Математик Боя. Жизнь сильнейшего - Blood_and_Tea

— Еще нет, — нетвердо произнес Джашин.

Сенсома посмотрел на него — на усохшее тело того, кто совсем недавно был Богом боли. Теперь это был обычный человек. Чудовищно истерзанный и худой, как палка. Но его глаза. Глаза его были тверды и спокойны. И Сенсома узнал эти глаза.

— Мастер, — произнес он тихо.

— Да… — Мусаси отвел взгляд. — Молодец, ученик… Ты прикончил меня. Так держать…

— Вас еще можно спасти, мастер? Вы вышли из-под контроля?

Старый. Уже действительно старый — ведь он был ровесником Мадары и Хаширамы, и даже учил Первого Хокаге кендзюцу. Старый мастер тихо и невесело рассмеялся.

— Ты ошибаешься, ученик. Меня никто не контролировал. Я… я сам себя контролировал. И сам стал чудовищем… Но это неважно. Ты убил монстра. Теперь сделай так, чтобы он никогда не появился вновь…

— Я… — Сенсома вздохнул, чувствуя, как напряжение из тела уходит.

Восьмые Врата… закрылись. Сила Джашина и могущество Рикудо, приобретенные Сенсомой, спасли его тело. Но Математику Боя показалось, что он слышал чей-то довольный смешок и обещание. «Последний раз».

Был ли это Рикудо, Кагуя или даже Автор Ловена, Сенсому не так уж и интересовало. Сейчас главным было не это.

— Я готов, — справился, наконец, он с собой.

— Тогда… забери глаз, — Мусаси указал себе на лоб. — И никому не отдавай…

— Если уничтожить его…

— Его невозможно уничтожить, как бы ты ни пытался. Так что теперь придется его сохранить. И охранять, ученик… Спасая мир… кха! От таких уебков, как я…

— Я… — Сенсома вспомнил о Мадаре, Шарингане и Риннегане. — Я знаю, что делать.

Аккуратно вырвав глаз, из красного превратившийся в обычный Риннеган, Сенсома выдохнул и… вошел в свой внутренний мир.

— Я — чистый, — произнес он, протягивая глаз Исобу. — И не могу его принять. Но ты, Исобу. Тебе же нужна была частица силы Рикудо, чтобы синхронизироваться со мной. Прими его.

Треххвостый вздохнул. Он понимал, что не должен спорить со своим Джинчурики. Он мог принять этот дар и сохранить силу Отца у себя. Не для себя, но для мира. Но… он не стал говорить Сенсоме, что даже для него — Биджу, это — большая ответственность. В конце концов, это было бы малодушно.

Риннеган занял правую глазницу, изменив обычный глаз Треххвостого. Теперь это был Риннеган, но необычной, алой, с желтым центром, расцветкой.

— А теперь уебывайте, — усмехнулся теряющий сознание Мусаси. — Ваша миссия закончена — Страна Неба сломлена. Выведена из игры.

— Я похороню вас, — Сенсома поднял его.

— Нет, ты оставишь меня здесь, — хлопнул его по плечу мужчина. — Во мне все еще прячется Нулехвостый. Я… Я уничтожу Вантиан. И заберу его с собой. Ты… вырос, ученик.

Сенсома грустно улыбнулся и положил учителя перед собой. Поклонился.

— Спасибо за урок, мастер.

— Пиздуй уже… — махнул рукой умирающий Бог Самураев.

И Сенсома ушел, пошатываясь от боли. Пускай он и выжил, далось ему это с огромным трудом.

А за его спиной рушилась крепость, и камни падали с потолка тронного зала. А на полу лежал сухой человек и плакал о том, что его мечта не сбылась.

Потому что он стал Тварью, хотя рожден был Воином.

Пора возвращаться домой…

Мерное покачивание помещения, в котором очнулся Сенсома, говорило о том, что он оказался на корабле. Перерожденный укорил себя за то, что потерял сознание, и возблагодарил Ками, что смог очнуться.

Как минимум — его не убили.

Бесконтрольно разлитая повсюду чакра сначала показалась ему странной. Слишком мощной, слишком тяжелой и труднопроходимой. Эта чакра, пожалуй, в тяжести и силе могла бы переплюнуть чакру Мадары. И лишь когда Сенсома потянулся к миру своими сенсорскими способностями, он запоздало понял, что давящая чакра принадлежит… ему же. Это была его сила.

Бог Шиноби сокрушенно выдохнул и поднялся. Лежал он на мягком спальнике, прямо на полу. Абсолютно голый, впрочем, рядом нашлась его же одежда, заштопанная аккуратными руками. Сенсома тихо усмехнулся — сразу виден почерк Цунаде, по вбитой в нее Мито привычке, выполняющей стежки в стиле фуин клана Узумаки. Чакры в них — ни на грош, но даже так — они куда надежнее всех других существующих.

Больше в пустой комнате вещей не было. Но зато был человек.

Скрестив ноги в позе лотоса и повернувшись к двери, спиной к Сенсоме сидел молодой парень с длинными черными волосами и бледной кожей. Орочимару, уже явно шагнувший на одну ступеньку с сильными джонинами, обязан был услышать или почувствовать пробуждение своего наставника, но он не сделал этого, потому что спал.

Сенсома, тихо шурша одеждой, оделся и встал. Пол неохотно скрипнул, будто бы намекая, что шиноби мог бы и не «шуметь». Но «шум» свои плоды дал, и чунин (пока еще чунин) очнулся ото сна и резво завертел головой, положив руку на свой меч.

— Сколько дней ты не спал? — как ни в чем ни бывало спросил Сенсома.

— Ох! — Орочимару обернулся резко, вытащив клинок из ножен наполовину. — Сенсей, вы!..

А дальше произошло что-то совсем уж странное — парень отбросил меч в сторону и кинулся на Сенсому. Крепко обнял, стискивая одежду учителя в кулаки. Еле заметно дрожащие кулаки…

— Ну-ну, ты чем занимаешься вообще? — выгнул бровь удивленный перерожденный. — Когда это после боя меня встречали так, хм?

— Когда вы стали джинчурики Исобу, сенсей, — тут же ответил Орочимару, не отлипая от наставника. — Мито-сама… Но тогда у вас было больше шансов выжить, чем неделю назад.

— Неделю, — повторил Сенсома эхом. — Долго же я спал…

Он положил руку на плечо ученика и предложил сесть. Живот грустно заурчал, но Сенсома усилием воли заставил его замолчать. Сейчас не время. Треххвостый молчал и, кажется, глубоко спал или ушел в себя. Сенсома, как и Орочимару, жив и даже почти здоров, но о своем самочувствии он подумает позже. Сейчас его интересовало другое.

— Мы сражались с культистами на палубе, — начал доклад чунин. — Их было не очень много, так что мы легко их сдерживали. Первое время. Но потом мы стали уставать и совершать ошибки. Культисты тоже совершали, но они, в отличие от нас, оказались бессмертны. Их нельзя было убить.

— Нулехвостый, о котором говорил Джашин, — кивнул Сенсома. — Источник темной чакры. Его