в щелях между ними. Она утерла нос и без страха поцеловала чешуйку на его морде.

Монстр тяжело вздохнул, чешуйка отвалилась со спины, затем другая и спустя миг она уже осыпалась со всего уменьшающегося тела.

– Ну блин, Иван, – недовольно ударила кулачком по подлокотнику Настя, наблюдая за тем как мастер принимает свой нормальный облик, – Поломал мне всю игру.

– Не верьте ей, – прохрипел обретший нормальный вид Иван.

Он сомкнул веки и обессиленно опустился на колени Марье. Она проверила его пульс, попробовала температуру, заглянула под веко. Юра снял куртку и укрыл наставника.

– С ним все в порядке? – обеспокоенно обратился он к Марье.

– Я не знаю. Кажется, да.

За спиной послышался щелчок затвора. Юра обернулся и удивленно замер. Полынь с суровым лицом нацелила автомат ему в лоб.

– На подмостки выходит новый персонаж, – возликовала колдунья, поудобнее умостилась в кресле и с интересом стала наблюдать немую сцену.

– Полынь, – воздел от удивления брови Юра, – ты чего?

– Я должна, – пуская слезы из полынных глаз, всхлипнула она. – Тебя, Ивана, Марью.

– Что? – опешил парень.

– Убить. Ради сестер. Я должна.

– Как это им поможет?

– Можно я? – потянула руку Настя. – Можно, а? Я, я знаю!

– Заткнись, – не сводя взгляда с Юры, процедила лесавка.

– Полынь, – не унималась колдунья, – пожалуйста, начни с Ивана. Нет, лучше с Марьи, я ее все равно не знаю. Не жалко. Юра мне пока нужен, а потом можешь и его прихлопнуть, раз так угодно.

– Заткнись, сказала! – закричала нервно Полынь и навела ствол на нагло скалящуюся Настю.

Юра, уличив момент, повалил лесавку на пол и навалился всем весом на автомат. Но вопреки ожиданиям, Полынь не стала сопротивляться и бороться за оружие. Она раскинула руки и закрыла глаза.

– Убей меня, – попросила она нависшего над ней парня, не открывая глаз. – Иначе я убью вас.

– Ты с ума сошла? Что происходит? – разозлился он, беря на мушку недвижимую лесавку, – Отвечай!

– Убей меня, – повторила Полынь.

– Можно я быстренько объясню, за нее, да продолжим? – предложила колдунья.

– Ну?

– Еще в Криничном, я почуяла, как кукловод с кем–то налаживает контакт. Но тогда там так фонило магией, что я потеряла нить. Если честно, я всю дорогу подозревала, Веру, но когда она погибла, то казалось, вопрос отпал сам собой. И вот оно, ружье все–таки выстрелило.

– Зачем мы кукловоду? Что за бред?

– Понятия не имею, – пожала плечиками Настя. – Но скорей всего, эта нечисть, предложила Полыни, выгодную сделку, связанную с ее сестрами – лесавками в обмен на голову Влада и ваши жизни. Так?

– Так. – Вздохнула Полынь, и закрыла ладонями лицо.

– Но вот не задача, нашу подругу угораздило в тебя влюбиться, а кровь твоя, так вообще привязала ее к тебе навсегда. И все это время, она боролась с собой, пытаясь понять, что ей дороже: жизни сестер, или ты. И как видишь, она выбрала последнее. Решила пожертвовать только собой. Так?

Полынь молчала. Слышались только всхлипы из–под прижатых к лицу ладоней.

– Если бы она хотела, – весело покачала ножкой Настя, – Вы даже понять не успели, как лишились бы голов.

– Это все, правда? – обратился подмастерье к лесавке.

– Да. А теперь убей меня.

– Дурдом, – утер лицо Юра. – Встань с пола, почки простудишь, или что там у вас вместо них. Вставай, говорю!

Лесавка поднялась и, опустив голову, отошла в сторонку.

– Теперь к делу, – зевнула Настя. – С Иваном все в порядке. Обломчик вышел. Но я свое все равно получу, зря я за вами столько волочилась, что ли? Отдай мне те способности, что дают тебе руны силы. На твои врожденные, я не претендую.

– А если не отдам? – нахмурился Юра.

– Ну, – задумалась она. – Не знаю. Займусь пытками, например. Кого тебе жальче всех?

– Знаешь, что, иди ты в баню. У тебя своих сил хватает. Мои способности что, особенные какие–то?

– Угадал, – заулыбалась колдунья. – Я давно такие ищу. Но, если хочешь остаться магом, могу обменять их на любые другие, какие только пожелаешь. Просто дай то, что я хочу.

– Нет.

– Юра, услышь меня, – потерла шею колдунья. – Я устала. Мне бы отдохнуть, а еще вас пытать, если по–хорошему не договоримся. Давай сэкономим твое и мое время?

– Действительно, – хмыкнул Юра. – А давай я сейчас шарахну в тебя чем–нибудь мощным? Раз тебе нужны мои способности, так может они сильней твоих? Проверим, а?

– Ты не посмеешь, – напряглась колдунья, вжавшись в кресло. – Помнится, ты дал мне слово подмастерья, что не убьешь меня.

– Это тогда, у мотовоза? – почесал в затылке он. – Ты ведь его обманом вытянула.

– Тем не менее, слово не воробей.

– Так, то было слово подмастерья, – улыбнулся парень, материализуя в руке мощную, шаровую молнию. – А по твоим словам я вообще колдун. Знаешь, я рискну. Да и Иван говорил мол, подумай. И я вот, как раз подумал, – будто взвесил на руке гудящий яркий шар он, и прицелился в колдунью, – а ну ее к бесу эту Обитель!

– Юра, – удержал его от броска нежный голосок, – Не делай этого, постой.

– Осинка? – стал крутить он головой.

В зал,