Разреженный воздух - Ричард К. Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне удалось поравняться с Арианой. Она посмотрела на меня, но ничего не сказала. Выражение ее лица сгладилось до спокойствия отдыхающей от работы танцовщицы со слюдяными глазами: отголоски подавленного застарелого гнева, но в основном уже привычная усталость, обезболивающая стойкость и презрение.
– Прости, – пробормотал я, тяжело взглянув на Чакану. – Я и представить не мог, что наша лейтенант окажется таким куском дерьма.
– Забудь, – резко сказала Ариана. – Не случилось ничего такого, с чем бы я не смогла справиться. Меня уже достаточно раз ловили такие мрази, как эта. Ебаный ДПБ никогда не меняется.
Чакана фыркнула.
– Меня осуждают наемный убийца и стриптизерша. Моя душа покрыта шрамами.
– Ты же понимаешь, что происходит, лейтенант? И чем все это обернется?
– Разумеется. – Фирменное чакановское пожатие плечами. – Флотское короткое замыкание и отключение Земного надзора – что тут может не нравиться?
– Он собирается активировать Двадцать Седьмую статью ради этих головорезов, Никки. И они обрушатся на Разлом, словно доза судорожной лихорадки с Ист-Энда. После этого ты сможешь попрощаться со своим городом.
Чакана медленно устремила на меня горящий взгляд. Она ничего не сказала.
– Еще не слишком поздно, Никки. Я оставил Астрид Гаскелл в Вентуре без всякой информации. Но сейчас она наверняка должна была понять, что все пошло не так. Эти ублюдки оставили куски мертвых Кратерных тварей по всему Верхнему Дориот-Бродвею, и их будет крайне сложно не заметить.
– Да, и это без упоминания тел, которые твои друзья из Эллады провентилировали в Фэйрчайлд-Луп, – Мадекве старалась говорить непринужденно, но, несмотря на все усилия, в ее голосе слышалась едкая нотка яда. Предательство глубоко ее ранило. – Давай не будем забывать об этой маленькой бойне, договорились? На самом деле, я бы сказала, что вся Долина быстро превращается в место, которое нуждается во введении небольшого военного положения, разве не так?
– Это снова будет Окомби, Никки. Морпехи на улицах, расстрельные команды, чрезвычайные силы во всем своем кровавом великолепии. Ты действительно думаешь, что во всем этом найдется место и для тебя?
Кто-то словно затянул болты на всех нас на четверть оборота. Я увидел, как переглянулись Чармс и Мадекве. Увидел, как спецназовцы Чаканы сбились с шага, а Сакран с возрастающей тревогой огляделась по сторонам. Невозможно было понять, что мелькало в воздухе между гарнитурами каждого человека или что мы видели на своих линзах. Я мог отвечать только за свое снаряжение, и показания гештальта в моем поле зрения все сильнее склонялись к красному.
«Критические системы, – излишне заявила Рис, – задействованы».
Чакана разразилась лающим смехом. Он рассек напряжение, словно лопнувший кабель, осталось лишь провисшее ожидание, в котором все растворилось. Никки шагнула ко мне, схватила пластиковые оковы на запястьях тремя пальцами. Дернула мои руки вверх, словно нерешительно хотела подбодрить.
– Знаешь, Вейл. А ты, похоже, просто не можешь обходиться без оков. Даже интересно, что об этом сказали бы психосексуалы?
Шутка разошлась по округе, впиталась в каждого. Спецназовцы подхватили ее первыми, на их лицах появились ухмылки, прямо как у босса. Что-то промелькнуло во взгляде Мадекве, но она заставила себя мрачно улыбнуться. Чармс мгновение сверлил меня взглядом, затем пожал плечами и отвернулся. Чакана отпустила мои руки и снова повернулась лицом вперед.
– Теперь мы можем продолжить? – спросила она. – Кернел-Лаунж там, впереди, по правую руку. Губернатор ждет.
Глава пятьдесят первая
К одному я не был готов при встрече с Малхолландом: ублюдок оказался очарователен.
Это было грубое обаяние, отшлифованное таким образом, чтобы понравиться его избирателям, мужчинам и женщинам с Высокого Рубежа, доведенное до безупречности за долгие годы обмана. Но оно основывалось на чем-то реальном и недалеко отстоящем от его образа. Видно было, что это стоило ему очень малых усилий, видно было, как естественно Малхолланд располагает к себе людей. Он слегка раздался в талии и шее, но совсем чуть-чуть, рост и ширина плеч скрадывали лишний вес. Давно умерший атлетизм призраком витал в его длинноногой фигуре. Серебристые волосы отросли после серьезной стрижки ежиком, которую я видел на экране, сидя в камере предварительного заключения месяц назад, но все еще сияли здоровьем. И лицо под густой прямой линией волос было добродушным и доброжелательным, даже когда он наблюдал, как к нему в комнату заходят вооруженные мужчины и женщины, ведя закованных в наручники заключенных.
– Мисс Мадекве, – прогремел он и прошел по пышному травяному ковру Кернел-Лаунж, чтобы расцеловать ее в обе щеки. – Очень приятно наконец-то познакомиться с вами. Жаль только, что знакомство не произошло раньше. И что ж, я должен сказать… фотографии в вашем файле вообще не отдают вам должного.
Заклеенная пластырем рана на ее лбу внезапно словно сделалась невидимой – полагаю, в политике ты привыкаешь притворяться, что неприятные вещи попросту не существуют. Мадекве недоверчиво улыбнулась губернатору, но тот уже переключился на Ариану. С тем же легким воодушевлением, с которым он проигнорировал ранение Мэдисон, Малхолланд сделал вид, что не заметил пластиковых оков на запястьях Арианы. Он одарил ее теми же двумя приветственными поцелуями, словно Ари была просто еще одним почетным гостем на каком-то корпоративном вечере, устроенном пиарщиками.
– И с тобой я тоже рад познакомиться, моя дорогая. Добро пожаловать.
Ему даже удалось кинуть лишь мимолетный взгляд на ее декольте. Тем не менее, Малхолланд не смог до конца совладать с собой, и давно вышколенная Ариана почувствовала его внимание и чуть заметно закатила глаза. Но было видно, что какая-то другая, менее закаленная ее часть польщена и тронута тем, что икона жизни на Высоком Рубеже отнеслась к ней с вежливостью и вниманием, которые в обычный день не предложил бы ей ни один мужчина. Губернатор Бойд Малхолланд во плоти достучался до нее и заставил почувствовать себя значимой. Он проник сквозь жесткий, многослойный фасад стриптизерши и обратился напрямую к более глубоким, старым уровням ее личности, мягко раздувая угли простых и детских аспектов той
