Вне закона - Дональд Уэйстлейк

Питер просунул руку под куртку туда, где весь бок у него был исполосован стилетом. Когда вытащил, вся рука оказалась в крови. Господи… Питер глянул на Силки, которая так и не переступила порога ванной и не опускала пистолет. Когда Питер направился к ней, девушка бросила на него полный недоверия взгляд. Обнаженная куда ниже пупка, с подбородка капает кровь… Девушка была прекрасно сложена, даже Эйхо могла позавидовать. Питер откашлялся, выждал с беспокойством, потом облегченно вздохнул — кровь горлом не шла. Заметил, что и порез на лице Силки мог быть куда хуже — располосовала до мяса. Но часть его — лишь царапина на коже возле челюсти. В мякоти щеки возле рта — немного поглубже.

С трудом удалось ему высвободить пистолет из сжатых пальцев негритянки. Его руки были скользкими от крови, и он едва не выронил «глок». Питер не собирался преследовать Тайю. Затылок ломило от болевого шока. Он расслышал завывание сирен еще до того, как шипящий свист, будто от кипящего чайника, наглухо заложил ему уши. По лицу катились крупные капли пота, однако кожа в некоторых местах холодела. Пришлось прислониться к косяку, так что лицо оказалось в нескольких дюймах от высокой девичьей груди. «Бог мой, вот это, скажу вам, грудь!»

— Как ваша фамилия? — спросил он у Силки.

— Ма… Мак…кензи.

— Меня зовут Питер. Питер О'Нилл. Мы с вами, Силки, старые приятели. В Нью-Йорке встречались. Сюда я в гости приехал. Сможете запомнить это?

— Д-да. П-П-Питер О'Нилл. Из Нью-Йорка.

— И вы не знаете, кто на вас напал. Раньше никогда ее не видели. Уяснили?

Он посмотрел ей прямо в глаза, гадая, есть ли у них хоть какой-то шанс убедить копов в этом. Она вернула ему взгляд, едва заметно дернув головой.

— Зачем?

— Затем, что Валери Ангелас мертва, а вы едва не отправились за ней следом, и от этого ему точно не отвертеться, будь у него хоть сколько денег. Мне нужен Джон Рэнсом. Задница его нужна в полное мое распоряжение, пока я не решу, что пора его отдать в руки закона.

— Но ведь Тайя…

— Тайя только делает дьявольскую работу. Вот в чем я теперь убежден. Силки, прошу, помогите мне.

Силки тронула пальцем подбородок, стерла капельку крови. Рана почти перестала кровоточить.

— Хорошо, — буркнула она и разрыдалась. — Я теперь очень уродлива?

— Порез неглубокий. Вы всегда будете прекрасны. Слушайте. Слышите? Врачи. Уже поднимаются. Теперь мне бы… — Питер стал медленно сползать на пол у ее ног. Его трясло. Язык так разбух, что едва во рту умещался. — Присядьте, пока я… ух… не отключился. Силки, накиньте что-нибудь на себя. Теперь послушайте. Будете с копами говорить, держитесь проще. Повторяйте всякий раз одно и то же. «Познакомились на вечеринке. Он всего лишь приятель». Никаких подробностей. Когда обманываешь, всегда подробности выдают.

— Вы просто… приятель, — выговорила она, присаживаясь и на несколько мгновений обняв его. Потом встала и сняла висевший на двери ванной халат.

— Силки, мы до него доберемся. Вам больше никто никогда не причинит боль. Слово даю. — Питеру становилось все труднее дышать. Заставил себя улыбнуться девушке. — Мы доберемся до этого гада.

Когда Эйхо проснулась, полдня как не бывало. И Джона Рэнсома на ее кровати — тоже.

Она сразу отправилась на поиски в его комнату. Он был там, когда переодевался. Увидела, как Сайера наводит порядок в кабинете Рэнсома. Там царил полный разгром. Лампа разбита. Металлический абажур погнут — это им Тайя ударила? Сайера смотрела на Эйхо и озабоченно качала головой.

— Вы не знаете, где Джон?

— Нет, — ответила как всегда разговорчивая Сайера.

В начале дня было ясно, но очень холодно, теперь же набежали густые тучи, море скалилось грозно, когда Эйхо, с трудом удерживая равновесие, шла длинной тропою к мастерской на маяке. Окна мастерской были закрыты изнутри. Подойдя ближе, Эйхо во все глаза смотрела вверх, но не могла понять, там Рэнсом или нет.

Решив не пользоваться винтовой лестницей, она забралась в крохотную клетку лифта, который по шахте из матового стекла поднял ее на самый верх.

В помещении некоторые светильники были включены. Джон Рэнсом стоял, склонившись над рабочим столом, и завязывал бечевку на свернутом холсте. Эйхо бросила взгляд на свой портрет на большом подрамнике, так и оставшийся неоконченным. Какой безмятежной она была… Как это не похоже на бурю в ее душе сейчас.

Он слышал, как поднялся лифт. Знал, что она здесь.

— Джон.

Оглянувшись, он поморщился от боли, причиненной даже таким медленным движением головы. Шишка, насколько Эйхо успела заметить, сделалась отвратительно лилового цвета. Она распознала дикий гнев, вызванный болью, хотя, судя по всему, гнев не был направлен против нее.

— Как вы себя чувствуете? Почему не разбудили меня?

— Вам надо было выспаться, Мэри Кэтрин.

— Чем занимаетесь? — Чайник принялся пшикать на горячей плите. Эйхо сняла его, глянула на Джона и приготовила чай ему и себе.

— Связываю кое-какие концы, — отозвался он.

Обрезал бечевку ножницами. Потом сплеча рубанул рукой, словно давно сдерживаемый гнев наконец-то нашел выход, и высокий металлический стакан для кистей слетел с рабочего стола. У Эйхо не было уверенности, что художник нарочно это сделал. Движения его были порывистыми, как у пьяного, хотя никаких признаков того, что он пил, Эйхо не замечала.

— Джон, почему вы не… я чай приготовила…

— Нет, я должен отвезти это на пристань, чтобы успеть на последний паром.

— Хорошо. Но время еще есть, и я могу сделать это для вас.

Он, попятившись, нащупал табуретку, тяжело сел. Эйхо поставила перед ним чай, потом нагнулась подобрать разбросанные кисти.

— Не делайте этого! — вскинулся Рэнсом. — Не убирайте за мной!

Эйхо выпрямилась, держа в руках несколько кистей, и взглянула на него, прикусив нижнюю губу.

— Боюсь, — натянуто выговорил он, — что я уже дошел до точки, когда отдача слабее замысла. Больше ни за что не стану писать.

— Мы же не закончили!

— Еще я хочу, чтобы вы уехали с острова. Постарайтесь попасть на тот же паром, Мэри Кэтрин.

— Почему? Что я такого… Джон, вы это несерьезно!

Рэнсом уставился на нее, шумно вобрав воздух сквозь зубы, чем испугал Эйхо. Глаза его лихорадочно блестели.

— Абсолютно серьезно. Уезжайте. Ради вашей же безопасности.

— Моей?.. Что Тайя натворила? Из-за чего вчера ночью вы сражались с ней? Почему боитесь ее?

— Натворила? А то, что последние несколько лет она охотилась на семерых красавиц после того, как я закончил их писать.

— Охотилась?..

— Потом резала, жгла кислотой, уродовала… убивала, насколько мне известно! И всякий раз, завершив охоту, возвращалась ко мне, молчаливо злорадствуя. Теперь она снова на воле, разыскивает Силки Маккензи.

— Боже праведный! Зачем?

— Вы что, не понимаете? Заставить их всех расплатиться за то, что они для меня значили.

Эйхо овладело странное чувство. Будто она не проснулась. Захотелось улечься прямо на полу, свернуться калачиком и провалиться в спасительное забытье. Никак не могла заставить себя взглянуть ему в лицо. Пошатываясь, подошла к округлому окну, отдернула шторы и припала щекой к закаленному стеклу, способному выдержать ураганные ветры. Смотрела на бушующее внизу море, ощущая силу волн в дрожании стекла, отзывающегося на всплески собственного сердцебиения.

— Давно вы об этом узнали?

— Больше двух лет назад я заподозрил, чем она занималась во время своих долгих отлучек. Я нанял частных сыщиков, попросил выяснить.

То, что они сообщили, повергало в ужас, и все же свидетельства были косвенными.

— Неужели вам действительно требовались доказательства?!

— Разумеется, требовались! И вчера ночью я наконец получил их — электронной почтой из Австралии. Там одна из моих бывших натурщиц…

— Очередная жертва?

— Да. — Рэнсом горестно вздохнул. — Ее имя Аврора Ли. Она жила в уединении. Но у Авроры хватило присутствия духа узнать в напавшей на нее Тайю по тем рисункам, что я переслал.

— Хватило присутствия духа, — оцепенело повторила Эйхо. — Почему Тайя ударила вас?

— Я выложил ей все, что узнал.

— Она пыталась вас убить?

— Нет. Не думаю. Просто поставить меня в известность, что дело свое не завершила.

— О Господи и Святая Богородица! Полиция… вы сообщили?..

— Сегодня утром я известил своих адвокатов. Они разберутся. Тайю остановят.

— А если она все еще тут? Вам нужно…

— Ее катер ушел. Тайи нет на острове.

— Она может укрыться на десятках островов!

— Я сумею постоять за себя.

— Ну как же! — воскликнула Эйхо.

— Не пугайтесь. Просто возвращайтесь в Нью-Йорк. Даже если есть мизерная возможность того, что Тайя останется на свободе достаточно долго, чтобы успеть вернуться на Кинкерн… что ж, за Тайю и теперь, как и прежде, ответственность нести мне.