Странствия убийцы - Робин Хобб

И мы начали взбираться на каменный завал. Кеттл шла впереди, нащупывая дорогу посохом, а я по ее требованию шел следом. Она не говорила ни слова, только смотрела на землю, на свои ноги и на посох. Я не понял, чем она руководствовалась, выбирая дорогу, но рыхлые камни и снежный наст оставались неподвижными под ее быстрыми шагами. Это выглядело таким простым делом, что я начинал уже чувствовать себя дураком.

Теперь они едят. Никто не караулит.

Я передал эту информацию Кеттл, и старая женщина мрачно кивнула. Про себя я беспокоился, сумеет ли она сделать то, что необходимо. Одно дело хорошо стрелять из лука и совсем другое – застрелить человека, который мирно обедает. Я вспомнил слова Старлинг и подумал, найдется ли в мире хоть один человек, который встал бы и бросил вызов, прежде чем убить всех троих. Я коснулся рукояти моего короткого меча. Что ж, давным-давно Чейд обещал мне это. Убивать для своего короля, не рассчитывая на славу и почести, которые получают его солдаты. Впрочем, не могу сказать, что среди моих боевых воспоминаний есть воспоминания о славе и почестях.

Не откладывая, мы начали спуск с осыпи, двигаясь очень быстро и осторожно. Кеттл заговорила очень тихо:

– Теперь мы можем идти. Но когда мы доберемся туда, дай мне выбрать место и сделать первый выстрел. Когда человек упадет, покажись и привлеки их внимание. Они не заметят меня, и я смогу сделать еще один.

– Вы делали такие вещи раньше?

– Это не так уж сильно отличается от нашей игры, Фитц. А теперь нам лучше помолчать.

Я знал, что она никогда прежде не убивала подобным образом, если вообще убивала. Я начал сомневаться в том, что разумно было отдавать ей лук. В то же время я эгоистично радовался ее обществу. Я боялся потерять мужество.

Может быть, ты начинаешь понимать, что охотиться лучше в стае?

Может быть.

Мы обогнули выступ горы, и перед нами открылся лагерь. Все три стражника беззаботно сидели вокруг костра, ели и разговаривали. Лошади уловили наш запах и начали тихо пофыркивать. Но поскольку волк уже некоторое время держал их в напряжении, мужчины не обратили на это никакого внимания. Еще пока мы шли, Кеттл вложила стрелу и теперь держала лук наготове. В конце концов, это было просто. Безобразное, бездумное, но простое убийство. Она спустила стрелу, когда один из людей заметил нас. Стрела угодила ему в грудь. Остальные двое вскочили на ноги, повернулись, увидели нас и нагнулись за своим оружием. За эти секунды Кеттл успела прицелиться второй стрелой и выпустила ее как раз тогда, когда несчастный стражник обнажил меч. Ночной Волк внезапно выскочил сзади и повалил последнего. Он держал его на земле, пока я не подбежал и не прикончил человека мечом.

Все это произошло быстро и почти бесшумно. Три мертвеца лежали на снегу. Шесть нервных, покрытых потом лошадей, один бесстрастный мул.

– Кеттл, посмотри, какая у них есть еда, – сказал я ей, чтобы отвлечь от этой ужасной картины. Она перевела взгляд на меня и медленно кивнула.

Я перевернул тела, чтобы посмотреть, что они могут рассказать мне. На них не было цветов Регала, но происхождение двоих совершенно точно можно было установить по их лицам и покрою одежды. Из Фарроу. Третий, когда я перевернул его, чуть не заставил мое сердце остановиться.

Я знал его в Баккипе, не очень хорошо, но достаточно для того, чтобы помнить, как его зовут. Таллоу. Я сел на корточки и смотрел на его мертвое лицо, стыдясь, что не могу вспомнить ничего, кроме этого имени. Я решил, что он переехал в Тредфорд, когда Регал перевел туда двор. Многие слуги уехали. Я пытался говорить себе, что не имеет значения, где он начал. Закончил он здесь. Я ожесточил свое сердце и продолжил свою работу.

Я сбросил тела с края скалы. Пока Кеттл разбирала съестные припасы, откладывая то, что мы могли взять с собой, я снял с лошадей всю упряжь и кладь. Все это последовало за телами стражников. Я проверил их сумки и не нашел почти ничего, кроме теплой одежды. На муле была только палатка. Никаких бумаг. Зачем они нужны членам группы Скилла?

Гони лошадей вниз по дороге. Вряд ли они вернутся к хозяевам.

Так много мяса, и ты хочешь, чтобы я прогнал их?

Если мы убьем здесь одну, это будет больше того, что мы можем съесть и унести. Остатки накормят тех троих, которые еще вернутся. У них тут есть сушеное мясо и сыр. Я прослежу, чтобы сегодня твой желудок был полон.

Ночной Волк был недоволен, но послушался меня. Думаю, он гнал лошадей дальше и быстрее, чем требовалось на самом деле, но они, по крайней мере, остались живы. Я не имел ни малейшего представления, каковы их шансы в горах. Скорее всего, они станут добычей снежной кошки или пищей для воронов. Внезапно я почувствовал, что ужасно устал от всего этого.

– Пойдем? – глупо спросил я Кеттл, и она кивнула. Она запаковала для нас хороший запас еды, но я сомневался, что смогу проглотить хоть кусочек. То немногое, что мы не смогли унести и не смог съесть волк, полетело в пропасть. Я огляделся: – Если бы я осмелился прикоснуться к этому проклятому столбу, я бы сбросил и его.

Она посмотрела на меня так, будто я предлагал ей сделать это.

– Я тоже боюсь прикоснуться к нему, – сказала она наконец, и мы оба отвернулись.

Вечер опускался на горы, когда мы шли по дороге, и ночь быстро следовала за ним. Я шел за Кеттл и волком по осыпи почти в полной темноте. Ни один из них, по-видимому, не боялся, а я внезапно почувствовал себя слишком усталым, чтобы беспокоиться о себе.

– Не позволяй своим мыслям блуждать, – упрекнула меня Кеттл, когда мы наконец спустились с груды камней и снова вышли на дорогу. Она взяла мою руку и крепко сжала.

Мы шли некоторое время уже в полной тьме по гладкой широкой дороге, лежавшей перед нами. Волк бежал впереди, время от времени возвращаясь, чтобы проверить, тут ли мы.

Лагерь уже близко, — подбодрил он меня после одного такого перехода.

– Сколько времени ты занимался этим? – спросила меня Кеттл чуть погодя.

Я не стал делать вид, что не понимаю вопроса.

– С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, – сказал я ей.

– Сколько человек ты убил?

Это было сказано не так холодно, как можно было предположить. И я ответил ей серьезно:

– Я не знаю. Мой… учитель не советовал мне считать. Он сказал, что это ни к чему не приведет.

Это не было его точными словами. Я помнил их очень хорошо. «Не имеет никакого значения после первого, – сказал Чейд. – Мы знаем, кто мы есть. От количества ты не станешь ни лучше, ни хуже».

Сейчас я задумался, что он имел в виду, когда Кеттл сказала в темноте:

– Я убила один раз. Раньше.

Я не ответил. Пусть она расскажет, если захочет, но на самом деле я не хотел этого знать. Ее рука в моей начала дрожать.

– Я была в ярости, когда убила ее. Не думала, что у меня получится, она всегда была сильнее. Но она умерла, а я жива. И поэтому они выжгли из меня все и выгнали. Отправили в вечное изгнание.

Ее рука нашла мою и сжала ее. Мы шли дальше. Я увидел впереди крошечный огонек. Скорее всего, это была жаровня в нашей палатке.

– Это было невероятно, то, что я сделала, – устало сказала Кеттл. – Такого не случалось никогда раньше. О, между группами, очень редко, соперничая за любовь короля… Но я вызвала на дуэль Скиллом члена собственной группы и убила ее. Это было непростительно.

29

ПЕТУШИНАЯ КОРОНА

Есть игра, распространенная среди горцев. Этой игре трудно научиться, еще труднее по-настоящему овладеть ею. Это комбинация карт и фишек с рунами. Колода состоит из семнадцати карт, обычно размером с мужскую ладонь, сделанных из светлого дерева. На каждой из этих карт изображен персонаж горных преданий, например Старик Ткач или Та, Кто Следит. Эти сильно стилизованные изображения обычно выполняются красками по выжженному контуру. Тридцать одна кость с рунами вырезаются из серого камня, характерного для гор. На них есть иероглифы, означающие Камень, Пастбище, Воду и тому подобное. Все карты и камни раздаются игрокам, обычно троим. И карты, и руны имеют традиционное значение, которое варьируется в некоторых комбинациях. Считается, что это очень древняя игра.

Остаток пути до юрты мы прошли в молчании. Сказанное Кеттл настолько потрясло меня, что я не мог придумать никакого ответа. Было бы глупо обрушить на нее десятки вопросов, которые мне хотелось задать. У нее были ответы, и она бы решила, стоит давать их мне или нет. Теперь я это знал. Ночной Волк вернулся ко мне бесшумно и быстро и тесно прижался к моим ногам.

Она убила в своей стае?

Похоже на то.

Это случается. Это очень нехорошо, но это случается. Скажи ей это.

Не сейчас.

Никто не сказал ничего особенного, когда мы вошли в палатку. Никто не хотел спрашивать. Поэтому я тихо сказал:

– Мы убили стражников, прогнали лошадей и сбросили в пропасть все их запасы.