Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Идея соединить тростинки различной длины и дуть в них по очереди, двигая их перед губами, очень проста и должна была возникнуть у всех народов. Мы с удивлением наблюдали, с какой быстротой молодые индейцы подбирали и настраивали такие флейты, когда им попадался на берегу реки тростник (Carices).

Во всех странах люди, живущие в естественном состоянии, извлекают большую пользу из этих злаковых с высокими стеблями. Греки справедливо говорили, что тростник способствовал покорению народов, так как из него делали стрелы, смягчению нравов чарующей музыкой, развитию знаний, так как он служил первым приспособлением для начертания букв. Эти различные применения тростника отражают, так сказать, три периода жизни народов.

Племена Ориноко, несомненно, находятся на первой ступени рождающейся цивилизации. Тростник им служит лишь орудием войны и охоты, и флейты Пана на этих далеких берегах не издают еще звуков, способных пробудить нежные человеческие чувства.

В хижине, предназначенной для празднества, мы увидели много растительных продуктов, принесенных индейцами с гор Гуаная и привлекших наше внимание. Я остановлюсь здесь лишь на плодах Juvia, на тростнике удивительной длины и на рубахах, сделанных из коры Marima. Almendron, или Juvia, одно из самых величественных деревьев в лесах Нового Света, до нашего путешествия на Риу-Негру было почти неизвестно.

Оно начинает попадаться на расстоянии четырех дней пути к востоку от Эсмеральды, между реками Падамо и Окамо, у подножия Серро-Мапая, на правом берегу Ориноко. Еще больше растет его на левом берегу у Серро-Гуаная, между реками Амагуака и Гехетте. Жители Эсмеральды уверяли нас, что выше Гехетте и Чигуире Juvia и какаовые деревья настолько широко распространены, что дикие индейцы (гуайка и гуахарибо blancos[268]) совершенно не трогают урожая, собранного индейцами миссий.

Они не питают никакой зависти к ним из-за даров, которыми природа щедро наделила их собственную землю. Культуру Almendrones тщетно пытались ввести в поселениях на Верхнем Ориноко. Лень обитателей препятствует этому еще больше, чем быстрота, с какой горкнет масло в миндалевидных семенах. В миссии Сан-Карлос мы видели только три дерева, а в Эсмеральде – только два. На этих величественных стволах в возрасте 8—10 лет цветов еще не было.

Начиная с XVI столетия в Европу привозили небольшие drupa[269] в форме кокосовых орехов, содержащие миндальные зерна, а семена в треугольной деревянистой оболочке. Последние я видел на довольно несовершенной гравюре Клюзия. Этот ботаник называет их Almendras del Peru, возможно потому, что их, как очень редкие плоды, доставляли на Верхний Мараньон, а оттуда через Кордильеры в Кито и Перу.

В Novus Orbis Яна Лаэта, где я обнаружил первые сведения о коровьем дереве, содержится также описание и очень точное изображение семени Bertholletia Humb. et Bonpl. Лаэт называет это дерево тотоке и упоминает о drupa величиной с человеческую голову, содержащей миндальные семена. Плоды такие тяжелые, говорит он, что дикари никогда не решаются войти в лес, не прикрыв голову и плечи щитом из очень твердого дерева.

Индейцам из Эсмеральды такие щиты неизвестны, но и они говорили нам об опасности, которой подвергаются люди, когда плоды созревают и падают с высоты 50–60 футов. В Португалии и Англии треугольные семена Juvia продают под туманным названием каштаны (Castanas) или орехи из Бразилии и с Амазонки, и долгое время полагали, что, подобно плоду Pekea [Caryocar L.], они растут по отдельности на черенках.

Жители Гран-Пара последнее столетие довольно оживленно торгуют ими. Они отправляют их либо непосредственно в Европу, либо в Кайенну, где их называют тука. Знаменитый ботаник Корреа де Серра говорил нам, что Bertholletia Humb. et Bonpl. встречается в изобилии в лесах по соседству с Макапой, близ устья Амазонки, что там она носит название капукая и что местные жители собирают ее плоды, как и плоды Lecythis Loefl., чтобы выжимать из них масло.

Груз плодов Juvia, захваченный капером в 1807 году и привезенный в Гавр, был использован для той же цели.

Дерево, дающее бразильские каштаны, обычно бывает диаметром всего в 2–3 фута, но в высоту достигает 100–120 футов. По внешнему виду оно не похоже ни на Mammea L., ни на Chrysophyllum cainito L., ни на многие другие тропические деревья, у которых ветви (как у лавровых в умеренном поясе) поднимаются почти прямо к небу. У Bertholletia ветви широко раскинутые, очень длинные, почти голые у основания, а у верхушек покрытые близко сидящими пучками листьев.

Вследствие такого расположения полукожистых, снизу слегка серебристых листьев длиной свыше двух футов ветки клонятся к земле, как это происходит со стрелами (вайями) пальм. Мы не видели цветения этого величественного дерева. Цветы появляются на нем на пятнадцатом году жизни, начиная с конца марта и до начала апреля. Плоды созревают к концу мая; на некоторых деревьях они сохраняются до августа.

Так как плоды бывают величиной с голову ребенка, нередко диаметром в 12–13 дюймов, то, падая с верхушки дерева, они производят очень сильный грохот. Я не знаю зрелища, способного привести в большее восхищение органическими силами в равноденственной области, нежели большие деревянистые околоплодники, например плод приморской кокосовой пальмы (Lodoicea Comm. ex Jaume) из числа однодольных и плоды Bertholletia и Lecythis Loefl. среди двудольных.

В нашем климате только тыквенные дают за несколько месяцев плоды необычайного размера, но эти плоды мясистые и сочные. В тропиках на Bertholletia меньше чем за 50–60 дней образуется плод, деревянистая оболочка которого имеет полдюйма в толщину и который с трудом можно распилить самыми острыми инструментами.

Великий натуралист[270] уже отметил, что древесина плодов обычно отличается такой твердостью, какой никогда не достигает древесина ствола. В плоде Bertholletia мы находим зачатки четырех семенных гнезд; иногда я насчитывал их до пяти. У семян две совершенно ясно различимые оболочки, и это обстоятельство делает строение плода более сложным, чем у Lecythis Loefl., Pekea (или Caryocar L.) и у Saouvari.

Первая оболочка костяная или деревянистая, треугольная, бугорчатая на наружной поверхности и цвета корицы. 4–5, иногда 8 таких треугольных орехов прикреплены к центральной перегородке. Со временем отделившись от нее, они свободно движутся по большому шарообразному околоплоднику.

Обезьяны-капуцины (Simia chiropotes) очень любят бразильские каштаны; одного только шума, производимого семенами, когда трясут упавший с дерева плод, достаточно, чтобы возбудить до предела аппетит этих животных. Чаще всего в одном плоде я находил не больше 15–22 семян.

Вторая оболочка миндальных зерен перепончатая и желтовато-бурая. На вкус они исключительно приятны, пока свежие; однако масло, содержащееся в них в большом количестве и делающее их столь полезными для хозяйственных нужд, быстро горкнет. На Верхнем Ориноко из-за недостатка продовольствия нам часто приходилось есть помногу этих орехов, и мы никогда не ощущали никаких неприятных последствий.