Моя страна - прежде всего! - Илья83

– О, Гюнтер! – обернулся к нему Пауль, отвлёкшись от разговора. – Ты всё-таки смог вырваться сюда чтобы попрощаться перед отъездом? Честно говоря, не ожидал такого подарка… Думал, что теперь снова долго не увидимся.

– Ты что, Пауль? Чтобы я не попрощался с тобой? – со смехом спросил Гюнтер. Он дружески обнял приятеля за плечи и повёл его чуть в сторону от толпы. – Рассказывай, как ты?

Пауль улыбнулся, глядя на него.

– Со мной всё нормально… Кстати, ты почему сбежал позавчера ночью, дубина? Мы с твоими друзьями хорошо расслабились в борделе. Мм… там такие девочки, ты бы знал! – мечтательно протянул он. – Мастерицы хоть куда! И берут недорого..

– Нет, спасибо! – расхохотался Гюнтер. – У меня есть с кем заниматься постельной акробатикой. Причём, она спит только со мной… Да и платить не надо! От добра добра не ищут! – снова вылезла из него поговорка Алекса.

– От добра добра… не ищут? – удивился Пауль. – Хм… интересная фраза, друг! Никогда такого не слышал. Но что-то в этом есть… – медленно кивнул он своим мыслям.

– Ладно, лучше расскажи, куда именно тебя направляют? – поинтересовался Гюнтер.

– В первый штурмовой батальон, командиром роты, представляешь? Очень надеюсь, что мы будем первыми кто начистит рожу союзникам! – с восторгом сказал Пауль. Его глаза горели и Гюнтер заметил этот блеск. Его друг, как и многие эсэсовцы, не боялся смерти и смело поднимался в атаку во время польской кампании.

Неопытные бойцы «Лейбштандарта» под руководством своего командира Зеппа Дитриха в своих первых боях, к сожалению, не оправдали возлагаемых фюрером надежд. Даже не вступив в бой они уже понесли серьёзные потери от огня польской артиллерии, которые, впрочем, нисколько их не смутили. К тому же они умудрились попасть в окружение и только решительные действия "Вермахта" смогли исправить ситуацию. В общем, как говорят русские «Первый блин комом».. Ходили слухи что штандартенфюрер СС Феликс Штайнер зло высмеял «Лейбштандарт» назвав их «асфальтовыми солдатами», добавив при этом, что чистить свои сапоги они могут лучше чем воевать.

– Даже не сомневаюсь в этом, дружище! – поддержал его Гюнтер. – Ты же знаешь знак нашей части – ключ? Это значит, что мы всегда откроем дорогу вперёд.

По правде говоря, он немного лукавил. "Лейбштандарт" выбрал ключ своим знаком в дань уважения к своему командиру Зеппу Дитриху, фамилия которого была созвучна. И неудивительно ведь старина Зепп искренне заботился о них, выбивал для своей части лучшее вооружение и снабжение.

Пауль горячо поддержал его:

– Ты абсолютно прав, Гюнтер, так и будет! Жаль, конечно, что мы расстаёмся… – с грустью продолжил он. – С тобой вместе мне было бы намного веселее.

Гюнтер заколебался, но решил сказать. В конце концов, это уже не тайна, а подбодрить друга хотелось.

– Пауль… в общем, хочу сказать тебе… мы расстаёмся ненадолго.

– Что? В каком смысле? – не понял тот.

– В том смысле что скоро я присоединюсь к тебе на Западе. Скорее всего, через пару недель… – обрадовал его Гюнтер. Рот Пауля неверяще растянулся в широкой ухмылке:

– Ты шутишь, друг? Насколько я помню, в баре ты говорил другое… что-то там про занятость..

– Всё верно, но вчера я обдумал твоё предложение и написал рапорт самому фюреру… – решил немного приукрасить ситуацию Гюнтер. Не нужно другу знать что он так нелепо опростоволосился.

– Самому фюреру? – удивился тот. – И что? Он согласился?

– Ты же знаешь нашего фюрера, зачем спрашиваешь? Разве может он быть против того чтобы его лучшие солдаты сражались за наш Рейх? – укоризненно спросил он, покачав головой.

– Ты прав, я полный болван! – засмеялся Пауль, хлопнув его по плечу. – Чёрт побери, ты здорово обрадовал меня! Теперь я с нетерпением буду ждать твоего приезда, а уж если тебя направят в наш штурмбанн… Это будет прекрасно! – размечтался Пауль.

– По вагонам!!! – внезапно раздался крик незнакомого штандартенфюрера, который так и не сменил свою чёрную форму на полевую. Солдаты и офицеры задвигались, торопливо прощаясь со своими родственниками и подругами, которых оказалось на перроне довольно много. Кое-где раздался женский плач, последние ободряющие напутствия..

… – Милый, ты только береги себя, слышишь? Я люблю тебя!.. – рыдала хорошенькая девушка на груди у унтершарфюрера.

… – Мальчик мой, сынок, следи за своим горлом, сейчас ещё по утрам прохладно!.. – Мама, прекрати! Я уже давно не маленький! Всё, иди домой!.. – двухметровый громила роттенфюрер пытался осторожно отстранить от себя маленькую женщину, которая едва доставала ему до груди.

… – Ульрих, я не знаю когда вернусь. Поэтому ты теперь в доме за старшего, понял? Береги маму и сестрёнку! – присев перед мальчиком в шортах лет десяти, говорил крепкий белобрысый шарфюрер. – Да, папа, я понял! А ты привезёшь мне пистолет?..

– Ну… давай прощаться, Гюнтер! – раскрыл ему объятия Пауль. Они крепко обнялись, и Гюнтер почувствовал, как у него защипало в глазах. Это удивило его. Всё-таки Пауль не его друг а прошлого хозяина тела… Видимо, какие-то остаточные чувства остались от него? Нет, ему самому Пауль тоже нравился, но такого он от себя не ожидал.

Раздался свисток и люди начали подниматься в вагоны. Пауль оторвался от него и подошёл к подножке своего вагона.

– Я буду ждать, Гюнтер! Просись в первый штурмбанн! – с этими словами он залез в тамбур.

– Обязательно, Пауль! – кивнул ему Гюнтер и взмахнул рукой.

Скоро раздался второй свисток и состав медленно тронулся, окутавшись клубами пара от паровоза. Из раскрытых окон махали улыбающиеся солдаты, люди на перроне им отвечали, у многих на глазах были слёзы. Их родные и близкие отправлялись на войну, и кто знает сколько из них вернётся обратно?

Гюнтер провожал глазами поезд пока он не исчез вдали. Тяжело вздохнув он, не торопясь, направился на площадь перед вокзалом, к своей машине. Заведя двигатель, мягко тронулся с места и поехал домой.

Поставив «Опель» перед домом, он поднялся наверх и хотел немного вздремнуть, но помешал звонок телефона в прихожей. Пробурчав проклятье, Гюнтер направился к нему.

– Шольке у телефона. С кем говорю? – не слишком приветливо спросил он.

– Гюнтер, это вы? – неуверенно прозвучал в трубке смутно знакомый женский голос. Нахмурившись, он пытался