Математик Боя. Жизнь сильнейшего - Blood_and_Tea

— Одну девушку из Камня и два десятка оборотней, — без проблем отчитался Орочимару. — Мы бы потеряли меньше, если бы ожидали их бессмертия. Оно застало нас врасплох.

Но сила Ооноки имела возможность обрывать существование культистов раз и навсегда. Ученик Второго Цучикаге распылял тела врагов, и те не собирались обратно. Помогли и техники Цунаде — она успешно лечила бойцов прямо посреди сражения, и именно благодаря ей уцелел наследник Муу — Коху был тяжело ранен, даже смертельно, но благодаря Цунаде, которую опекал Джирайя, его удалось буквально вытащить с того света.

— А потом чакра заходила ходуном, — продолжал доклад чунин. — И Ооноки-сан сказал, что это конец. Мы собирались было отступать, но потом поняли, что культисты… вели себя странно. Было очевидно, что им совсем не нравится происходящее, хотя они должны были радоваться. Так мы поняли, что вы берете верх.

— Я открыл Восьмые Врата, — Сенсома спокойно отметил про себя, как вздрогнул Орочимару. — И убил его. Уничтожил Джашина.

— А вместе с ним… — Орочимару запнулся. — Простите, сенсей, но ваша последняя атака, кажется, уничтожила большую часть крепости. Поисковый отряд не вернулся, и мастера Мусаси мы не нашли.

— Мусаси… был мертв до того, как мы пришли, ученик. Вы бы не смогли его спасти.

Сенсома понимал, что Хирузен или Данзо (скорее всего — именно Данзо) потребуют подробностей, но, как бы то ни было, он не собирался их раскрывать. Эта информация не принесет вреда, а потому перерожденный решил скрывать истинную личность Джашина, пока может. Великий Миямото Мусаси заслужил посмертной славы, а не проклятий.

Так решил его последний ученик.

— Что случилось, после того, как я отключился? — вернул мысли в нужное русло Сенсома.

— Вы… совсем не помните?

— Помню только, как шел к выходу.

Орочимару вздохнул, показавшись Сенсоме чем-то очень взволнованным. Он был необычно нервным, что для Орочимару выглядело втройне необычно.

— Ваше сознание отключилось, но тело нет, сенсей, — ответил чунин, наконец. — Им управлял Исобу.

Сенсома с благодарностью подумал о своем Биджу. После сумасшедшего боя с Джашином не только Сенсома — Исобу тоже должен был потерять все силы. Тем более, что ему еще предстояло «переварить» Риннеган, добытый из глазницы темного Бога. Но Биджу нашел-таки в себе силы поддержать бессознательное тело своего джинчурики. Это ли не доказательство их укрепившейся связи?

— Он вышел из подвалов и убил сразу десяток культистов, — продолжил Орочимару напряженно. — Видели бы вы шиноби Камня — они были до смерти напуганы. Настолько, что Ооноки-сан хотел ударить его в спину.

— Настолько? — Сенсома нахмурился.

— Не только они — все мы напряглись. Вы же знаете отношение к Биджу. Когда такой как Исобу берет тело джинчурики под контроль, он куда более опасен, чем те жалкие культисты, со смертью своего Бога потерявшие часть сил. А тем более… когда ваше тело под контролем, сенсей. Но все обошлось — Исобу вел себя мирно и не давал лишних поводов. Я остановил Ооноки и успокоил наших. Я помню, как Исобу тренировал Майко, я знаю его. Со мной-то он и говорил перед тем, как впасть в спячку.

— Что он сказал?

— Что вы истощены до двух пределов, и он — не лучше. Что вы стали куда сильнее. Что вы победили. Он сказал, что будет сильно занят ближайшие недели, так что вы не сможете с ним связаться сразу после пробуждения. И попросил присмотреть за вами.

— Спасибо ему за это, — кивнул Сенсома. — И тебе, что присмотрел.

— Было тяжело, — нахмурился Ясягоро. — Цунаде все пыталась пришить вам пальцы — у нее не выходило. Она нервничала. Джирайя тоже нервничал и заставлял нервничать всех остальных. Но шиноби Камня и так нервничали — они боялись, нет, они боятся вас, сенсей. Ооноки, я знаю, думал над тем, чтобы убить вас, пока вы без сознания.

— Кто ему помешал? — спросил Сенсома.

Если бы ученик Цучикаге захотел бы — он бы реально мог воспользоваться шансом. И у Сенсомы не было права его осуждать — он бы тоже мог задуматься о таком.

— Ловен, — ответил чунин. — Ооноки видел его в бою. Архимаг был… очень сильным. Наверное, они даже равны по силе. Даже здесь — за границей Иорфа. А может и нет, но Ловена поддержали мы и оборотни. Хотя потом слуги Духов ушли, когда мы начали подплывать к нашим землям. Еще два дня, и мы будем в Конохе.

— Но Ловен остался?

— Остался. Он пьет в соседней каюте.

— Живет, ты хотел сказать.

— Для него это — одно и то же.

Сенсома усмехнулся, потрепал ученика по голове. Юморной какой. Хотя и видно, как прочно въевшиеся в его мозг тревога и страх рассасываются, уступая место спокойствию. Сенсома мог представить, что чувствовал парень, вставший между его телом и страхом Ооноки. Нет, не только Ооноки — всего мира шиноби. Ведь даже будучи учеником, Орочимару не мог не понимать, кем стал Сенсома.

Он стал угрозой всему миру. Совсем как Джашин.

Оставив чунина в каюте и наказав ему спать, Сенсома выбрался на палубу. Поблагодарить Ловена он успеет потом — раз уж странный Архимаг увязался за ним, то не отлипнет до самого конца. Либо, пока ему не надоест, что, в сущности, одно и то же.

Ооноки обнаружился на самом носу корабля. Он был так погружен в себя, что не заметил приближения Сенсомы до самого конца. И это дало перерожденному возможность оценить его состояние. Джонин был сер, как мостовая из булыжника, и взволнован, как генин перед экзаменом. Но, что делало для него все еще сложнее — он думал, думал и думал, а поступал по совести.

— Если бы вы хотели, Ооноки-сан, — джонин вздрогнул услышав знакомый голос. — То все равно убили бы меня, даже если пришлось бы уничтожить тут все и всех.

Шиноби Камня угрюмо посмотрел на Сенсому снизу вверх. По его взгляду явно можно было сказать — тому, что Бог Шиноби очнулся, он не рад. Но мужчина все же нашел в себе силы на усмешку.

— Одна ваша чакра давит к полу не хуже инструктора по рукопашному бою, — он повел плечами. — Кто бы на моем месте не захотел решить дело быстро?

Сенсома сосредоточился, «собирая» свою чакру в кучу и скрывая ее силу от чужих глаз.