Бесплодные земли - Стивен Кинг

– Иди, посмотри и возвращайся ко мне, – повторил Роланд шепотом.

Ой, заблаговременно втянув когти, развернулся и скрылся в сумраке шахты, беззвучно ступая на мягких подушечках лап.

Роланд вытащил револьвер и занялся самой тяжелой работой – стал ждать.

Ыш вернулся уже через три минуты. Роланд снял его с края вытяжки и опустил на пол. Ыш запрокинул голову и поглядел на стрелка сверху вниз, вытянув длинную шею.

– Сколько их, Ыш? – спросил Роланд. – Сколько там человек?

Ыш продолжал молча смотреть на него. Прошла секунда, другая. Роланд отчаялся и решил, что уже ничего не будет, как вдруг зверек нерешительно приподнял правую лапу, выпустил когти, и уставился на нее, как будто пытался припомнить какую-то важную – сложную – вещь. А потом начал стучать лапой по полу.

Один… два… три… четыре. Пауза. И еще два удара, быстрых и аккуратных – выпущенные когти легонько цокнули по стальному полу: пять, шесть. Потом опять небольшая пауза. Ыш задумался, склонив голову. Он был похож на ребенка, который запутался в сети сложных логических построений. Наконец он еще раз – последний раз – стукнул когтями по полу, глядя при этом на Роланда.

– Эйк!

Шестеро седых… и Джейк.

Роланд взял зверька на руки и погладил его по шерстке.

– Молодец, – шепнул он Ышу, преисполненный изумления и благодарности. Он ждал какого-то результата, но не смел и надеяться на столь исчерпывающий и точный ответ. А что ответ точный, Роланд даже не сомневался. – Хороший мальчик! Малыш!

– Ыш! Эйк!

Да. Джейк. В этом-то все и дело. Джейк, которому он, Роланд, дал обещание. И он намерен сдержать свое слово.

Стрелок погрузился в раздумья. Манера его строить мысленный монолог была весьма своеобразной. Сухой прагматизм сочетался в ней с неудержимою интуицией, унаследованной им, скорее всего, от бабушки, женщины странной – не сказать, со странностями, – Дедре Безумной. Именно благодаря интуиции Роланд сумел уцелеть и прожить столько лет после гибели всех его прежних товарищей. И теперь – с ее помощью – ему предстояло спасти Джейка.

Он снова взял Ыша на руки, в полной мере осознавая, что Джейк еще может – может – выжить, а вот ушастик наверняка погибнет. Стрелок прошептал несколько слов в настороженно приподнятое ухо зверька. Сделал паузу. Повторил команду. Опять сделал паузу и повторил. Замолчал, наконец, и запустил ушастика в вентиляционную вытяжку.

– Хороший мальчик, – шепнул Роланд на прощание. – Иди. Сделай, что надо сделать. Мое сердце – с тобой.

– Ыш! Эрца! Эйк! – отозвался ушастик и убежал в темноту.

Роланд ждал.

Сейчас начнется такое, что всем чертям будет тошно.

«Задай мне вопрос, Эдди Дин из Нью-Йорка. И пусть это будет хороший вопрос… ибо если вопрос будет глупым, вы оба умрете, откуда бы вы ни пришли».

И как, скажите, пожалуйста, реагировать на подобное заявление?

Темно красный огонек на переговорном устройстве внезапно погас. Вместо него опять засветился розовый.

– Думай быстрее, – пролепетал, подгоняя, слабенький голосок Маленького Блейна. – Он никогда раньше не был таким сердитым… думай быстрей, или он вас обоих убьет!

Эдди отметил – но как-то смутно, – что голуби все еще кружат бесцельно под куполом Колыбели и что некоторые из них, натыкаясь на каменные колонны, падают мертвыми на пол.

– Чего ему надо? – прошипела Сюзанна в микрофон, обращаясь к Маленькому Блейну, чей голосок притаился где-то внутри. – Чего ему надо? Скажи, ради Бога – чего?

В ответ – тишина. У Эдди возникло пренеприятнейшее ощущение, что минута отсрочки, любезно им предоставленная Большим Блейном для того, чтобы подумать как следует (если это была отсрочка, и если Блейн, тот, который Большой, был любезен), сейчас закончится. Нажав на кнопку «СЛУШАЙТЕ/ГОВОРИТЕ», Эдди заговорил этаким лихорадочно – жизнерадостным тоном, чувствуя, как по щекам и по шее его текут струйки пота.

«Задай мне вопрос».

– Значит так… Блейн! Чем ты, вообще, занимался за эти последние несколько лет? Как я понимаю, ты не выходил на свой этот юго-восточный маршрут? А почему? Настроения не было или другие причины имелись? А?

Тишина. Ни звука вообще. Только шелест и хлопанье голубиных крыльев. Не в меру богатое воображение услужливо нарисовало картинку: Ардис, пытающийся закричать, когда щеки его стали плавиться, а по языку пробежало пламя. У Эдди аж волосы встали дыбом. Только от страха? Или это усилилось напряжение невидимого электрического поля?

Думай быстрее… Он никогда раньше не был таким сердитым.

– А кто, вообще, тебя сделал? – спросил в отчаянии Эдди, думая про себя: «Знать бы мне только, чего он хочет, этот железный мудила!» – Может, расскажешь нам эту страницу твоей биографии? Не седые, случайно? Нет… скорее всего, это были Великие Старцы, да? Или…

Он беспомощно умолк. Молчание Блейна уже ощущалось буквально физически – как прикосновение к коже мясистых и мягких пальцев: они тебя щупают и шевелятся. Бр-р-р.

– Чего тебе надо? – выкрикнул Эдди, отчаявшись окончательно. – Объясни, черт возьми, что ты хочешь услышать?

Никакого ответа – лишь кнопки на переговорном устройстве опять налились яростным красным светом. Эдди понял, что время их истекает. Где-то поблизости включился невидимый механизм – раздалось глухое жужжание, похожее на гул электрического генератора. И как бы Эдди ни хотелось думать, что это лишь плод его разыгравшегося воображения, слуховая галлюцинация и все такое, звук был реальным. Очень даже реальным.

– Блейн! – воскликнула вдруг Сюзанна. – Блейн, ты меня слышишь?

Никакого ответа… Эдди чувствовал, как воздух вокруг наполняется электричеством, точно миска под краном – водой. В носу щипало при каждом вдохе. Пломбы в зубах гудели, как потревоженные насекомые.

– Блейн, у меня есть вопрос. Очень хороший вопрос! Послушай! – На мгновение Сюзанна прикрыла глаза, отчаянно потирая пальцами виски. – «Его не потрогаешь и не увидишь… гм… формы нет у него, и вообще ничего – только имя… Оно то коротким бывает… то длинным…» – Она запнулась и умоляюще поглядела на Эдди, широко распахнув глаза. – Помогай! Я не помню, как дальше!

Но Эдди только уставился на нее как на законченную идиотку. Что за бред еще, черт возьми? У нее что, в голове помутилось от страха? Но тут его вдруг осенило, и он все понял. Последняя строчка загадки всплыла в его памяти, и все встало на место – как будто в картинке-загадке не хватало двух последних кусочком, но теперь они вдруг нашлись. Эдди бросился к микрофону:

– «И оно всегда с нами: во всех разговорах, забавах и играх». Что это? Вот ваш вопрос, Блейн – что это такое?