Зов Ктулху - Говард Лавкрафт

Он понял, что это тревожный симптом: его пустые произведения притягивали пустых читателей, так как он потакал их вкусам. И тогда он сжег рукописи и поставил на литературе крест. Он писал изысканные романы, в которых смеялся над своими снами, очеоченными двумя-тремя легкими штрихами, однако видел, что в его софизмах нет жизни.

Потом он принялся культивировать свои иллюзии и увлекся всем причудливым и эксцентричным. Таким образом Картер надеялся избавиться от ненавистной ему банальности. Однако под внешне странной оболочкой часто скрывались те же убожество и пустота. Популярные оккультные доктрины показались ему сухими и догматичными, он не обнаружил в них ни грана истины, способной искупить непререкаемый тон. Бросающиеся в глаза глупость, фальшь и путаница не имели ничего общего с его снами и только мешали его сознанию уйти от жизни в иные, высшие сферы. Картер стал собирать библиотеку и накупил множество странных, мистических книг. Он завязал переписку с не менее странными людьми отшельниками, визионерами и феноменальными эрудитами. Ему сделались доступны тайные бездны человеческой души, древние легенды и события седой старины. Пристрастие к мистике отразилось и на его быте. Он окружил себя редкими вещами, обставил свой бостонский дом в соответствии с изменившимися вкусами и окрасил комнаты в разные Цвета, позаботившись о нужном освещении, тепле и даже запахах.

Как-то он услышал о человеке с юга Америки, которому привезли из Индии и арабских стран старинные фолианты и глиняные таблицы. Прочитав их и узнав о богохульстве минувших тысяччелетий, тот смертельно перепугался и никак не мог оправиться от потрясения. Соседи его чурались, и он был очень одинок. Картер поехал к нему, и они семь лет прожили вместе, с головой погрузившись в свои исследования. Но однажды ночью безотчетный страх привел их на старое, заброшенное кладбище, и не успел Картер оглянуться, как его спутник бесследно исчез. Через некоторое время он вернулся на родину предков в Аркхем, овеянный преданиями и заколдованный нечистой силой. Картер продолжил свои труды, занялся разборкой семейного архива, а по вечерам любовался серебристыми ивами, двускатными крышами и силуэтами колоколен. Ему попался на глаза дневник одного из его предков. Некоторые страницы были так страшны, что он никому не решился о них рассказать. Пережитое подтолкнуло его к мрачному краю реальности, но путь в страну юношеских снов, как и прежде, скрывала темная завеса. В пятьдесят лет он почувствовал смертельную усталость и не ждал ни покоя, ни утешения от мира, слишком делового для красоты и слишком практичного для мечтаний.

Ему казалось, что жизнь кончена, и он не находил себе места в постылой реальности. Картер забросил занятия и целыми днями всматривался куда-то вдаль, пытаясь припомнить хотя бы обрывки своих снов. Знакомый из Латинской Америки прислал ему необычный раствор, позволявший покинуть этот бренный мир без боли и страданий. Но сила привычки удержала его от самоубийства. Преодолев искус небытия, он словно перенесся в свое далекое детство. Современная обстановка разрушала эту иллюзию, и он заменил новую мебель на викторианскую, а простые оконные стекла на цветные витражи.

Он был доволен, что вернулся к своим истокам. Окружающее больше не мучило и не волновало его, повседневность отступила на задний план и сделалась призрачной. Он полностью замкнулся в себе и не воспринимал сигналы извне. В его сны понемногу начало проникать ожидание чуда, в них вспыхивали яркие искры, и он все чаще видел себя играющим в дедовской усадьбе. Видения становились более продолжительными и превращались в отчетливые картины прошлого. Двадцать лет подряд ему, как и большинству людей, снились бледные отражения каждодневных событий, и вот пробудившаяся память привела его к родному дому. Просыпаясь, он звал к себе мать и деда, которые уже четверть века покоились в могилах.

Однажды дед напомнил ему во сне о серебряном ключе. Старый седой ученый был совсем как живой и долго рассказывал внуку об их древнем роде и о странных видениях, посещавших чувствительных предков Картера. Он поведал ему о крестоносце с горящими глазами, который попал в плен к сарацинам и узнал от них немало тайн, и о первом Рэндольфе Картере, который жил в эпоху королевы Елизаветы и увлекался магией. Дед поведал ему и об Эдмунде Картере, который чудом избежал виселицы в Салеме в пору охоты на ведьм и спрятал в старинной шкатулке большой серебряный ключ, доставшийся ему по наследству. Старик объяснил где можно найти эту дубовую шкатулку со страшными фигурками на крышке, и добавил, что ее не открывали уже два столетия. После этого Картер проснулся.

Он отыскал шкатулку на пыльном чердаке, где она лежала, забытая на дне высокого комода. Картер обратил внимание, что в ширину она составляла примерно фут, а ее готическая резьба вызывала такой ужас, что вряд ли кто-то открывал ее со времен Эдмунда Картера. Он встряхнул ее, но изнутри не донеслось ни звука, зато он ощутил аромат неведомых специй. Возможно, что ключ всего лишь легенда, ведь даже отец Рэндольфа Картера не знал о существовании шкатулки, обитой железом и закрытой на неприступный замок. Потом до него дошло, что серебряный ключ, если он действительно есть, поможет ему открыть ворота в страну сновидений, хотя дед не сказал ему, как и где нужно им пользоваться.

Старому слуге удалось отпереть замок, и он задрожал от ужаса, увидев жуткие ухмыляющиеся физиономии на темной деревянной крышке. Картер достал из шкатулки выцветший пергаментный свиток, развернул его и вынул большой ключ из потускневшего серебра, украшенный загадочными арабесками. Пергамент тоже был исписан непонятными буквами. Картер вспомнил, что у его неожиданно исчезнувшего знакомого с юга хранился очень похожий папирусный свиток и, перечитывая его, тот всякий раз дрожал от страха. Картер тоже вздрогнул. Он протер ключ, вновь положил его в шкатулку и унес ее к себе в спальню. С тех пор его сны становились все красочнее, и хотя он больше не странствовал по неведомым городам и не гулял в роскошных садах, зато видел своих предков и слышал их голоса, звавшие его назад, в глубь столетий. Их воля словно направляла его к родовому истоку, и он понял, что должен уйти в прошлое и Раствориться в мире, полном тайн и старинных вещей. День за днем он думал о магии северных гор, о застывшем Аркхеме и стремительном Мискатонике, о заброшенной сельской усадьбе и семейном кладбище.

Когда настала осень и деревья окрасились золотом и багрянцем, Картер отправился на машине по старой петляющей дороге, знакомой ему с детства. Его путь пролегал мимо горных кряжей и лугов за каменными оградами. Он миновал тихие долины и густые леса, любовался прозрачной гладью Мискатоника и деревянными или каменными мостами. На одном из поворотов он увидел вязовую рощу и вспомнил, что в ней полтора века назад без следа пропал один из его предков. Деревья шелестели под порывами ветра и Картер невольно поежился. Перед ним промелькнул разрушенный дом сельской колдуньи Гуди Фаулер, с крохотными мрачными окошками и осевшей чуть ли не до земли скособоченной крышей. Он на полной скорости промчался мимо и не снижал ее, пока не доехал до старого белого особняка у подножия холма. Здесь родились его мать, дед и прадед. Дом по-прежнему гордо глядел на шоссе и величественную панораму зеленой долины и горного склона. Дальше виднелись шпили и крыши Кингспорта, а еще дальше до горизонта простирались бескрайние поля, похожие на древнее море.